— Зоя, — Люда пригляделась к подруге, — как тебе это удалось? Как тебе удалось приручить совершенно незнакомых детей? Как тебе удалось усыпить бдительность их матери и заморочить голову их отцу? Как тебе, заведующей физиотерапевтическим отделением, удалось подружиться с пациентами, которые годятся тебе в сыновья и дочери?! Как?! Объясни?!

— Не знаю. У меня это получилось как-то само собой. Понимаешь, я помнила, что они Гранины. Что они его частичка. Мне было очень приятно заботиться о них. И поэтому все вышло естественно. Дети, даже взрослые, чувствуют фальшь. Видимо, ее действительно не было.

— А мать? Ты подумала о том, что если про все это узнает мать?! — возмутилась Люда.

— Это проблема Гранина, — отрезала Зоя. — Ничего тайного я не делаю. Если их отпускают со мной, значит, они сочли это возможным.

Люда с восхищением посмотрела на Зою, но в ее голосе звучала ирония:

— Ты просто удивительный человек! Доселе науке неизвестный!

— Я просто всегда умела жить, — отмахнулась Абрикосова. — А это значит не только достать «красивый» автомобильный номер, недорогие билеты на самолет или попасть на закрытую выставку бриллиантов. Иногда это означает найти общий язык с нужными людьми. «Нужными» в самом хорошем смысле слова.

Зоя не врала. Когда она увидела на карточке фамилию Гранин, то растерялась. Потом, когда выяснилось, что это не однофамилец, а сын, заговорило любопытство — захотелось посмотреть на этого парня. Увидеть знакомые черты, жесты, мимику — недаром говорят, что отец в сыне легко читается. Увидев, что хотела, она прониклась обычной женской жалостью. Мальчик болен, мальчик один, и никого с ним рядом! Так что ей захотелось помочь.

Уже позже, когда они ездили по инстанциям для вхождения в программу, Зоя обнаружила, что мальчик воспитан, мягок, в меру хулиганист. Она разговорила его и поняла, что в семье не хватает самого простого — общения. В семье есть контроль, но нет того самого важного ингредиента, который в конечном итоге влияет на результат стряпни. Ниточка, которая связывала бы родителей, давно истончилась, а растерянные дети не знали, кому отдать предпочтение…


…Зоя любила понедельники — в этот день у нее всегда было полно пациентов. Многих это удивляло, но Зоя, человек не ленивый, любила, чтобы все вокруг кипело, суетилось, чтобы бурная деятельность отвлекала ее от мыслей, подчас грустных.

Так было и в этот понедельник. «Мне совершенно плевать, придет он или нет! — думала Зоя, подписывая документы, поясняя что-то Ире и просматривая карты назначений. — Важно, что я дозвонилась до Володина, тот, вероятно, поможет Анне. Надо только понять, можно ли перевестись из одного учебного заведения в другое. В ее случае, по-моему, нет. В театрально-техническом колледже требуется умение рисовать, если я не ошибаюсь… Хотя это смотря как Володина попросить. Может, Анна позанимается с художником каким-нибудь. Сдаст дополнительные дисциплины. Ну, понятно, этот учебный год надо закончить, осталось всего три месяца. А на следующий…» Да, она занималась своей работой и думала о Граниных. Ей самой это не казалось странным. Ее не удивляло, что, вместо того чтобы ходить на свидания, по ресторанам, в театры и просто гулять со своими верными давнишними поклонниками, она обзванивает учебные заведения, консультируется относительно переводов из одного в другое, что один из рабочих дней она вообще потратила на знакомство с директором колледжа, где учится Анна.

— Хорошая девушка, но замкнутая, и, по-моему, ей у нас не нравится, — сказала директор, — а вы почему интересуетесь?

Зоя, как всегда, сумела постороннего человека вызвать на откровенность, а сама же отвечала расплывчато.

— Я знаю ее семью, — уклончиво ответила она, — да, мне Анечку тоже жаль, но, может, мы с вами что-нибудь придумаем?

И директор пообещала содействие…

В этот понедельник Зоя мысленно пыталась систематизировать информацию о переводах из одного учебного заведения в другое.

— Зоя Петровна, к вам Гранин! Он в кабинете, — заглянув в процедурную, куда Зоя уже перешла делать уколы, сообщила Ира.

— Хорошо, сейчас буду.

Зоя не спеша закончила делать инъекции витаминов, помыла руки, терпеливо подождала, пока оденется пожилая пациентка, и еще минут пять побеседовала с ней о необходимости «всеобщей витаминизации». Только сойдясь во мнении, что главное это — «сбалансированность микроэлементов», Зоя распрощалась и направилась к себе в кабинет.

— Здравствуй! — бросила она Гранину, который стоял у окна.

— Добрый день, — ответил тот, и Зоя почувствовала, что он зол. «Это хорошо, что я не спешила!» — подумала Зоя.

Гранин дернулся было навстречу, но остановился.

— Я слушаю, — спокойно проговорила Зоя. — Если ты на процедуры, тогда проходи к Ире.

— Нет, я по поводу Анны, — заявил Гранин.

— Господи, что случилось? — испугалась Зоя.

— Ты знаешь что! Ты же заморочила ей голову переводом в эту «академию театральных лакеев».

«Это не твои слова, это слова твоей жены. Вполне злобные», — поняла Зоя и покачала головой, как бы осуждая резкость этого определения.

— Алексей, — выдержав паузу, произнесла Зоя. — Я ничего ей не говорила. О переводе. Более того, я не очень понимаю, как можно перевестись из одного учебного заведения в другое, где сдают специальные дисциплины. Такие, как рисование. То есть, наверное, можно, но я не в курсе, насколько сложно или легко. Мы с Анной только говорили о том, что есть профессия, которая сочетает в себе и творчество, и близость к театру, и возможность неплохо зарабатывать, и овладение современными техническими средствами. И эта профессия вовсе не «театральный лакей». Эта профессия — или художник-гример, или художник-костюмер, или дизайнер — оформитель сцены. Весьма уважаемые профессии. Для творческих натур — просто находка.

— Я не знаю, что именно говорила ты, но в доме у нас — ад.

«У вас всегда в доме ад. На этом контрасте и сыграем». Зоя улыбнулась еще шире, чтобы скрыть свои мысли. И предложила:

— Давай сделаем так. Я заканчиваю в семь. У меня встреча с одним человеком. Он может быть тебе интересен как раз в связи с Анной. Можем встретиться, перекусить и поговорить с ним. Задашь все вопросы ему.

— А ты зачем с ним встречаешься? — насторожился отец Анны.

— Гранин! — иронично усмехнулась Зоя. — Вообще-то друзья иногда встречаются, знаешь ли!

— А, ну да! — Алексей Александрович смутился. — Хорошо. Во сколько и где?

— Недалеко отсюда. В начале Кропоткинской. Там только одно кафе.

— Хорошо, буду.

В течение дня Зоя выловила Евгения Николаевича — того самого своего знакомого, важного чиновника, договорилась о встрече, дала ему подробные инструкции и стала ждать вечера. События пока развивались так, как она планировала.

В кафе Зоя приехала второй. Ее приглашенный гость уже был там.

— У меня времени совсем немного, — озабоченно сказал он.

— Сейчас подойдет человек, — тут же пояснила Зоя, — который очень беспокоится о дочери. Он хотел бы все прояснить. Насколько это сложно и сможете ли вы помочь ему.

— Зоя, право, это так странно, — удивился Евгений Николаевич. — В принципе ведь это можно решить самим. Сходить сначала туда, где она учится, потом туда, куда хочет перейти. Узнать, что надо сдать, на какой курс смогут взять…

— Евгений Николаевич, проблема в том, что можно перевестись только на платное отделение. А семья это не потянет. И речь идет о том, как бы это сделать в рамках бюджетного образования. Им же еще надо будет платить за дополнительные уроки рисования. К тому же, чтобы перевестись, надо сдать некоторые предметы.

— А, — крякнул гость, — тогда понятно. Кто они вам, Зоенька, эти люди?

— Это мои давние знакомые, — махнула рукой Зоя. — Над детьми я шефствую по своей части — поликлинической. Ну а в смысле учебных заведений, сами понимаете, помочь не могу.

— Ну да, — согласился Евгений Николаевич, который уже представил череду звонков, которые необходимо будет сделать. Конечно, ради каких-то незнакомых людей поднимать связи не хотелось… Но вот Зоя Абрикосова… Зоя Абрикосова нравилась Евгению Николаевичу, как может нравиться красивая деятельная женщина. Как может нравиться само олицетворение жизнелюбия и оптимизма, очарования и лукавства. Нет, он не претендовал на близкую связь, но прекрасно понимал, что способности Зои Петровны когда-нибудь могут пригодиться и ему. Нет никакой гарантии, что ему не придется обратиться к ней за советом или за помощью. А связи у нее большие, обаяния море, а потому и возможностей немало. «Господи, да почему в наших школах не учат этому самому умению ладить с людьми? Почему не внушают, что обязательность, внимание к людям в сочетании с хорошими манерами — одно из сильнейших оружий на карьерном пути? У Зои бы многим поучиться! Помогу ей, славная она и надежная», — подумал Евгений Николаевич, улыбнулся и произнес:

— Зоя, выслушаем беспокойного отца и постараемся помочь!

— Спасибо вам огромное, — в тоне Зои была признательность, помноженная на достоинство. Она умела делать так, что оказывающий услугу ей был еще и ужасно благодарен за доставленные ему хлопоты.

Гранин опоздал и вел себя некрасиво. Он надменно разговаривал с Евгением Николаевичем. На дежурный вопрос Зои: «Аня же хочет иметь работу, близкую к театру?», он ответил грубо:

— Ну ты же лучше меня знаешь!

Евгений Николаевич глазом не моргнул, бровью не повел. Он принялся выуживать из слов раздраженного человека необходимую информацию.