Полина чуть не умерла, прежде чем сообразила, что Селиванова имеет в виду вовсе не её, а ту давнюю питерскую историю. Однако сердце потом ещё долго бешено колотилось о грудную клетку и никак не хотело успокаиваться.

После того, как Селиванова убралась восвояси, Ксения некоторое время помолчала, а затем произнесла будто бы небрежным тоном, но на самом деле явно робея подступиться к Полине и одновременно желая поддержать её:

— Не обращай внимания на сплетни. Если бы про Громова и Саар всё было правдой… Они взрослые люди, что мешает им просто жить вместе?

"Может быть, сами себе мешают", — подумала Полина, но вслух ничего не ответила.


___________________________

*Строки из старинного романса "Чаруй меня, чаруй!" (автор слов — Юлия Жадовская)


Тот день запомнился им всем надолго.

С утра всё было, как обычно. Разве что Катя казалась более тихой и молчаливой, чем всегда — но при этом невыразимо прелестной; её молчание не было тревожным или печальным, а, скорее уж, было связано с ожиданием чего-то необыкновенно-чудесного. Она сидела у себя на кровати, положив руки на колени, как школьница, и покусывала губы, волнуясь.

Позже, вспоминая эту минуту, Полина думала, что тоже волновалась вместе с Катей, но, возможно, все эти волнения она сочинила себе уже потом, сама. Но Катя-то точно волновалась и ждала — ровно до тех пор, пока…

…пока не отворилась дверь и не появился Рыбалко.

Месяц назад весь университет гудел от новости: Кира приглашают работать в Москву! И приглашает не кто-нибудь, а сама Анастасия Безрукова, звезда журналистики, настоящая знаменитость! Для него нашлось местечко в пресс-службе кинокомпании "Российская мелодрама". Более того — он, кажется, собирался продолжить образование — и не где-нибудь, а на журфаке МГУ! Вот повезло, так повезло! Многие радовались за бывшего однокурсника, а кто-то откровенно завидовал и бурчал, что вот, мол, какова вселенская несправедливость: сначала он бьёт окна и вылетает из родного универа за хулиганство и аморалку, а потом его же осыпают плюшками, дуют в попу и пророчат блестящие карьерные успехи в столице… Его, блин, даже в армию не взяли — оказался не годен по зрению. Везунчик, да и только!

— Что ты собираешься делать? — спросила как-то Полина у Кати, имея в виду предстоящий отъезд Кира в Москву. Та лишь загадочно улыбнулась и сказала, что пока рано об этом говорить, отъезд — неопределённая перспектива…

Церемонно поклонившись всем присутствующим, Кир чмокнул Катю в щёку и спросил:

— Всё в порядке?

Она кивнула, сияя, и вытянула из-под кровати чемодан.

— Куда ты? — спросила Полина — уже догадываясь, уже зная…

— Жена да последует за своим мужем в столицу нашей Родины, — ехидно прищурившись, изрекла Ксения торжественным тоном.

— Кстати, про жену и мужа… не волнуйтесь, всё оформлено по закону — ещё вчера, — сообщил Кир, наслаждаясь произведённым эффектом. — Мы тихонько и скромно расписались без всей этой лабуды с голубками и лимузинами…

Позёр, вот позёр, счастливо подумала Полина, уже бросаясь целовать Катю и поздравлять с бракосочетанием.

— Так ты уезжаешь? — лепетала она. — Уезжаешь в Москву? А как же учёба? Универ? Как вообще… все мы?

— В Москве тоже люди живут, вполне можно устроиться — и учиться, и работать… — храбро отозвалась Катя. — Но уж одного я его точно не отпущу, — и хихикнула, мило краснея. — За остальными вещами мы на неделе зайдём. Нам ещё к родителям Кирилла съездить надо будет, и ему с моей мамой познакомиться… Дел до отъезда — куча!

— Кир, можно задать тебе бестактный вопрос? — нацелилась в него взглядом Ксения.

— А я от тебя других и не слышал.

— Как ты сам думаешь — чистая случайность привела вас с Катериной в эту тихую финальную гавань, или это было волей божественного провидения?

Он поморщился, но Полина не дала ему ответить, тут же весело забалтывая, расспрашивая о чём-то, заговаривая зубы… Ох уж эта Ксения! Ведь знает, как у Кати с Киром всё всегда было непросто, обязательно надо кольнуть, поддеть…

— Не рыдайте, добрые женщины, всё к лучшему, — произнёс Кирилл перед тем, как попрощаться.

Добрые женщины не рыдали, а вот Катя разливалась в три ручья, снова и снова обнимая и целуя подруг. Затем Кир подхватил чемодан новоиспечённой супруги, пропустил её вперёд, и оба скрылись.

— Как ты считаешь, соединение двух сердец в одной квартире — это настоящая концовка книги? — задумчиво спросила Ксения, глядя на захлопнувшуюся дверь. — Или формальная? Типа "мороз крепчал" или "а море рокотало"? — она засмеялась. — Честное слово, бывают и такие концовки: "И тогда я сказала ему, что у него сифилис. А вдали рокотало море…"

— Ну, куда тебя занесло, — поморщилась Полина. — И зачем ты к Киру полезла со своими исследованиями и наблюдениями? Сейчас у них всё хорошо — и ладно, не надо тыкать палочкой и пытаться расковырять старую рану…

— Не люблю благополучных молодожёнов, — со вздохом призналась Ксения. — Хотя не исключено, что просто завидую. Но такие уж они… толстые, сытые, довольные… так и тянет испортить эту идиллию. Впрочем, Полина Валерьевна, и вам желаю того же от всего сердца!

ФЕВРАЛЬ


Каникулы выдались очень спокойными, даже ленивыми.

Не хотелось никуда выползать из тёплой комнаты, поэтому Полина в основном ела, спала, читала и смотрела лёгкие романтические фильмы на ноуте. Игнорируя собственные планы ходить в библиотеку каждый день, она даже к дипломной не притронулась за эти пару недель, решив, что имеет право хоть ненадолго забыть об учёбе. А вот Ксении как раз полезно было бы призадуматься о своём дипломе, потому что к работе она ещё не приступала, даже тему до сих пор не выбрала.

— Астаров советует расширить прошлогоднюю курсовую, делов-то! — отмахивалась она от Полининых недоумевающих вопросов. — Долго ли, умеючи? Разбавлю водицей, понапихаю новомодной терминологии — вот и готов диплом… Максим Павлович — руководитель покладистый, помычит и согласится. Меня сейчас больше волнует собственное литературное творчество…

Полина, от греха подальше, даже не стала вникать, на какую именно тему писательница строчит очередную нетленку.

Накануне своего кратковременного отъезда в Москву Ксения предложила всё-таки выползти из общаги, чтобы развеяться.

— Тебе ведь ещё вещи складывать перед дорогой, — напомнила Полина, но Ксения пренебрежительно пожала плечами:

— Я же всего на три дня еду, а не насовсем, как Катя. Чего там собирать-то? Успеется… Может, сходим в кафе? Скучно ужинать дома на каникулах! Пойдём, а? У меня настроение поболтать под музычку.

Немного подумав, Полина согласилась. Ну правда, сколько можно сидеть в четырёх стенах — этак и одичать недолго.

Не сговариваясь, они добрели до уютного студенческого кафе неподалёку от университета. Вернее, оно только звалось студенческим — на деле же сюда приходили самые разные посетители. Просто студентов данное местечко привлекало близостью к универу (можно было заскочить в промежутках между парами) и вполне демократичными ценами. После лекций тут постоянно тусовались толпы молодёжи, заказывающие преимущественно пиво с сухариками. Окончание сессии тоже, как правило, отмечали здесь.

В каникулы посетителей было не так много: большинство иногородних студентов разъехалось по домам, да и местным сейчас незачем было ошиваться возле университета.

Неяркий свет, приглушённая негромкая музыка, разговоры вполголоса… всё это облегчало сближение, и Полина с удивлением поняла — только сейчас осознала — как труден им с Ксенией был первый шаг, и как обеим хотелось прежнего непринуждённого общения.

Полистав меню, девушки заказали себе по цезарю и по куску шоколадного торта. Только в напитках их вкусы разошлись: Ксения выбрала мохито, а Полина ограничилась соком. Был в ассортименте и безалкогольный глинтвейн… но, вспомнив, при каких обстоятельствах она пила его в прошлый раз, Полина почувствовала, как защемило сердце. "Я в курсе, что вы не пьёте. Но взамен вам сейчас непременно нужно что-нибудь согревающее…"

Господи, ну когда же, когда, наконец, наваждение по имени Марк Александрович Громов больше не будет иметь над ней такой власти?..

Но, задавая себе данный вопрос, она уже знала ответ — это продлится как минимум до тех пор, пока количество их встреч, которые и сейчас-то крайне редки и кратковременны, не снизится вообще до нуля. Полина чувствовала, что Громов пытается избегать её по мере возможностей. Даже по поводу дипломной работы он теперь в основном переписывался с ней по электронной почте — сухо вносил правки деловым официальным языком. Он явно сожалел о той слабости, которую позволил себе по отношении к Полине, о том, что ответил на её поцелуй…

Помотав головой, чтобы вытряхнуть из неё остатки мыслей о Громове, Полина постаралась сосредоточиться на том, что болтала в данный момент Ксения. Писательницу, как всегда, несло в сторону наблюдений и философствования — вот и сейчас, оглядываясь по сторонам, она живо и едко откликалась на всё, что видит.

— Смотри, смотри: она обнажила костлявые ключицы и думает, что это сексуально, а на деле похожа на недоношенного младенчика без пелёнок… Слушай, Полинка, выкрасись и ты в рыжий цвет, тебе бы пошло… А вот интересно, каково жить, когда у тебя вместо губ — пара пельменей?

Полина не особо вслушивалась в это безостановочное бормотание, поэтому момент, когда собеседница внезапно стала серьёзной, застиг её врасплох.

— Нам надо поговорить, — тихо произнесла Ксения. Полина непроизвольно сжалась в комок, как перед ударом, но в глубине души уже понимала — да, наверное, и правда надо. Иначе так и будешь жить с тяжестью на сердце и бояться чужого камня за пазухой.

— Сразу признаю — я поступила по-свински, — опустив голову, начала Ксения. — Не знаю, поверишь ты или нет, но я действительно не ставила себе целью высмеять тебя или унизить. Согласна, эксперимент с Вадимом был так себе, тут я просто забавлялась и хотела тебя немного расшевелить. Ты же вообще ни на кого из парней не смотрела!