Тягостные мысли прерываются щелчком замка. В комнате появляется знакомый мне дедушка.

— Ну, очнулась, красавица? И как себя чувствуешь?

— Врать не буду, — вяло бубню я, — как будто по мне товарняк проехался.

— Везучая ты, девочка. Давай осмотрим-ка тебя.

— Как мне к вам обращаться? — я наблюдаю за тем, как седовласый дедушка быстрым шагом преодолевает расстояние между дверью и кроватью. В руках докторишка держит большой белый чемоданчик.

— Называй меня Семёныч, — крякает дед. — Я личный лекарь вожака. Мне велено тебя осмотреть и на ноги поставить.

Хм… Сердце ёкает в груди. Неужели Мурадов передумал? Почему? Выяснить бы причину. Оставил бы меня в луже и дальше гнить, а к вечеру бы просто в лес выбросил и зарыл там уже остывшее и холодное тело, не напрягаясь.

Очень скоро я выясню мотивы Гектора. Но любопытство не даёт мне покоя.

Семёныч меня осматривает, опрашивает, даёт мне лекарства и наставления, после чего ретируется из комнаты по своим делам, бросая напоследок:

— Рита принесёт тебе еду, отдыхай. Несколько дней тебе нужно соблюдать постельный режим. Хорошо питаться и больше спать.

Я киваю, отчаянно выкрикивая напоследок:

— Скажите, а когда я смогу увидеть его?

Смущаясь и не немного побаиваясь, я натягиваю одеяло до подбородка, якобы прячась. На мне из одежды нет ничего, кроме халата.

Ответа не дожидаюсь. Вместо него я слышу, как хлопает дверь комнаты.

* * *

Я быстро иду на поправку. Днями и ночами я торчу в этой комнате, напоминающей зал музея, боясь выйти за её пределы. Я будто бы ожидаю приговора. На самом деле я ожидаю встречи с НИМ.

— Когда ему будет нужно, тогда он и почтит тебя своим визитом.

Это всё, что отвечает мне старик, когда приходит в комнату, чтобы обработать рану и узнать о моём самочувствии.

Спустя два дня постельного режима я начинаю выползать из кровати. Делаю первые шаги. Хромаю. Боль от укуса твари, как змеиный яд, разливается по всему телу, обжигая. Вообще, организм у меня крепкий. Раны и ссадины обычно очень быстро затягиваются. Большой плюс, подаренный природой. Это с виду я такая худенькая и щупленькая. На деле же стойкая и закалённая жестокой жизнью и суровыми законами улиц.

Проходит несколько дней. Семёныч сказал, что мне запрещено выходить из комнаты. Еду мне приносит на подносе Маргарита — служанка. Но она неразговорчива. Девушка просто выполняет свою работу. На мои вопросы отвечает коротко: “да”, “нет”, “не знаю”. Вот и все наши с ней разговорчики.


На территории особняка Мурадова тихо. Мне повезло. В моей комнате есть телевизор. Боже! Я лет сто его не смотрела. В комнате находятся отдельные ванная и туалет. Мне не приходится выходить наружу, покидать комнату. Мне начинает нравиться такая жизнь, о которой я долго мечтала.


Проходит еще несколько дней. Из слов Маргариты я узнаю, что хозяин города уехал по своим делам. Ах, вот теперь понятно, почему в особняке так тихо. Меня кормят щедро и очень вкусно. Я съедаю всё до последней крошки, как будто отберут. Я ем как в последний раз. Потому что знаю, что завтра этого всего может и не быть. С тарелкой почти съедаю, а Рита пялится на меня как на какого-то дикого зверёныша. Мне хочется, чтобы мой рай длился вечно.

Мягкая и тёплая постель. Куча еды. Тепло. Уют. Телек с сериалами. И больше ничего не надо! Но я чувствую, что за всем этим щедрым даром кроется коварный подвох. Я постоянно прислушиваюсь к шуму, к шагам, которые раздаются снаружи дома. Я напрягаюсь и замираю в ожидании того, что ОН войдёт в комнату. Я готовлюсь к встрече с ним. Мысленно строю план. Другого шанса не будет. Я должна убедить Мурадова, чтобы он оставил меня в своем тёпленьком гнёздышке насовсем.


Я выглядываю в окно и вижу просторную красочную территорию владений вожака. Она огромна! За пределами окна раскинулся яркий сад. Вдали виднеется бассейн и небольшие домики. С утра до вечера там работают садовники. Но Гектора на горизонте я не вижу. Наверное, правда уехал. Территория защищена высоким забором. Ох, я-то с ним прекрасно знакома. Как я себе ещё чего не сломала, пока вниз летела, минимум с семи метров навернулась.


Чудо. Со мной произошло самое настоящее чудо. А может, это судьба? Я легко отделалась, и мне удалось пробраться в логово самого страшного и опасного в городе человека. Чистой воды везение. Не иначе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нога быстро заживает. Я уже почти не хромаю. И болей практически нет. Как и нет лихорадки. Семёныч два раза в день делает мне уколы. Я поправилась. И больше не чувствую себя пылинкой, сдуваемой ветром.

Поужинав, я засыпаю, завернувшись в тёплое одеяло, будто в кокон. А утром просыпаюсь от странного щелчка. Даже дёргаюсь во сне от неожиданности. Как будто щёлкает предохранитель на оружии или звякает что-то тяжёлое, металлическое. Я подскакиваю на постели и вижу огромную накачанную фигуру в тёмной одежде. В ноздри врывается запах безграничной власти и немыслимого страха. По спине проносится ледяная дрожь. Как будто в доме температура воздуха резко опустилась до минус пяти.


Пропорции массивного тела поражают своим размахом! Величественный великан. Рождённый править миром. Он стоит напротив кровати, хищно прищурившись. В сильных, отчасти грубых руках пугающе сжимает ствол тяжёлого на вид пистолета.

Гектор!

Я вся подбираюсь от паники, сжимаюсь в комок, когда спросонья вижу его. Такого грозного и опасного. С пистолетом. Он играет со своей любимой игрушкой, угрожающе позвякивая ей, и смотрит на меня. Чёрными, демоническими глазами.


Хороший вопрос! С какой именно игрушкой он играет?


Пистолет? Или я теперь его любимая вещь для забавы?

Я смотрю на бандита с замиранием сердца, как будто в омут самой смерти, с дрожью в коленях жадно разглядываю вожака. Он кажется мне горой. Огромной чёрной скалой. Король бандитов высокий и мощный. У него накачанные руки и широкие плечи. Не плечи, а плечища. Чёрная футболка с коротким рукавом облегает каменные бицепсы. Обоих моих ладоней не хватит, чтобы обхватить их по размашистому диаметру.


У главаря красивое лицо. Но резкое и опасное. У него смуглая кожа с золотистым отблеском. Подбородок покрывает жёсткая щетина. От него так и веет смертоносной брутальностью. У него острые скулы, широкий нос. Мощная челюсть. Суровые черты лица. Полные губы. Интересно, какой у них вкус? Целуется, наверное, как пылесос.

А глаза… Это вообще отдельная тема. Чёрный яд. Лёд. Кусок чёрного айсберга. Смертоносная воронка, в которой ты тонешь и захлебываешься, как в кошмарной тьме. Потому что у него взгляд дьявола. Эти дьявольские глаза… Насмерть убивают. Я никогда не видела настолько чёрных глаз. Они такие чёрные, как ночь на кладбище, трудно понять, где зрачок. Он будто растворился в радужке.


Гектор так умело управляется с пистолетом, что я вдруг падаю в пропасть греха, глядя на это опасное, но в то же время завораживающее действие.


Я сглатываю. Пистолет, значит? Хочет убить. Бред. А спасал тогда зачем? Или просто страх нагоняет? Показывает, кто здесь главный! Кто есть мораль, закон и порядок.


— Как тебе удалось прошмыгнуть через охрану? Зачем вернулась?


Воздух вибрирует и трещит от мочи грозного баритона.

— Пощады просить, — отвечаю я, стараясь не дрожать.


Соберись, Крис! Эти минуты решающие. Я должна убедить Мурадова, чтобы он оставил меня в его доме навсегда.

— Я не знаю этого слова.

Чёрт! Боже, помоги.

— Тогда сами… убейте.

Я играю с ним. Жуть как страшно. Но мне кажется, не сможет он расправу кровавую устроить. Особенно когда я пытаюсь изо всех сил надавить на жалость и разрядить обстановку.

Я поднимаюсь с кровати и медленно опускаюсь на колени. Не моргая, глядя на пистолет, который властно сжимают сильные мужские руки. Руки убийцы. Бессердечного мясника. Чуть распахиваю на себе халат, оголяя грудь. Закрываю глаза. Жалобным голосом лепечу:

— Вот сюда. Вот сюда стреляйте. В грудь.


Глава 9

Молчит. Тишина хуже смерти.

И эту тишину мрачную разрывает рокот утробного дыхания зверя.

— Пожалуйста, лучше в грудь. В сердце. Одним выстрелом. Чтобы не больно было. Я боли боюсь. Неимоверно. Меня недавно избили, толпа в переулке, до потери сознания за кусок сухаря отпинали, я думала… умру на месте.

Всхлипываю. И дрожу. Как проклятая! Как будто меня в прорубь ледяную швырнули. И топят там. Топят! Окуная с головой. На самое дно. В пучину страшной смерти.

— Вставай. Заканчивай свой идиотский спектакль.

Я чувствую сладкий вкус приближающегося триумфа.

— Просто лучше вы прибейте, чем они. Снова. За мной целая банда охотится. Я главарю этой банды яйца отбила. Он обещал меня расчленить… Поймают — я сто процентов труп. Я боюсь очень. Помоги-те. Молю. Если не можете кров дать или работу. Лучше сами… Быстро. Но не больно. Один выс…

— Задолбала! Заткнись! — перебивает и орёт так бешено, что я почти до самого потолка, как попрыгунчик, подскакиваю.

Он нападает как ягуар. Прытким рывком. Хватает меня за горло, в стену спиной впечатывает, вышибая из лёгких весь кислород.

— Ах!

Животное сумасшедшее! Он очень близко. Опасно. До сумасшествия. Наши тела врезаются друг в друга. Монстр загнал в ловушку свою сладкую добычу. Я чувствую его пряный мужской запах. Близость. Ярость. И одновременно страсть. В глубоких и опасных зрачках хищника.

Пальцами сильнее сжимает горло. Я почти хриплю. А по щеке скатывается одинокая капля. Он напирает на меня как грозовой шторм. Убийственное цунами. Горячее дыхание мужчины обжигает мои губы. Я невольно их облизываю. Он жмётся ко мне бёдрами плотнее, наваливается сумасшедшей массой с тонной каменных мышц.