— Нет. Это не первая моя командировка, — солгала я. — Тем более я лечу работать. Дима это понимает.


— Так мужа зовут Дима. Кем работает такой понятливый муж? — заулыбался Кирилл.


А глазки уже прищурил, как и раньше, когда чувствовал, что ему лгут. Мне стоит осторожно говорить с ним о семье.


— Он военный. Полковник.


— Ого! Настоящий полковник! — чуть не присвистнул шеф.


— Ты издеваешься? Или хочешь поругаться? — уже я смотрела на него, скорчив гримасу недовольства.


— Да, что ты! Какое поругаться? Не думал, что полковники так покладисты. Отпускают своих жён в командировки с бывшими женихами, — он наклонил голову, и его улыбка стала ещё шире. — Только не говори, что он не знает обо мне? Ты не сказала?


— Ты мне не был женихом. Заявление в загс мы так и не подали.


— Да, — он немного погрустнел, но мимолётную грусть смыла новая улыбка. — А дети есть?


Не разговор, а допрос какой-то. Что ему до моих детей. Но, я ответила.


— Да, есть. Двое.


— Двое, а ты в такой превосходной форме. Даже стала ещё сексуальней, чем была.


Его красивая улыбка способна сразить любую женщину. На меня, даже по прошествии стольких лет, она по-прежнему действовала. Я смутилась. Почувствовала, как забилось моё сердце. Надо было перевести этот уже фривольный разговор в другое русло. Я всё-таки замужняя женщина. И хоть и мне приятны такие комплименты, но они неуместны. Особенно сейчас.


— Может, поговорим о работе, а не о личной жизни. Ты, кстати, вопросы подготовил?


— Будем работать экспромтом. Нам ведь это не впервой? Помнишь? — признался он, подмигнув мне. — Как брали интервью на первом курсе по заданию препода?


Помню! О боже! Зачем он это напомнил мне. Мы не к интервью готовились, а переспали тогда впервые. Всю ночь занимались сексом, и забыли про вопросы. Чуть не провалили практическое занятие.


Мои щёки запылали, стоило мне вспомнить эту ночь.


— Тебе жарко? — спросил Кирилл, заметив яркий румянец.


— Да, душновато, — отворачивая лицо, сказала я.


Бывший жених придвинулся ближе и наклонился вперёд. Словно, нарочно, желал соприкоснуться со мною.


— О, какой вид на закат сверху. Никогда смотрел, а летаю часто, — и тут же повернувшись ко мне, спросил. — А тебе нравится сверху?


Я чуть не задохнулась. Не то от его наглости. Не то от двусмысленности заданного вопроса. Его можно было трактовать по-разному. Нравится закат сверху, то есть вид с самолёта на садящееся солнце. Или нравится вообще сверху. Фу, или я просто сума схожу. Придираюсь к простым понятным вещам. Не было давно секса, вот и, кажется, везде подтекст. Но, всё равно, пора заканчивать этот разговор. Тем более, что его дыхание уже обжигает мне шею, а по телу пробегают мурашки. Всё начинаю плыть.


— Ты не мог бы сеть обратно. Не люблю, когда в моё личное пространство вторгаются чужие, — попросила я, стараясь сдерживать своё глубокое дыхание.


— Ну, вроде, не чужой, — сказал, почти прикасаясь своими губами к моей щеке Кирилл.


— Отсядь, пожалуйста, — настояла я на своём.


Он убрался восвояси. То есть сел на своё место. Я вздохнула с облегчением. Почти была на грани. Ещё немного и мой муж хвастался бы ветвистыми рогами, наставленными в туалете самолёта. Как я устлала от такого соблазна?


— Почему не спрашиваешь, как я жил все эти годы? — вдруг задал совсем неожиданный вопрос Кирилл.


— Кирилл, мне всё равно, как ты жил все эти годы, — опять соврала я.


Не всё равно. Я часто о нём вспоминала. Вспоминала и хотела понять, почему он бросил меня. Бросил, ничего не объясняя. Просто исчез из моей жизни, как будто и не был в ней. А теперь у него хватает наглости, задавать мне такие вопросы. Это я должна их задавать, но не хочу. Не вижу смысла тревожить былые чувства. Пытаться разобрать в прошлых отношениях, когда настоящее висят на волоске.


— Я не думаю, что мы настолько стали друг другу чужими, — обиделся Кирилл.


Его слова мне так легко не давались. Нельзя сбежать на несколько лет, а потом появиться и сказать: «Я не чужой». Нет, Кирилл! Ты уже чужой, а я чужая жена. Всё прошло!


Всё прошло? Или я успокаиваю себя этим сама, чтобы заглушить медленно пробивающиеся чувства к нему. Невозможно забыть любовь. Особенно, первую и такую сильную, какая была между нами. Можно пережить её. Заставить эти чувства немного притухнуть в сердце. Но, полностью избавиться от любви нельзя. Она обязательно даст о себе знать. Изрядно усложнит устоявшийся семейный быт. Нарушит душевный покой. Всё испортит. А может и нечего портить? И так давно всё испорчено, задолго до Кирилла.


ГЛАВА 7.


Среда. Саммит по климату прошёл быстро. Так всегда происходит, когда занимаешься любимым делом. Кирилл экспромтом задавал самые каверзные вопросы. Не редко ставя в тупик участников саммита. Я только успевала помечать и записывать, в сотый раз благодаря прогресс за гаджеты. Не ручкой по бумажке строчить.


Когда саммит закончился, времени оставалась много. Самолёт с забронированными местами для нас вылетает завтра в час дня. А ещё только перевалило за два часа. Чем занять себя полдня сегодня и полдня завтра? Не знаю. Сегодня пообедаю и по магазинам, а завтра прогуляюсь утром. Женева восхитительна. Особенно, старинные улочки.


— Может, пообедаем? — подкрался незаметно Кирилл.


— Ой, ты напугал меня! — воскликнула я.


— Прости. Ну, что насчёт обеда?


— Я пообедаю, но не с тобой, — сообщила я ему о своих намерениях пообедать одной.


Он хитро улыбнулся.


— Хорошо.


Что это? Кирилл так просто согласился. На него это не похоже. Выяснять, почему он не настаивает, я не хотелось. Перекинув шлейку сумочки через плечо, я отправилась на поиски походящего кафе.


Пройдя пару кварталов, я присмотрела одно милое кафе. Уютное и подальше от многолюдных улиц. Сев за столик заказала кофе и кусочек ягодного пирога. Только принялась наслаждаться своим сладким обедом, как некая тень закрыла меня от солнца. Поднимаю глаза и вздыхаю.


— Кирилл, ты следил за мною?


— Нет. Я тоже решил пообедать в этом кафе, — врал он, улыбаясь. — Ты не против?


Он отодвинул стул и сел. Я не успела запротестовать.


— Уже нет, — отпила я кофе.


— Мне тоже кофе, только чёрный без сахара. А к кофе, что взяла моя девушка. — Заказал он, подбежавшему официанту.


— Твоя девушка? — улыбнулась я, переспросив. — Ты ничего не путаешь?


— Нет.


— Ясно.


Спорить с Кириллом я не стала. Зачем? Настроение отличное. Выспалась. Вроде с мужем не плохо, вчера по телефону поговорили. Его девушка так девушка. Пусть помечтает. Мне не жалко.


— Вкусы не меняются. Чёрный горький кофе, — начала разговор я. — Что ещё осталось неизменным?


Он, как и тринадцать лет назад, наклонил голову набок. Щурясь от ярких лучей, улыбнулся.


— Так же люблю, когда ты злишься. Твои глаза так горят, что хочется поцеловать тебя, — признался он.


Я опустила так возбуждающие его мои глаза.


— И ещё люблю этот румянец на твоих щеках.


— Довольно, Кирилл, — прошептала я, смущаясь, — не надо.


— Хорошо. Тогда поговорим о другом общем у нас.


— О чём? — вскинув удивлённо брови, спросила я.


— Не о чём, а ком? О наших друзьях.


Кириллу принесли его заказ. Он взял чашку в руку, а я поймала себя на мысли: «Какая она миниатюрная по сравнению с его ладонью».


Кирилл почти не изменился. Те же ямочки на щеках, стоит ему улыбнуться. Те же карие хитрые глаза. И те же тонкие губы, которые я так любила целовать. Он так же смеётся. Единственное, что изменилось в нём это стиль. Джинсы и футболки он сменил на деловые костюмы и дорогие сорочки. Такой сексуально-неотразимый, что глаз не отвести. А отвести придётся. Я замужем. Опять напомнила я себе. Который раз за последние три дня? Сбилась со счёта.


Мы просидели в кафе больше часа. Время так скоротечно, когда вспоминаешь юность. Годы, разделяющие нас, растворились, словно, их и не было. Так легко и непринуждённо мы общались. Смеялись, улыбаясь друг другу.


— Почему ты не позвонила мне? — вдруг спросил он, глядя мне в глаза.


Я не поняла вопроса. Куда позвонить? Когда и зачем?


— О чём ты? — только и смогла я сказать.


Он взял мою ладонь в свою и сказал.


— Я должен был уехать, Марина. Мама попала в автомобильную аварию и была в тяжёлом состоянии. Отец сообщил мне за день до того, как мы собирались подать заявление в загс. Мне срочно нужно было уехать. Я не успел бы на рейс. Звонил тебе с аэропорта. Твоя сестра сказала мне, что передаст мои слова. Номер она записала, куда позвонить.


Он смотрел на меня, а в глаза такая боль. Я этого ничего не знала. Аля мне не сказала о разговоре с Кириллом в тот день. Я пришла к загсу. Ждала. Ждала. Не дождалась. Какая запоздалая правда. Правда, которая ничего не в состоянии изменить теперь в моей жизни. И сестра. Неужели она забыла о просьбе Кирилла. Ей было четырнадцать лет тогда. Совсем ребёнок. Могла и забыть.


— А почему ты сам не позвонил? — мой голос уже дрожал.


— Звонил. И попадал на Алю. Она говорила, что тебя нет дома, а потом и вовсе сказала ты выходишь замуж. Полгода и ты вышла замуж, Марина, — в его глаза осуждение.