И видео оборвалось черным квадратом во весь экран.

Я отложила телефон и закрыла лицо руками. Передо мной все стояло лицо папы и посмертное признание. Слезы ручьями текли по щекам, а воздух будто наполнился угарным газом.

Как же так получилось, что осознание пришло слишком поздно! Почему же нельзя все повернуть вспять! Светлые воспоминания только еще больше разрывали душу на части. Мой выпускной в школе, когда отец вручил ключи от машины, наш совместных отдых, его редкую, но столь широкую и добрую улыбку…

Я вытирала соленые ручейки, но они бежали вновь и вновь.

— Я тебя тоже люблю, — прошептала тихо в пустоту, и вздохнула поглубже.

Увы, ничего уже не изменить. Этот урок жизни придется лишь вспоминать, и пытаться не повторить отцовских ошибок.

Глава 37

Похороны отца прошли очень тяжело.

Я бы никогда не подумала, что может быть столько желающих попрощаться с папой. Он был, безусловно, известным человеком, но огромные толпы людей, скорбящие лица, бесконечные соболезнования действовали чересчур угнетающе.

В один момент даже Марат не выдержал и дернув меня за рукав предложил хотя бы на полчаса мне отвлечься. Он переживал за мое психическое состояние, и то как это отразиться на будущем ребенке.

Мама была сама не своя. Она по началу была в необычайно заторможенном спокойствии. Но я чувствовала, что это будто атомная бомба и будет взрыв. Как только гроб с телом папы начали загружать в катафалк, она чуть ли не упала в обморок. Хорошо, что Марат был рядом и подхватил ее.

— Мам, может тебе остаться здесь, не ездить на кладбище? — спросила ее, видя, как глубокие морщины прорезали ее лицо, опухшее от слез. Мама постарела разом лет на десять.

— Нет, Яна, все хорошо, — отвечала она, и еле шевеля ногами все равно упрямо шла вперед к машинам.

С утра был мелкий дождик, а небо заволокло тяжелыми серыми тучами. Словно природа тоже скорбила и проливала небесные слезы. Но как только гроб опустили в сырую землю, небо начало разъясниваться, и первый луч солнца упал на гранитный памятник, отражаясь в каплях дождя. Вместе с этим в моей душе исчезала прошлая глупая обида, и рождалось светлое новое чувство. Мой отец был прекрасным человеком. Никто не застрахован от ошибок, но мы исправили все, осознали и отпустили.

Всхлипывания мамы, рокочущий бас Марата, который пытался ее приободрить любыми словами, легкий ветерок — это все снимало с моей души камень.

— Пап, прости, что так получилось, — шептала тихонько я, и по традиции все начали кидать горсти земли на крышку гроба.

Минута, и перед нами уже была закопанная могила с огромным количеством венков и букетов. Пышное ритуальное убранство и улыбающийся отец с фотографии надгробного гранита было зрелищем более чем нереальным. Я пыталась убедить себя в правде всего происходящего, но душа словно требовала верить, что это лишь кошмарный сон, и он скоро закончиться.

— Яночка, милая, не уезжайте, пожалуйста, — умоляла мама, когда все закончилось — Я не смогу сейчас жить одна.

Я взглянула на Марата. Он только утвердительно покачал головой.

— Кира Антоновна, мы останемся на столько, на сколько вы захотите, –

— Спасибо, спасибо большое вам, –

Но оказалось, что это не все дела на сегодня.

К нам после похорон приехал личный нотариус отца.

Невысокий мужчина, средних лет с седеющими висками и проглядывающей лысиной на затылке.

— Мои соболезнования, Кира Антоновна, — произнес он, и попросил, чтобы мы все приготовились для того, чтобы он зачитал завещание покойного.

Я от удивления даже опешила. Не была готова к тому, что отец оказывается сделает завещание и выделит нам доли! Нет, я не претендовала на его империю бизнеса, но то, что папа возможно, поступил весьма оригинально — я не сомневалась.

Нотариус начал зачитывать, а я почувствовала, как кислород в легких закончился.

— Мы здесь все собрались, чтобы услышать последнюю волю Красильникова Игоря Семеновича, — он достал папку, и хорошо поставленным голосом начал читать — Своей жене, Кире Антоновне Красильниковой завещаю особняк и прилежащий земельный участок, машину бизнес-класса, все предметы антиквариата и ценные коллекции, одну четвертую акций от дочерней фирмы. Ежемесячное денежное пособие в размере ста тысяч рублей будет выплачиваться пожизненно. Основным наследником всех активов, нефтяного бизнеса, всего движимого и недвижимого имущества назначен Данил Денисович Костров. По достижению совершеннолетия наследник вступит в свои законные права управления, а пока распорядителем назначена Яна Игоревна Сухарева.

Нотариус сделал паузу, и прокашлялся.

Висела оглушающая тишина.

— Он по началу завещал весь бизнес дочери, но потом изменил свое решение. Сказал, что ей это оказалось абсолютно не нужным. А внук, как мужчина встанет во главе всей корпорации, — проговорил он и сочувствующе посмотрел на меня.

Но в ответ я только улыбнулась. Папа верно сказал ему. И в этом, словно еще больше стал ближе ко мне душевно. Пусть понял поздно, но сейчас это было для меня самым главным событием.

Глава 38

После воли покойного отца нам пришлось с Маратом переезжать обратно и оставаться уже в своем родном городе. Для меня было непросто жить вновь в родительском особняке, и вспоминать то, что случилось шесть лет назад. Черной меткой прошлое подбиралось порой к сердцу и напоминало о тех жутких событиях, что творились со мной.

Наши мамы очень подружились. Марат перевез Марину Анатольевну в город, и они часто гуляли вместе, делились секретами, ходили на курсы пэчворка и были словно самые близкие подружки.

Я на девятом месяце продолжала ездить в фирму отца и работать. Тяжело было видеть каждое утро, опустевший офис без главного руководителя. Мне казалось, что сейчас зайду и увижу его строгую фигуру в деловом костюме, сидящим в кожаном дорогом кресле, но каждый раз меня встречала пустота.

— Яна, заканчивай с работой, — ворчал Марат — Ты должна уже подбирать вещи для малыша, а перебираешь бумаги и контракты! Прошу тебя следить за своим здоровьем, и не относиться так к этому безответственно!

Я только отмахивалась от заботливого мужа-наседки.

— Марат, ну я же беременна, а не больна — усмехнулась в ответ.

На одной из конференций резко встала со стула и почувствовала, как по ногам заструилась вода.

— Ой, кажется я рожаю, — выдала в ответ на длинный монолог сотрудника, который объяснял эффективность перекачки нефти сразу в трубопровод очистки, минуя резервуары для хранения.

Подчиненные сразу же засуетились, вызвали скорую, а я набрала Марату.

Он прилетел ко мне в офис, и еще больше наводил паники.

Это было безумно приятно, и забавно одновременно. Только вот смеяться я уже перестала через полчаса после отхождения вод. Низ живота скрутило так, что лежать или сидеть мне было невероятно тяжело и мы еле как доехали до роддома.

Там, как только меня положили на кушетку, и начали осматривать, то у врача округлились глаза.

— Яна Игоревна, да вы рожаете, — потрясенно произнесла она — У вас раскрытие десять пальцев. Тужьтесь!

И с третьей потуги на руках у акушерки оказалась… девочка. Темноволосая с глазами горького шоколада.

Я засмеялась в голос, и взяла малышку на руки.

Гены Марата неискоренимы. Все дети от него смуглые и кареглазые. Дочка поприветствовала меня громким криком, а потом, свернувшись клубочком на руках, уснула.

Меня перевели в палату, и через пару минут рядом сидел Марат — гордый и довольный, что у него родилась такая красавица. Он качал ее на руках, а его глазах стояли слезы.

— Теперь у меня есть настоящая семья, — говорил он, а его низкий голос дрожал — Янка, спасибо тебе моя, любимая, спасибо за все!

Я улыбнулась и положила ладонь на его руку.

— Марат, это и твоя заслуга, мы вместе вынесли все трудности и теперь будем, вместе несмотря ни на что, –

Он коснулся губами моего лба и произнес:

— Я люблю тебя, моя нефтяная принцесса, — и ухмыльнулся, довольный подколкой.

— Каким был, таким и останешься, брутальный байкер, — и легонько толкнула его в плечо.