— Да, ведь она хорошая, даже жаль ее, — проговорил Гранин, удивленный благородными словами любовницы.

У Зои сжалось сердце, но она с готовностью кивнула:

— Конечно, и я об этом говорю! Так что это хорошо, что она узнала. Теперь нам не надо прятаться, юлить, что-то придумывать.

— Ты о чем?

— О наших встречах, — улыбнулась Зоя. — Теперь мы совершенно спокойно будем встречаться. Но ты не будешь психовать, я не буду переживать за тебя.

— А как же она? Она, наверное, тоже теперь будет беспокоиться? Или не будет? Точно зная, что я в хороших руках, — спросил Гранин с неожиданным ехидством.

— Она будет счастлива, что я тебя не увела из семьи, — глядя ему в глаза, твердо проговорила Зоя. — Что ты — только мой любовник. И что мне ничего от наших отношений не надо, кроме твоей любви. Понимаешь, я не собираюсь выходить за тебя замуж и, например, требовать дележа вашей квартиры.

Зоя почувствовала, что свирепеет. Она пытается сохранить равновесие, она подставляет плечо, а он смеет еще зубоскалить! Он издевается — вместо того чтобы помочь ей! И еще предлагает ей подумать и о его жене?! Не слишком ли это?!

— Дорогой, ваши отношения — это для меня закрытая тема, — устало добавила Зоя. — Я имею права только на то, что касается меня. Извини.

Они расстались недовольные друг другом. Они расстались, ощущая под ногами провал, который грозил превратиться в пропасть. Зоя была в панике.


… — А что тебя удивляет?! Дорогая, ему очень удобно было, пока ты кудесничала и обустраивала ваш роман. У него был относительный покой дома, были дети, привычный быт. Была ты — загадка сладкая, пока еще не совсем изведанная, которая к тому же еще и сообразительная, деятельная и при этом деликатная. Уверена, несмотря на его внешность, таких, как ты, у него было мало, — говорила Соня пытаясь вразумить Зою.

— Ты хочешь сказать, что для меня он недостаточно хорош? — фыркнула Зоя.

— Я хочу сказать, что тебе не имеет смысла сейчас что-либо предпринимать, — попыталась мягко объяснить Соня. — Ты не должна задавать вопросы, пусти все на самотек. И все будет так…

— И все будет так, как хочет она, его жена! Если я все пущу на самотек, мы протянем от силы месяц. А потом это все зачахнет…

— Может, это и к лучшему. Зоя, он не женится на тебе!

— Плевать! — Зою охватила азартная злость. — Мне все равно, пусть не женится, но сейчас я не хочу с ним расставаться! Я не хочу, чтобы он достался ей!

— Он и так ей достался! — пожала плечами Соня.

— Формально, а так… Так он принадлежит мне.

— Ошибаешься, кроме жены, там есть еще дети, — не сдавалась Соня. — Их отношение к нему и его — к ним. Там есть масса привычек, масса условных знаков, без которых его жизнь может оказаться очень несчастливой. Даже если ты предложишь свою формулу, которая, как тебе будет казаться, придумана ради него.

— Соня, ты считаешь, что не существует страсти и не существует любви? Ты хочешь сказать, что есть только набор пазлов, из которых можно сложить картинку. И если вдруг пазл меняется, то картинка уже будет неверная… — вздохнула Зоя.

— Эта картинка будет другой. И она может не устроить. Может вызвать тоску по картинке старой, привычной. — Мудрая Соня говорила все правильно, только Зоя Абрикосова не хотела ей верить. — Зоя, это очень сложно — чужие жизни. И потом, есть и любовь, и страсть, и люди, бывает, бросают друг друга, но никогда не могут отринуть прошлое. Если вы поженитесь, его семья будет всегда с тобой. Но, повторяю, до этого дело не дойдет.

— И что же теперь? — Зоя растерянно посмотрела на подругу.

— Ничего, — развела руками Соня. — Ждать. Пусть наконец что-нибудь сделает он.

Зоя пожалела, что рассказала подругам эту кошмарную суть ее романа. Теперь все пристально будут следить за ее делами, предлагать помощь. А Зоя относилась к тем людям, которые неприятности и трудности легче переживают в одиночестве.

Терпения, чтобы следовать советам Сони, хватило ровно на неделю. Деятельная Зоя уже через семь дней придумала, что надо предпринять и как себя вести, чтобы и отношения сохранились, и жена не сильно бушевала. В разговоре с Граниным Зоя так и сказала «чтобы не бушевала».

— Алеша, мы не виделись уже неделю, — как ни в чем не бывало произнесла она, нарушив их телефонное молчание. За прошедшую после скандала неделю Гранин позвонил всего один раз. Виделись они тоже один раз — сразу после случившегося.

Молчание было ей ответом, но Зоя упрямо, как будто бы ничего не произошло, продолжила:

— Завтра у меня выходной, я буду ждать тебя у метро. Ну, где обычно, — слово «обычно» Зоя выделила.

— Ну… — донеслось до ее уха.

— Леш, все, мне некогда, я побежала, — свернула разговор Зоя, чтобы не дать возможность Гранину сказать «нет». — Купи яблок, тех самых, крупных красных, что я люблю. Ну и… конфет…

Зоя положила трубку, даже не дождавшись ответа. «Ну вот, теперь осталось потерпеть до завтрашнего дня. Осталось увидеть его и послушать, что он скажет», — думала Зоя, а саму ее мучил страх, что завтра Гранин объявит, что прекращает все отношения.

В тоске и сомнениях прошло утро, наступило двенадцать часов. Зоя пришла к станции метро. Гранин был там, держа в руках пакет с покупками. «Так, ну, пришел. Уже хорошо. С другой стороны, сейчас может все и сказать!» — думала Зоя, целуя Алексея.

— Привет, как дела? — Зоя делала вид, что в этом мире ничего не изменилось.

— Хорошо, — кивнул Гранин и посмотрел на телефон.

— Леш, выключи телефон и спрячь его, — мягко, но властно, точно вздорному подростку, сказала Гранину Зоя. — У нас с тобой всего несколько часов, мне надо еще в пару мест заехать. Пусть хоть в это время нам не мешают.

Гранин послушно сделал все, что она сказала. И они направились к Зое.

Дома Зоя старательно делала вид, что не замечает медлительности и нерешительности Гранина. Она уже лежала в постели, когда он, раздетый до пояса, присел рядышком.

— Зоенька, ты понимаешь, что-то такое произошло… — неуверенно начал он.

— Гранин, все потом расскажешь, а пока ложись, я уже замерзла. — Зоя приподнялась на локте, невольно обнажила грудь и потянулась губами к Гранину. Она уловила чуть заметное движение — он словно хотел отстраниться, но Зоя с силой обхватила его и поцеловала в губы. Алексей ответил не сразу, но Зоя была настойчива, и наконец он обнял ее, прижал к себе. Потом его брюки упали на пол, зазвенев пряжкой ремня, Зоя запуталась в тонком покрывале, Гранин не хотел выпускать ее из своих объятий — последовала мелкая кутерьма, а потом уже ни он, ни она не помнили ни о чем, кроме своей страсти.

— Так о чем ты? — через два часа, уже в кухне, Зоя «вспомнила», что Гранин хотел ей что-то сказать.

— Ничего, — слегка покраснев, ответил капитан, — только то, что я тебя люблю. Очень.

— Ну, это же хорошо, — резонно заметила она.

— Да, — согласился Гранин.

— Тогда все в порядке, — Зоя положила ему на тарелку два бутерброда, — извини, ничего не успела приготовить.

— Все замечательно. Все очень вкусно. — Гранин встал из‑за стола, подошел к Зое и обнял ее за плечи. — Зоя, я ехал сюда и собирался сказать тебе, что нам надо расстаться. Что ты не заслуживаешь той нервотрепки, которая сейчас будет. Но я не сказал тебе этого, потому что не могу тебя потерять. И обещать тебе ничего нельзя, сама понимаешь…

— Ну хоть что-то ты можешь сказать? — усмехнулась Зоя.

— Да. Я могу сказать, что у нас с тобой ничего не переменилось. Несмотря ни на что.

— Люблю тебя, — улыбнулась Зоя.

— Ну, это же хорошо! — передразнил ее Гранин. — Завтра мы с тобой в кино сходим.

От неожиданности Зоя уронила на пол кусочек колбасы.


Может быть, и стало Гранину труднее, но после того, как о романе узнала жена, встречаться стало проще. Как ни странно, Зоя не ошиблась, когда убеждала в этом любовника. Отпала необходимость глухой конспирации, которая порой доводила Зою до истерики. Теперь они совершенно спокойно встречались вечером, ходили в кафе, по магазинам. Гранин купил билеты в театр, но высидели они одно действие, а потом помчались к Зое домой и занялись любовью.

— Театралы из нас еще те, — отдышавшись, сказал Гранин. В его голосе прозвучала лихость, которая еще совсем недавно ему была несвойственна.

«Я боялась, что он уйдет! Как когда-то ушел от предыдущей женщины! Значит, тогда он не так любил. Или не любил вообще. Со мной же он остался!» — Зоя наслаждалась отношениями, о которых можно было сказать, что это прочная связь.

Их свидания превратились во встречи. Неторопливые, обстоятельные. Они уже не кидались друг на друга, оставшись наедине. Они знали, что завтра при необходимости могут увидеться снова. Они теперь много разговаривали о других людях, о работе, о коллегах и производственных проблемах. К удивлению Зои, Гранин был футбольным болельщиком — и теперь она, изучив турнирные таблицы, чтобы поддержать беседу, выслушивала его спортивные прогнозы. В кафе они теперь сидели объединенные молчанием и разглядывали посетителей, а не старались украдкой дотронуться друг до друга, как школьники. Их жизнь приобрела спокойствие и размеренность. За все это время ни разу между ними не возник образ обманутой жены. Зоя о ней не заговаривала, а Гранин перестал упоминать даже мельчайшие детали их быта. Если раньше он мог сказать: «Мы сегодня очень быстро доехали до работы», то сейчас это фраза звучала так: «Я домчал мигом». Зоя гадала, что это значило, и надеялась, что легализация их романа привела к полному разрыву между супругами. «Ну, надо набраться терпения. Видимо, между ними ничего не осталось. Она поняла, что у нас все серьезно, и отступилась. Надо ждать», — думала Зоя и впервые за все время отчаянно захотела замуж.