Дарья Степанова - Девальвация человечности

Прекращение экспортных и импортных отношений с внешним миром не было сумасбродным решением. Механизм функционирования и жизнеспособности Фолмрак был построен особым образом. Каждый город, будто клеточка большого организма, выполнял свою роль. Так были созданы сети городов специализирующихся преимущественно на промышленных отраслях, сельском хозяйстве, транспортной системе и связи. Крупнейшим в общегосударственном масштабе центром управления экономики и одновременно финансовым ядром страны, был Тэмвуд, столица государства. Такое разделение исполнителей для выполнения важнейших функций, было предусмотрено на случай блокады государства или же иных пагубных внешних воздействиях. Тщательно подготовленная независимость от внешнего мира здесь сыграла на руку мисс Гофман, по тому как, в принципе, на уровень жизни закон «О запрете любви» никак не влиял. Несмотря на послевоенный период, какой никакой, а все же работой был обеспечен каждый, по этому, никто не голодал. Средний класс остался средним классом, богачи остались при своем богатстве. Вот только без языка чувств: поцелуев, заботы, объятий, поддержки и нежных взглядов, все было серым в буквальном смысле и здесь все были равны. Каждый был бедняком.

Фестрад располагался на северо-западе страны и был главным сосредоточением основных видов пищевой промышленности: молочная, хлебобулочная, кондитерская и др. С Севера от города располагалась гора Пан, с юга его омывал залив Атль, что позволяло транспортировать продукцию к другим городам, не только по воздуху, но и по морю. Фестрад был наиболее удален от Темвуда, поэтому контролировать исполнение закона, полагаясь на исполнительность уже обладающих властью лиц, мисс Гофман не могла. Все что ей оставалось, это либо самой объезжать отдаленные уголки страны и проверять подчинение закону «О Запрете любви», либо отправлять приближенных лиц, которых было не так много. Вторым по важности человеком среди её свиты, после Гордона Наркисса, был Ат Ментира. Этот высокий и чересчур худощавый мужчина молодо выглядел в свои 50 лет, и отличался сдержанностью манер с крайней скрытностью. Независимый и сильный одиночка с пристрастием к жестокости и обману был убежден в том, что другие люди заслуживают эксплуатации. Именно он и был отправлен на руководящую должность в Фестрад, чтобы регулировать работу нового закона и подавлять вспышки восстаний, на случай если «действенных» методов будет недостаточно. Блестяще вжившись в роль руководителя, Ментира быстро прославился своей любовью к жестокости и насилию, а поддерживав идею Гордона Наркисса в создании «секретного подразделения», он стал лично контролировать работу этой организации в Фестраде и близлежащих городах. Ат Ментира был из тех людей, что приходили в ярость от малейших погрешностей в их идеально созданном порядке. Безупречно чистый кабинет, каждая вещь лежит ровно на своем месте, папка к папке, все разложено по цветам, от светлого к темному. Даже маленькая ручка, что располагается на рабочем столе под углом не идеально параллельным по отношению к какой-нибудь рабочей папке, была способна вызвать искрометное раздражение у этого человека. За этим всегда следовал неконтролируемый всплеск прямой физической агрессии, который всякий раз обрушивался на сочное, нежное тело молоденькой, но бойкой секретарши, терпеливо сносящей каждый удар массивной мужской руки по той части тела, что возможно прикрыть одеждой. Только не лицо, Ментира искренне считал себя ценителем женской красоты, поэтому всегда старался быть обходительным и за каждый свой промах по лицу, дарил секретарше Лиззи очередное изящное украшение, чтобы извиниться за неаккуратный синяк, так не красиво уродующий столь чудесную мордашку. И как бы секретарша не хотела покинуть эту работу, в минуты просветления, будучи по глупости влюбленной в своего работодателя, она была готова приносить свое тело в жертву его желаниям, пускай зачастую далеко и не ласковым, но за подобными эксцессами всегда следовал бурный обезличенный секс, который устраивал зависимую Лиззи. Эмоционально привязавшись к обидчику, трезво оценить ситуацию, она не могла. Поэтому почти каждый день возвращалась с работы с очередным синяком. Ментира же пропагандирующий идеи Гофман никогда не говорил, да и не то чтобы испытывал нежные чувства, он почитал страх и подчинение в глазах других. Подобные эмоции ранее ему удавалось получать только в барделях, через грязные садистские игры с проститутками, желающими заработать по больше денег, поскольку прочие, довольные своим достатком спасались от интимной близости с ним бегством, буквально. Он всегда тщательно подбирал женщину-предмет, потому как сексуально удовлетворить его могла лишь реально страдающая во время коитуса с ним женщина, а не мазохистка, искренне желающая физических или моральных страданий. Получив такую высокую должность, Ментира сразу же подметил открывшиеся перед ним возможности, а именно, способность расширения поля для реализации своих садистских потребностей, за пределы сексуальной сферы, внедряясь и в общественную жизнь. И этот человек, не скрывая презрения к окружающим, обладал властью.

Средства же, используемые для смиренного принятия обществом закона «О запрете любви» в прочем, были одинаковы, как в центральных городах, так и в отдаленных. Вслед за активной работой «секретного подразделения» последовал ряд показательных наказаний и арестов, за проступки перед государством и ни один мирный житель не осмеливался более что-то предпринимать, по крайней мере, до тех пор, пока не адаптируется. Первичная защитная реакция, по типу бей/беги, возникающая у человека в стрессовой ситуации нещадно подавлялась правительством, через реальную возможность причинения еще большего ущерба и народ решил ждать. Это похоже на борьбу с ранее неизвестным вирусом, для ликвидации которого необходимо больше сведений, а, следовательно, необходимость изучения первостепенна. Поэтому жители Фестрада аналогично своим товарищам так же были вынуждены начать маскарад, игру притворства.

Сторонников приобрести довольно не трудно, особенно если у тебя есть деньги. Когда мисс Гофман только пришла к власти, основным ее приоритетом было, заполучить поддержку армии, что напрямую взаимосвязано с реальной силой. При помощи нехитрых денежных вложений и весьма недвусмысленных доводов, достаточно быстро каждый, от генералов до простых солдат вооруженных сил Фолмрака принял ее безумные идеи. Были и те, чье горделивое упрямство оказалось выше инстинкта самосохранения, поскольку граничило со смертью. Именно эти люди негласно стояли на голову выше прочих, потому как сохранение достоинства перед лицом опасности, высший героизм. Наотрез отказавшись принять власть отмеченную безумством и потворствовать ее распространению, эти мужчины практически собственноручно выбирали для себя не завидную судьбу. Наиболее дерзко выступили трое друзей, понимающих, что используемые средства, далеко не всегда оправдывают желаемую цель, особенно в тех случаях, когда сама цель лишена всякого смысла.

Фред Морган, вспыльчивый и смелый авантюрист, почти постоянно пребывал в хорошем настроении, он был не высокого роста, из-за чего в юности дико комплексовал, но с годами научился смеяться над собой, опережая насмешки сверстников. Не смотря на то, что не имел среди живых людей кровных родственников, обрел семью среди товарищей. Марк Гранд, еще более отвязный тип, чем Фред, любитель хорошего алкоголя, шумных компаний, задушевных бесед и страстных женщин. Обаянию этого голубоглазого блондина завидовала большая часть мужчин, встречающаяся ему на пути, а иногда даже и обделенных природной красотой женщин. Уж слишком он слащав и красив, как будто нарисованный. Одним из них, был и молодой инструктор авиационной школы вооруженных сил Демьян Мод. Мужчина высокого роста со жгуче черными, как смола волосами, был худощавым, но жилистым и производил впечатление, скорее интеллектуала, нежели авантюриста. Его золотисто-карие глаза, словно постоянно освещаемые солнечным светом, казалось, сияют в такт широкой улыбке. Он производил положительное впечатление, а о его безрассудстве ходили легенды. При всей его любви к жизни, молодой летчик никогда не рассматривал ее, как самоценность. Родители погибли, когда мальчику не было и 8 лет, так что воспоминания о них были неопределенными, словно в тумане. Он постоянно пытался держать в голове родные лица, но с возрастом это стало труднее, маленькие примечательные элементы, такие как аромат мятного масла, от мамы, и тяжелый запах табачного дыма от папы, он носил почти всегда с собой, ассоциативно связывая их с любимыми людьми. Бабушка хоть и пыталась учувствовать в его воспитании, но была слишком слаба. Прогрессирующее ухудшение ее состояния, снижение памяти, нарушение речи и движения свидетельствовали о ранней деменции. На последней стадии заболевания, она перестала узнавать внука и вообще кого-либо из знакомых. Умерла миссис Мод незадолго до начала войны, от пневмонии. После чего, шестнадцатилетний Демьян никак не связанный с родным домом, решил попытаться реализовать свою детскую мечту и стать летчиком. Самолеты всегда его манили, уникальная возможность прикоснуться к небу, попасть в другую реальность, должна была быть притворена в жизнь. Хороший ученик быстро завоевал уважение у своих коллег и учителей. Во время войны наций, о нем ходили легенды, как о неуязвимом счастливчике, ни разу не подбитым, дулом вражеских пулеметов. Поле окончания войны Демьян решил продолжить развиваться в выбранной сфере и стал летчиком экспериментальной авиации в армии Фолмрака.

Мисс Гофман заинтересовал этот парень, поскольку он обладал известностью в узких кругах, а значит, определенным влиянием. И как страшна была ее ярость, при получении отказа на свое предложение. Демьян один из немногих был удостоен личной аудиенции у лидера страны, по причинам не понятным ни ему самому, ни лицам что стояли на голову выше него. Сначала она пыталась склонить его на свою сторону небывалым красноречием, и буквально выкрикивая «Процветание в разуме свободном от страсти», старалась заразить его идеей, что блистательно проделывала уже не раз. Минут 30 продолжалось это шоу одного актера. Ей нужно было больше людей, за которыми пойдут остальные. После тщетности всех попыток, она, абсолютно не стесняясь, перешла к наступлению, уже не основанному на пылкости речей.