— Больно вообще-то.

— Конечно, но признай, что вчера было больней, однако, ты ходила. И сегодня можешь… у тебя совсем малюсенький шовчик, совсем, он не разойдётся…

Так, с уговорами, они добрались до уборной в палате, где, придерживая её за плечи, он спросил:

— Сама?

— Сама…

— Я рядом.

И, уже усаживаясь на кровать, в чистой ночной рубашке, на чистую простынь, которую принесла медсестра, улыбаясь, она услышала шум за дверью. Юрий Борисович вопросительно смотрел на Юлю, потом на дверь.

— Девушка, — говорил парень с темными вьющимися волосами, — девушка, милая, я ещё раз повторяю! Ещё раз! В этой палате моя невеста, и нет никаких шансов, что вы меня не пустите. Я обошёл злыдню в гардеробе… девушка, отойдите. — И, улыбаясь Юле, он попросту поднял сестру и, переставив за дверь, закрыл эту самую дверь перед возмущённым лицом.

— Привет, лапуся, как ты? Маленький, я только узнал… твоя бабушка позвонила, маленький, почему ты не сообщила раньше?

— Ты же на сборах.

— На каких сборах, какие сборы, когда мой маленький в больнице, тебя обижал этот злой мужик? — Он показывал глазами на Юрия Борисовича, который, похоже, наслаждался разыгрывающийся мизансценой.

— Нет, он мой врач.

— Ах, врач, ну, врачу можно находиться в твоей палате… здравствуйте, я Симон, — представился парень Юрию Борисовичу, — жених Юли, с ней всё в порядке? Я так испугался… — его взгляд бегал от врача в зеленоватой форме к бледной девушке, и обратно, было видно, что парень напуган не на шутку, и все эти улыбки и шутки скорее чтобы развеселить худенькую, красивую дочку заведующего гинекологическим отделением. Было видно, что за бравадой скрывается сильный страх и, возможно, юношеская влюблённость — острая, отчаянная, какая бывает только в молодости.

— В полном порядке… Симон? Я Юрий Борисович, присаживайтесь, Симон. — Он указал на стул, на котором, как думала Юля, её врач провёл ночь.

— С Юлией всё будет в абсолютном порядке, но ей необходимо поправиться. — Он посмотрел на внимательно слушающего парня, кинул взгляд на покрасневшую Юлю, продолжил. — На данный момент её репродуктивная функция… возможность иметь детей — не пострадала, но необходимо набрать вес. Необходимо! Её анализ крови указывает на недостаток многих питательных веществ, это может закончиться печально… — Он смотрел прямо на Юлю. — Необходимо набрать минимум, МИНИМУМ пять килограмм.

— Хорошо, она поправится, я обещаю, — всё, что ответил парень с карими глазами.

— Каких это веществ? — возмутилась Юлия.

— Важных! — отрезал человек в зеленоватом костюме… — Жизненно важных, — ещё раз подчеркнул для парня, который выглядел так, словно готов прямо сейчас скупить половину продуктового магазина и накормить свою невесту, несмотря на её протесты, и с довольной улыбкой двинулся к двери. — И… Симон, ночуй в ординаторской, с Юлей спать не желательно, а стул очень неудобный.

Глава 4.


Море было странного синего цвета, отсвечивало бирюзой, изумрудами и сверкало прозрачными всплесками, тихо ударяясь о корму белого катера.

Рыбки, стайками кружившиеся у кормы в ожидании угощения, словно подмигивали красивой девушке, что смотрела на них, не моргая. Казалось, они играют в гляделки — кто кого переглядит. Красивая девушка сверкающую рыбку, или рыбка девушку, и кто же из них красивей, притягательней, ярче? Глаза девушки всматривались в морское царство, и ей казалось, что она видит не только стайки маленьких рыбок, но и больших, степенных рыб, лениво перебирающих плавниками, смотрящих свысока на кораллы — странные существа, яркие, но словно неживые. Если бы девушка всмотрелась ещё, она бы наверняка увидела пару русалок, которые, смеясь, проплыли мимо, но, бросив взгляд на поверхность, поджали губы, кому понравится видеть соперницу своей красоты, даже в другой стихии.

Лёжа в тишине, на корме белого катера, устроившись на ярко-синем мягком полотенце, так просто представить подводное царство Нептуна, придумать имена жителям, их истории и внешность.

Юля никогда раньше не видела такого яркого моря, было ли тому виной местонахождение или парень, который, не отрываясь, смотрел на девушку, когда поднимался по лестнице, на ходу протирая полотенцем тёмные кудри — никто бы не ответил.

Он присел рядом, его глаза пробежали по стройным ногам и упругому животу, задерживаясь на пупке, потом остановились на груди, но, скорей ощущая, чем видя напряжённые плечи, быстро посмотрел в глаза.

— Привет, почему одна? Где Пашка?

— Он… они… в каюте, там, внизу.

— Оу, — в опущенные ресницы, — ну, хорошо, что ты здесь, — нагло улыбаясь.

— Перестань!

— Перестал, — перекидывая руку через живот девушки. — Что ты делала? Тебе не докучали? — взгляд в сторону парней, управляющих катером, которые не могли отказать себе в удовольствии бросать взгляды на высокую, с тонкими чертами, блондинку.

— Не-ет. Нет, о чём ты?

— Нельзя оставлять такую красивую девушку одну, вот о чём…

— Так не оставляй.

— Больше не оставлю, маленький, — куда-то в шею, в ушко, по кромке волос. — Я никогда тебя не оставлю, маленький, ты такая красивая.

Он уже лежал рядом, на боку, прижимая к своему телу стройное тело Юли, одной рукой придерживая поясницу, другую подложив ей под голову, плечи девушки расслабились, она расслабилась, руки перебирали тёмные кудри.

— Ты такой холодный.

— Я ещё и мокрый, прости.

— Мне нравится.

— Правда? Пойдём?

— В воду?

— Да, в воду, — губами по плечу. — Пойдём, — приподнимаясь сам, поднимая девушку, всё ещё удерживая в своих объятьях, — пойдём, маленький.

— Я не умею плавать, ты знаешь.

— Ты никогда не научишься, если будешь только смотреть.

— Я боюсь.

— Не бойся. Я рядом, с тобой ничего не случится, просто держись за меня.

— Я читала, что тонущие люди могут утопить…

— Юля, ты слишком много читала. Просто сделай шаг.

— Не могу, — уже не только в голосе слезы, но и на щеках.

— Смотри на меня, — удерживая ладонями лицо, смотря прямо в глаза, — ты можешь. Нет ничего, что человек бы не мог. Надо просто это сделать. Просто сделать, через «страшно», через «не могу».

— Не могу.

— Можешь! Вставай и пошли. Ты просто спустишься в воду, держась за перила, шаг за шагом, быстро оттолкнёшься, и я тебя поймаю.

— Нет!

— Да! Маленький, да! Как только ты преодолеешь этот страх, ты преодолеешь другие, всегда надо стремиться к недостижимым высотам, всегда на одну ступеньку выше, чем ты думаешь, что можешь. Ты самая невероятная девушка из всех, кого я встречал, самая удивительная, красивая, умная, твоя целеустремлённость поражает, но если ставить перед собой на одну ступеньку выше, в итоге будет пройдено больше, — ведя за руку всхлипывающую девушку под неодобрительными взглядами арабов. — Не бойся, маленький, я рядом, я тебя поймаю и ни за что не дам попасть воде на твоё красивое личико, ты же этого боишься, а не плыть?.. Давай, я буду рядом.

— На одну ступеньку выше?

— На одну. На один шаг. На один вздох… Маленький, ты должна это сделать сейчас, если ты отступишь, ты не сделаешь этого никогда, а также — всех тех вещей, которые с тобой произойдут благодаря одной ступеньке.

Со словами «одна ступенька» и «просто шаг», она сделала шаг в воду, потом ещё один и ещё, и, наконец, отцепив руки от поручней, просто оттолкнулась… в бездну, не умея плавать, не имея представления, как грести руками и что делать, если пойдёшь на дно. Она сделала шаг и была поймана в плен сильными руками.

— Тише, тише, всё, расслабься, не хватай так сильно, маленький, — даря поцелуй, лёгкий, ненавязчивый и неуместный в такой ситуации, но расслабляющий, — отпусти руки, я держу тебя, отпускай.

Вода была тёплой, странного синего цвета, отсвечивало бирюзой, изумрудами и сверкала прозрачными всплесками. Настолько синей, что захотелось увидеть эту синеву ближе, прямо перед глазами.

— Ты будешь держать меня?

— Всегда.

Резко уйдя под воду, открыв в глаза, непривычная и испуганная, всё, что могла видеть Юля — это изумруды и руку Симона, пока не появилась резь в глазах и не закончился воздух. Её просто выдернули из воды, из всплесков и приятной прохлады, усадили на мягкое полотенце и что-то шептали в синие, трясущиеся губы.

— Что же ты делаешь, дурёха, маска нужна…

— Почему ты не остановил меня?

— С тобой не случилось ничего страшного, просто морская вода раздражает слизистую глаз, а если бы остановил… ты бы не сделала этого уже никогда.

— На одну ступеньку выше, чем могу?

— Только на одну, маленький… и теперь перед тобой ещё ступеньки и ещё… и ты пройдёшь и их тоже. Иди ко мне.

В движениях пальцев парня, который разбирал пряди светлых волос, а потом заплетал их в косы, промакивал полотенцем бежавших по плечам мурашек, в дыхании на виски, в лёгких поцелуях пальцев, было столько неприкрытой любви, обожания и даже поклонения, что невольные зрители этой сцены предпочли отвернуться, настолько бесконечно интимным было восхищения парня. Казалась, каждая его веснушка влюблена в светловолосую красавицу. Каждый вздох, каждая мысль, каждая вибрация молодого тела направлена на одно — любить эту девушку. Любить эти светлые пряди, открытый взгляд, взмах ресниц, розовые губы и длинную шею. Любить стройные ноги и маленький пупок, к которому бежит едва заметная дорожка из светлых маленьких волосков. Любить тонкие пальцы и маленький шрам на локте… любить.

По обыкновению, Юля проводила свободное время в комнате Симона, они сидели на диване, разговаривая и обнимаясь. Иногда стучалась бабушка и интересовалась чем-нибудь, иногда приходили друзья, но чаще всего они были вдвоём, и мало кто решал нарушить их уединение.