— Бодрый такой дедок, лет шестидесяти. Лежит на диване пластом с мокрым полотенцем на голове. Давление под двести. Явно предынсультное состояние. Спрашиваю, какие медицинские препараты принимаете? Нет, говорит, ничего, а сам еле языком шевелит и на женщину свою косится. Я не дурак, сразу ее за водой на кухню отправил. Как же, шепчу, мне вас лечить? Вдруг не тем лекарством уколю. Ну, он и признался, что виагру взялся принимать. Только Верочке, просит, не говорите. Пришлось госпитализировать. Этой Верочке лет сорок на вид. Если что, памперсы она ему точно менять не будет.

Настроение, и так никакое, испортилось вконец. Кофе вдруг показался кислым, а понимание, мелькнувшее в Нинкиных глазах совсем неуместным. Андрей прикрыл глаза, прислушиваясь к нарастающей в висках боли. Знакомые молоточки тюкали под черепом, а под опущенными веками в такт им вспыхивали и расплывались похожие на круги на воде алые кольца. Снова захотелось ощутить прохладную ладонь на лбу. Света всегда прикладывала ее так, что мизинец ложился на бровь, а обручальное кольцо прижималось к коже над переносицей. А мягкая грудь ложилась на плечо.

— Извини, — он потер кулаком лоб. — Что-то я в последнее время замотался совсем.

— С работой? — Нинка потянулась вперед и кончиками пальцев погладила его руку.

Андрей быстро перевернул ладонь и прижал ее пальцы к столешнице.

— С матерью. С сыном. Он тут решил познакомить меня со своей девушкой и намекнул, что собирается жениться. Кажется, я последний, кого поставили в известность.

Действительно, неприятно. Когда Андрей упомянул о невесте сына по телефону, ни жена ни мать не удивились. Похоже, за его спиной происходит много чего интересного, во что родственники не сочли нужным его посвятить. Скрывать обиду было уже невозможно, хотелось рассказать… ну, хотя бы Нинке.

— Даже домой ко мне прийти не захотел. Предложил для знакомства встретиться в ресторане. Как чужой, ей-богу.

Нина не пыталась забрать руку, что уже было удивительно само по себе. Обычно все попытки вовлечь ее в свои дела любовница пресекала быстро и решительно. Обида в груди так жгла, что Андрей торопился высказаться, не давая волю сомнениям.

— А самое смешное, знаешь что?

— Что? — Нина вежливо улыбалась уголками губ. Что там у нее в глазах, лучше не разбираться.

— Я не знаю, о чем с ним говорить.

— А о чем в детстве говорил? Об оценках в школе?

— Как ты догадалась?

— Обычная история, не ты первый, не ты последний, — отмахнулась Нинка. — А в институте?

— Попробовал однажды заикнуться. Он положил передо мной зачетку и сказал, что расшифрует названия предметов, если мне будет что-то непонятно. Знаешь, как неприятно было?

Неприятно, это было не то слово. Но возмутиться не получилось. Сын пожал плечами и ответил, что если он отца напрягает, то съедет через неделю, как только снимет комнату. Так и сказал: «напрягает». Андрею хватило ума тогда не вспылить и не наговорить лишнего, то ли потому что Света быстро вышла из кухни, предлагая отцу с сыном разобраться между собой без ее участия, то ли потому, что в памяти услужливо всплыл один неоспоримый факт — сын от него уже не зависел. Парень с первого же курса начал подрабатывать, денег никогда не просил и от предложения купить ему машину отказался твердо. Осознав, что рычагов воздействия на сына у него уже нет, Андрей почувствовал что-то вроде гордости. Только теперь в душе шевелился гаденький такой червячок сомнения: с годами эта независимость уж слишком стала напоминать отчуждение.

— Тогда тебе не стоит идти одному.

Андрей с удивлением уставился на Нину. Неужели?

— А с кем? С тобой, что ли?

Черт, прозвучало грубо, и Нина сразу выдернула пальцы из-под его ладони. Извиниться Андрей не успел, потому что она ответила сразу и так же резко:

— Конечно, нет. Попроси жену.

— Шутишь?

— А что тебя, собственно, удивляет? Твоя жена до сих пор выполняет твои обязательства. Скажешь, нет? Ведь это она ухаживает за твоей больной матерью?

Андрей опустил глаза. Неприятно признавать, но это было правдой.

— Зуб даю, она еще и за свой счет старухе лекарства покупает. Да?

Нина, прищурившись, наблюдала как обида от слова «старуха» на лице Андрея сменяется растерянностью и смущением.

— Э-э-э… она ничего не говорила про деньги.

— А ты и обрадовался?

Надо же, обиделся. Нет, голубчик, ты у меня будешь оправдываться. Сейчас мы тебя завиноватим по полной программе. Для твоего же блага, ибо сказано: «Нет ничего более полезного в хозяйстве, чем виноватый муж».

— Я не раз предлагал ей деньги, она всегда отказывалась. — Андрей цедил слова сквозь сжатые зубы.

— А ты не предлагай, ты просто дай. Положи конверт в сумку или на карту переведи. Номер карты знаешь?

— Она все вернет.

Горечь в словах Андрея прозвучала так неожиданно, что Нинка даже подобрела.

— Послушай, — сейчас она могла позволить себе немного теплоты в голосе. — После ее ухода уже прошел год?

— Год.

— Думаю, обида должна уже немного утихнуть. Кроме того, у нее сейчас много хлопот с твоей матерью. А если она возьмется помогать с организацией свадьбы, то будет еще больше. Скажи, что благодарен ей за помощь… — Андрей уже открыл рот, собираясь перебить ее, — подожди… скажи, что не хочешь, чтобы она ездила общественным транспортом, пусть берет такси. Тебе неловко, что она обременяет себя расходами. Запомнил? Надеюсь, ты понимаешь, что твоя… — Нинка погрозила Андрею пальцем, — … твоя женщина не должна выпрашивать у тебя деньги, чтобы решать твои же семейные проблемы?

— Согласен.

Жизнь уже не казалась беспросветно темной. В конце тоннеля забрезжило светлое пятнышко. Андрей расправил плечи и одним глотком допил оставшийся в чашке кофе.

— И переведи побольше. Представь, что покупаешь Ван Гога на аукционе и должен одним махом перебить все ставки. Короче, произведи впечатление.

Глава 30

Светлана поскребла ногтем пятнышко свинца на кухонной столешнице. Еще несколько таких же были горошком рассыпаны вокруг кучки обрезанных проводов. Ладно, все могло бы закончиться гораздо хуже. Обожженная ладонь свекра, Сергея Сергеевича, уже была смазана «Спасателем» и заклеена воздухопроницаемым бинтом. Свекровь, все еще лежавшая в постели и встававшая только, чтобы по стеночке добрести до ванны или туалета, дремала и грохота на кухне не услышала. Будем считать, что на этот раз обошлось малой кровью.

Сергей Сергеевич, семидесятипятилетний инженер советской закалки, предпочитал чинить, все, что сломано с помощью паяльника, синей изоленты и такой-то матери. Сегодня ему приспичило отремонтировать стоявшее на кухне радио. Оно молчало уже больше года и никому, казалось бы, не мешало. До сегодняшнего дня. Началось с того, что вилку из розетки свекор выдернул вместе с этой самой розеткой, уж очень хлипкая оказалась. Чтобы вставить ее обратно, пришлось лезть на табурет. Покачнувшись, Сергей Сергеевич, удержался за дверцу навесного шкафа, слава Богу, но ее пришлось чинить. В процессе починки сломалась отвертка, и вот это было действительно загадкой. В радио, как выяснилось, отпаялся какой-то проводок, и припаивая его на место, старик закапал припоем столешницу, а заодно обжег себе руку.

Света вздохнула, как дети, честное слово. Ну, как их бросишь?

Она дописывала последние строчки в список покупок, когда в замке загремел ключ. Влажные салфетки (2 большие пачки), средство для чистки сантехники… что еще? Блокнот с ручкой крепились магнитом к дверце холодильника. Этот порядок Светлана завела, когда у свекрови стала сдавать память. Названивать ей из магазина с уточнениями было слишком неудобно, да и не помогало, а идея со списком оказалась неожиданно удачной. Теперь его забирал Андрей.

За спиной послышался тихий кашель.

— Добрый день, — Светлана обернулась и посмотрела на мужа. Все такой же аккуратный и собранный, но похудел, кожа на шее провисла некрасивыми складками. И лицо бледное, а ведь в прежние годы к концу лета муж уже был покрыт крепким, как морилка, южным загаром. — Обед и ужин в холодильнике. Обед в контейнерах с красными крышками, ужин с синими. Если перепутаешь, ничего страшного.

Навещая свекров, Светлана сталась не пересекаться с Андреем, и он, зная ее время посещений, тоже был достаточно тактичен, чтобы лишний раз не попадаться на глаза. Тем более удивилась Светлана, когда он не посторонился, давая ей выти с кухни, а наоборот, заступил дорогу.

— Что такое?

— Вот, — Андрей протянул ей черный прямоугольник пластиковой карточки. — Это второй экземпляр карты к моему счету.

— Зачем? — Светлана подняла бровь. — Я же говорила, не надо.

— Света, — муж говорил быстро, почти проглатывая слова. — Мне неловко, что я повесил на тебя расходы родителей.

— Ты же знаешь, мне они не в тягость.

Хотя, конечно, старикам нужны всякие мелочи, которые вносить в список было просто неловко. Да и возить свекра в поликлинику было бы удобнее на такси. А такие затраты с ее нынешней зарплатой Светлана позволить себе не могла.

— Пожалуйста, возьми. — Надо же, так настойчив он был только тридцать лет назад, когда звал ее замуж. — И… присядь на минуту. Мне нужен твой совет.

Это что-то новенькое.

— Хорошо.

Света расправила на коленях складки юбки. Выглядела она, прямо скажем, не лучшим образом. Небольшое пятно сбоку не отчищалось и не отстирывалось никакими средствами. Пояс за последний год стал широк и болтался на бедрах. Все, доношу этот сезон и выкину наконец, подумала она. Шелк долго не носится. Пора переходить на вискозу и полиэстер.

Андрей щурился в окно, не зная с чего начать, но Светлана помогать ему не собиралась.