Он резко оттолкнул меня и сорвал куртку, бросил ее на снег и, прежде чем успела замерзнуть, натянул свою. Холодные руки Марка крепко схватили лицо, пока мужской лоб обессиленно ударился о мой.

— Малыш… Прошу, поехали домой! — надрывно прошептал он, пока большой палец ласково касался моей нижней губы. Все внутри переворачивалось от его слов, а кожа горела. Только вот сказать хоть слово не было сил: — Я уже все понял, клянусь! Но сидеть тут это просто пизд… очень неприятно! Только и думаю о том, как вы трахаетесь. Уже прошелся по всей "Камасутре", чтобы ей не ладно было! Еще один час и я точно сломаю нос этому уроду!

То, что он сомневался во мне, было почти смешно! Я отдала ему свою девственности и сердце… Только вот почему-то смеяться не хотелось, а рука сама залепила ему мощную пощечину, прежде чем оттолкнуть и броситься назад.

Грант догнал меня буквально через пару шагов. Обнял со спины и зарыл нос в голую шею. Было так хорошо… Просто стоять так и растворяться в человеке, о котором не мог и мечтать. Словно нет этих трудностей, а можно просто любить и не бояться быть втоптанной в асфальт…

— Детка… Боже, я чокнусь с тобой и попаду в дурдом! Скажи, чего ты хочешь? Блядь, я все сделаю, чтобы ты опять не бежала к этому… Орлову! — шептал он, покрывая кожу мелкими поцелуями, пока руки под растянутой курткой пробирались все выше по животу.

Я хотела его так сильно, что подкашивались коленки. Знакомое томление между ног нельзя было угомонить нежными поглаживаниями груди. И Марк это конечно же занал… прижимая меня к себе все крепче и крепче. Только вот в этот раз не готова была я слепо кинуться в аквариум с пираньями, поэтому видела выход только один…

Оттолкнув мужчину и повернувшись к нему лицом, увидела перед собой старика. Грант давно не спал, нормально не ел и очень замерз. Ему срочно требовалось домой и я собиралась это организовать, но лишь после того, как обозначу некоторые границы:

— Я вернусь к нам домой только если ты пообещаешь не давить. Понимаешь, больше не хочется обжечься и мне… нужно решить, стоит ли начинать то, от чего потом не вылечиться! — Грант выдал пару крепких словечек и сделал шаг ко мне, намереваясь обнять, только вот я была непоколебима: — Дай мне время, прошу!

Марк закрыл глаза и обессиленно провел рукой по волосам. Я видела его метания, жалела, понимала… Только сейчас не могла пойти на поводу. Увы, как оказалось одной любви мало для счастья!

— Согласен, моя хорошая, — наконец, нехотя сказал он спустя целую вечность. Был видно, что слова давались ему с трудом, но он еще не понимал, как много это говорит о его чувствах. — Все, что хочешь! Только поехали уже домой…

Я улыбнулась ему, зная, что решение мною почти принято. Человек, который любит по-настоящему, станет думать сперва о второй половине, а уж потом о своих интересах. Будь его повышенное внимание ко мне только сексуального плана — я давно уже была бы в его спальне. Но он подарил мне выбор, дал понять, что готов на все ради нормального диалога.

Написав спящему другу записку, я отправилась домой с Марком.

* * *

Он сдержал обещание и не стал наседать. Грант просто привез меня домой и позволил самой дойти до постели. Только вот… дорога в мою комнату с самого входа была усыпана синими лепестками. И только в своей спальне я смогла найти стебли от них.

Это не выглядело, как романтический жест или милое признание в любви. Нет. Оборванные, истоптанные лепестки скорее угнетали и наводили на мысль о какой-то потерянности, боли и угнетенности.

А еще было не понять — почему их не убрали? Ведь дворецкий наверняка был в доме, видел бардак и мог вызвать досрочно из отпуска уборщицу. А это значит, что он хотел мне показать, какой бедлам устроил Марк в доме в мое отсутствие.

Но самое ужасное — моя комната похоже пережила землетрясение. И не одно… По-хорошему, ей требовалась серьезная уборка, но в два часа ночи не было ни сил, ни желания заниматься этим. Я приняла душ, легла под одеяло и попыталась заснуть. Но нет…

Даже титаническая усталость не смогла справиться с мыслью, что еще вчера я была не одна в этой постели. Он обнимал меня, целовал, говорил вещи, от которых я забывала себя… Тогда все казалось простым и понятным и мне безумно хотелось возненавидеть Гранта за то, что снял с меня эти розовые очки. Но почему-то не выходило.

Ворочаясь с боку на бок, в сознании то и дело всплывали воспоминания. И все они были связаны с Ним. Марк Грант был моим личным сумасшествием. Я думала о нем каждую минуту… Уснул ли он? Голоден? Думает ли обо мне? Хоть бы не заболел, ведь он отдал мне свою куртку…

В конце концов, злость взяла верх! Я подскочила на месте и запулила подушку в угол комнаты, понимая, что как никогда близка к мысли самой отправиться к нему в спальню и попросить принять меня обратно. Эти часы без моего мужчины теперь казались адом.

Посему я решиланачать уборку! Набрала ведро воды и пошла собирать розы по дому. Начала с прихожей, затем поменяла пару ведер и перешла на лестницу. Вымыть дом таких масштабов казалось невыполнимой и сверхтяжелой задачей и это немного отвлекало от ноющего желания внизу живота и бабочек, разъедающих тело как-то сладкой кислотой.

— Детка?.. Что ты тут делаешь? — раздался голос за спиной, когда хотела поставить только что набраное ведро воды на лестнице. С перепугу подпрыгнув на месте, что называется "полила" весь пролет. Марка и меня окатила мощная лавина ледяной воды из пятилитрового ведра. — Боже, Детка, почему она такая холодная! Ты ведь заболеешь!

Мне хотелось прочистить мозги таким образом, но только сейчас я поняла, как прогадала. Подпрыгнув на месте от неприятного соприкосновения тепла и холода, наступила ногой на лепестки, уже покрытые скользкой влагой, и… подскользнулась.

С громким визгом летя вниз, я даже не хотела думать, какого это — удариться всем телом о деревянные ступеньки с железными краями, но в последний момент мужские руки поймали в полете.

Марк сориентировался быстро, уложив меня на себя и смягчив мне падение. Но, черт бы меня побрал, не ему! Он прохрипел от наверняка ощутимой боли, продолжая прижимать меня к себе в полутьме дома, будто опасность еще не миновала. На моих глаз выступили слезы, а руки постарались аккуратно приподнять его голову, чтобы убедиться в отсутствии серьезных ранений.

— Бог мог, Марк! Где у тебя болит?! Ты можешь встать? Черт, черт, черт! В этом доме есть хоть один телефон, чтобы вызвать скорую? — испуганно прошептала я, судорожно ощупывая тело. — Прости меня, прости, прости…

Это была паника чистой воды и я не знала, как себя вести и все исправить. Мне хотелось встать и бежать за помощью, но Грант резко ужесточил хватку и снова притянул к себе. Пришлось обнять его ногами за бедра, чтобы не съехать вниз.

— Ничего серьезного, малыш… — немного хрипло, но с долей своего любимого сарказма, пропел Грант. Я пропустила момент, когда его руки опустились мне на попу и сжали так сильно, что не на долго охладившийся жар между ног дал о себе знать мощным спазмом. — Только какое-то время я буду похож на зебру или человека, который посидел на свежевыкрашенной скамье.

— Не ври мне, — немного спокойнее запротестовала я и, взяв его подбородок двумя пальцами, покрутила в разные стороны. — Покажи мне где болит. Нужно обработать раны! У меня есть специальная мазь, которая быстрее заживляет синяки, если дело только в них. А если нет… Боже, я такая дура…

— Детка, я знаю другой и более действенный способ, который точно вылечит меня за секунду, — глубокомысленно изрек Грант серьезным голосом и я вправду ждала от него чего-то умного, а не хриплого: — Твои поцелуи. Клянусь, они намного действенней всякой вонючей мази. И тогда падение более чем окупится…

— Да ты… Ты просто!.. — я попыталась встать с него, но руки Марка еще плотнее прижали меня к себе, заставляя почувствовать, насколько он тверд для меня. С губ вырвался полустон, полухрип, но я придала ему другое значение: — Я говорю с тобой о серьезных вещах! И ты обещал не настаивать!

— Алиса, — умоляюще прошептал он и без разрешения запустил одну ладонь мне под легкие шорты. Его теплая рука на моем голом теле — это было все, что нужно, чтобы мозги попрощались и ушли в дальний путь. — Прошу тебя… Не сопротивляйся мне. Я не могу думать о чем-то кроме тебя, особенно, когда ты спишь в соседней спальне. Это просто рвет крышу!

— Ты думаешь обо мне, потому что не можешь получить! — зачем-то сказала я, понимая, что сдаюсь. Это было сильнее меня… Его запах, дыхание, голос — все заставляло забыть всякие глупые принципы. Кому они вообще нужны?!

Мое тело скользнуло немного вверх, а затем вниз, раскачиваясь на члене мужчины и ощущая, как он становится еще тверже. Пришлось закусить губу, чтобы стон не казался таким явным.

— Нет. Все не так… До нашей близости я еще мог себя хоть как-то контролировать… Но не теперь! — другая его ладонь скользнула сразу под трусики и медленно провела дорожку по внутренней части бедра. Спазм на грани оргазма прошиб все тело и я еще плотнее прижалась к мужчине, зарывая нос в ложбинку на шее. Как же возбуждающе он пах смесью мужского геля для душа, остатками парфюма и своим собственным неповторимым запахом! — Детка! Черт, ты ведь вся мокрая и просто играешь со мной. Тебя это забавляет?

Его пальцы выскользнули из меня, заставляя издать разочарованный стон. Только не сейчас, когда я так близко к разрядке!

— Совсем немного, — честно призналась я, продолжая свои покачивания на его мужском естестве. Можно было только позавидовать его выдержке: он рычал, ругался, сминал мое тело, но не пытался взять силой. Поэтому я так сильно его любила — главный выбор он всегда оставлял мне! — К тому же, ты сам заслужил.

— Заслужил, да? — с упреком спросил он, выравнивая мои ноги и так резко стягивая шорты, что я не успела ничего понять. — Чем, интересно, ммм?! Тем, что люблю тебя до одури? Тем, что впервые в жизни понял, что такое оргазм?! Тем, что если ты, мать твою, еще хотя бы раз шевельнешься, то кончу как какой-то подросток — в шорты?!