— Да нет, ничего, — трясу головой.

— Что, нравится цацка? Какая?

— Ой, да неважно. Хватит подарков, а то неловко как-то.

— Вы посмотрите, — прыскает со смешком в хриплом баритоне, — неловко ей!

Я краснею.

— Так что, какой приглянулся? Этот, розовый? — тычет в витрину пальцем с сияющим серебряным перстнем на нём с какой-то вычурной печаткой.

Я стесняюсь ответить, правда.

— Не корчь из себя рыбу! Пошли уже.

Мурадов вдруг хватает меня за руку и тащит внутрь магазина. Через пять минут я держу в руках розовую коробочку счастья. У меня есть новенький телефон! Самой последней модели! С тремя камерами, как я и мечтала.

— Довольна? — мужчина ухмыляется.

— Очень, — я смущённо опускаю ресницы. — Большое вам спасибо.

— Не за что. Ладно. Поехали. Покатаемся немного.

Мурадов вдруг хватает меня за руку и ведёт в сторону выхода. Амбалы, как танкеры, гружённые пакетами под завязку, тащатся следом за своим хозяином. Этот жест, рука в руке, мне кажется чем-то таким, крайне интимным. Ванильная сладость разливается по мышцам. Я чувствую его. Кожа к коже. Хочется держать за руку Гектора вечно.

Один из подельников, вымотавшись, роняет пакет по дороге.

— Какого хуя? — Гектор злится. Ого, даже бранится! — За барахлом следи, недоумок. Не испорть ничего! Не потеряй.

— Прошу прощения, — стиснув зубы, цедит провинившийся шкаф, подбирая утерянное.


Ничего себе! Грозный какой. У меня от страха коленки затряслись. И это он лишь немного разозлился.

А что будет, когда много? Страшно представить. Будет масштабный Армагеддон.

Гектор всё так же крепко держит меня за руку, совсем не рассчитывает силу. У меня уже косточки ломит, но я боюсь жаловаться. Боюсь, что тогда руку мою отпустит. А я не хочу. Безумно хочу его чувствовать. Жар его нереальный, опасный, который при соприкосновении из его мощного тела вливается в моё, хрупкое, делая меня живой, значимой для кого-то другого. Он ведь держит меня так жадно, будто боится, что сбегу или в воздухе растворюсь. Держи так, как держит своё, законное.

Свою одержимость.

— Свободны, — рявкает на свиту, — возвращайтесь обратно в особняк, а мы своим ходом чуть позже будем.

Охранники кивают, быстро рассыпаются по машинам. Гектор открывает передо мной дверь “бэхи”, я покорно забираюсь внутрь. Сажусь поудобнее, задерживая дыхание. Глажу кончиками пальцев мягкую кожу кресла, блаженно прикрываю глаза, вдыхая запах кожи, табака, дорогих духов. Эта машина, как и мои простыни в спальне, пропитаны любимым мужским запахом. Я начинаю привыкать к роскоши. Наверное, по-другому уже и не смогу жить. Ведь к хорошему привыкаешь быстро, а обратно в вонючее болото уже не захочется. Так, не надо об этом думать, Крис. Забудь. Забей. Наслаждайся жизнью. Наслаждайся каждой секундой, подаренного судьбой рая. Ты всё равно не сможешь повлиять на дальнейшее решение вожака.

Гектор хлопает дверью, удобно устраиваясь за рулём. Бросает короткий взгляд на меня, немного зажатую, хмыкает, тянется ко мне, слишком близко, слишком интимно… Я зажмуриваю веки, поджимая пальчики на ногах.

Что он делает? Поцелует?

Я робко облизываю губы. Дико нервничаю. Из-за сильнейшего грохота сердца лишаюсь слуха. Напряжённый момент. Я очень сильно хочу его поцеловать. Даже губы тяну к гипнотизирующему соблазну…

Щёлк.

Что-то клацает сбоку, вынуждая распахнуть глаза. После слышится ещё один щелчок — двигатель тачки оживает.

— Поехали, развеемся, — оглашает Гектор, нажимая на педаль газа.

Роскошный седан, резво порыкивая, плавно катится к выезду с парковки.

— Куда? — горло сжимается от разочарования.

Я ведь думала, он меня поцелует. А он всего лишь пристегнул меня ремнём безопасности. Облом. Нет, не поцелует. Я ведь помню, как Мурадов грозно заявил, что не целуется в губы. Никогда. Не его тема.


Наверное, только жене будет даровано исключение. Но на женитьбу криминальный авторитет вряд ли решится в силу некоторых удручающих обстоятельств. Ведь его жена станет мишенью его врагов. Он не переживет её потерю так же, как тот самый Саид, всю семью которого Мурадов лично вырезал. Не пощадил никого. Я это по слухам знаю.

Боги! Зачем я об этом думаю вообще? Сейчас. Что влюбилась в убийцу. Но я ведь многого не знаю. Так что нужно выдохнуть и забыть о неприятностях.

— Просто покатаемся. Загород. Хочу побыть наедине с тобой. Может, где-нибудь потрахаемся. В необычном месте, например, — голос хищника наполняется утробным хрипом.

Мать родная!

Тело пробивают острые волны озноба, будто кинжалы плоть рассекают. Вместе с тем низ живота опоясывает необычным вихрем. Там зарождается, закручивается в тугую воронку смертоносный смерч грязной похоти и адского желания выпорхнуть за грань удовольствия.

Трахаться… И страшно, и искушённо звучит одновременно. Хочу, чтобы проклятый зверюга повторил со мной всё то же самое, что и в душе практиковал. Вот как! Не зря он отослал охрану. Гектор хочет меня. Хочет разнообразия. О-о, неужели вожак пожелал трахнуть свою любимую игрушку на природе? Как романтично… Но я всё ещё боюсь. А вдруг мне опять будет больно? Вдруг я никогда к нему не приспособлюсь из-за его титанического размера? И никогда не узнаю, что такое один оргазм на двоих.

Я нервно сжимаю кулачками края платья, даже не замечая, как машина набирает скорость и мы оказываемся на трассе. “BMW” разгоняется за считанные секунды. Скорость бешеная! Мне становится страшно, но я уверена в Гекторе. В том, что он умелый водитель. Он так ловко управляет авто, будто профессиональный гонщик “Формулы-1”.

Один поворот. Второй. Дух захватывает. Внутренние органы судорожно сжимаются от разливающегося по жилам адреналина. Ладошки потеют. Пульс частит. Сумасшедшие ощущения! Я такого не испытывала никогда. Я никогда не ездила в такой крутой тачке, рядом с самым красивым мужчиной на свете, на такой запредельной скорости.

Я начинаю ёрзать на сидении. Неужели мои трусики намокли? От рокота рычащего мотора, от того, как лихо мы вписываемся в повороты, будто сейчас воспарим в небеса, будто у матёрой “бэхи” вырастут крылья и мы умчимся за грань солнца.

Такие сладкие мысли, такой чудесный день. Город всё дальше и дальше. Впереди скалистые горы. По бокам густой лес. Очень красиво. Когда я последний раз любовалась природой? Вот вообще не помню. Всё, чем я любовалась до сегодняшнего дня, были стеклянные бутылки, хрустящие под ногами, и горы гниющего мусора.

Проходит несколько минут. Мы мчимся вдаль, отдаляясь от города. Машин с каждым побеждённым километром становится всё меньше и меньше. Из мощной акустической системы играет матёрый дабстеп. Разумеется, не на полную громкость. Не машина, а монстр самый настоящий. Завидная железяка. Я почти кончила в трусики, когда Гектор выжал из этой крошки максимум.

Да, правда, я взмокла между ножек. Эта необъяснимая новость меня немного шокировала. Ну а как тут не взмокнуть? Внутри такой завидной тачки, в плену самого горячего и опасного самца во вселенной.

Из гаденьких мыслей меня выдёргивает повелевающий голос Мурадова.

— Приподними платье. Расставь ножки шире. Спусти трусики ниже…

Уф. Вот это заявочка. Огонь между ног превращается в беспощадный пожар.

Да, очень хочу! Я безумно сильно хочу, чтобы король бандитов погладил меня по ноющим складочкам. Мечтаю ощутить на маленьком, чувствительном комочке нервов его жёсткие властные пальцы.

Я мгновенно повинуюсь. Приподнимаю край платья выше, развожу колени в стороны, ныряю пальчиками под платье, поддевая уже мокренькие трусики, спускаю кружевную ткань белоснежного и нереально дорого белья вниз, к коленям. Одной рукой вожак уверенно ведёт машину, а вторую властно пристраивает между моих разведённых ног.

Гектор трогает меня. Первое прикосновение — залп из корабельной пушки. Меня едва ли не передёргивает всю от того, как я жажду его прикосновений, его ласк, его шалостей, в плену которых находится моё тело, которое теперь во всех смыслах стало его.

Сильная рука бандита поглаживает моё бедро. Поднимается всё выше и выше, пока большой палец не упирается в центр сжавшейся горошинки. Лёгкое касание, а во мне будто взрывается электрическая станция! С губ срывается тихий стон, сознание почти уносит в открытый, бескрайний космос.

— Бля, ты мокрая! И такая горячая… — голос вожака холодеет от зашкаливающего возбуждения. — Продолжать?

— Да, — стону, выгибая спину, раскрывая бёдра на максимум, будто приглашаю зверя в свою уютную норку. И дышу, дышу, дышу. Как ненормальная воздух жадно заглатываю! Не могу надышаться.

— Бля, — Гектор снова бранится, с силой сжимает руль левой рукой, который хрустит и трещит от зверского напора. — Трахнуть тебя хочу!

Пальцы бандита начинает умело порхать над клитором, равномерно распределяя влагу по всей промежности. Теребят складочки, пощипывают их, заставляя меня выть громче, дёргаться, как контуженного на войне солдата. Мне кажется, я сейчас кончу. За пять секунд. И побью рекорд по быстроте разрядки.

— Нравится, девочка?

— Безумно, — дрожу, захлёбываюсь от стонов, и не замечаю, как сама начинаю двигаться навстречу хищным толчкам пальцев бандита. Насаживаюсь на них, танцую бёдрами, мечтая, чтобы мужчина вошёл.

Его жилистая кисть трётся о мой лобок, распаляя вдвойне, хочется сжать её руками, направить куда следует, помочь ему, чтобы он вошёл в меня пальцами резче, до упора, но Гектор не спешит, будто намерено разжигает костры страсти, намерено меня дразнит, наслаждаясь зрелищем.

— Вот так, да! Моя сладкая, красивая девочка. Как охрененно отзывчиво ты стонешь и извиваешься на моих пальцах! Хочешь большего? Хочешь глубже, — принимается быстро-быстро работать рукой, отчего низ живота резко скручивается узлом. Вау!