Надо было всё перепроверить самому лично. Камеры прошурудить. Узнать, как именно она пробралась в мой кабинет и сделала эти ёбаные фото.

Пчела, блять, ведь шустрая. Везде пролезет. Настойчивая, упёртая. Поэтому и не удивился, что она могла притвориться шестёркой.

Я убил пару часов, просматривая материалы, выискивая зацепки. Так ничего и не нашел. Пусто. Кроме меня в кабинет никто почти не входил с момента того времени, когда Кристина появилась в моём доме. Ну неужели она научилась и систему слежения взламывать? Не девчонка, а агент «007» какой-то.

Мучает ли меня совесть за то, что я с ней сделал?

Ужасно.

Иначе нельзя.

Иначе я слабаком и тюфяком себя выставлю.

После того как Рифат увёз предательницу в клуб, я начал копаться в архивах. Опрашивал персонал.

Так ничего и не нашел.

У кого доступ был к моему кабинету? Кроме горничной и Рифата.

Риту я знаю хренову тучу лет. Не могла она предать. Я провёл с ней беседу. Лжецов я научился различать с первой секунды завязки важного разговора. Рита всё отрицает. По глазам видно, что не она подставила Кристину. На очереди остался Рифат.

И всё же мне не хотелось верить Рифату. Внутренне орудовала буря протеста, несогласия с ним.

Ураган сопротивления.

Но зачем ему врать? С пелёнок ведь друг друга знаем.

Ну конечно!

Я со всей дури шарахнул кулаком по столу.

Ревность. Месть.

Неужели из-за того, что я в морду ему дал, потому что моё посмел трогать?

Пиздец.

Я допустил ошибку.

Рифат. Он предатель. Не она.

Только у него и у Риты есть доступ к моему кабинету.

На записях с видеокамер я не видел, чтобы Кристина в кабинет входила.

Какой же я баран!

Вскакиваю на ноги, хватаю телефон со стола, набираю номер Рифата.

Гудки. Не отвечает.

Зараза!

Выругавшись, набираю номер Марата.

Хоть бы Рифат не успел… Дерьма кусок! Мразина лживая!

Как он мог? Как. Он. Мог.

Я в ярости. Горю в кошмарном огне злости и в ненависти захёбываюсь.

Марат отвечает на звонок.

— Верни мне её! Живо! — плююсь, рыча.

Херачу кулаком по поверхности стола. Он почти надвое раскалывается.

Хватаю куртку, ствол, несусь прочь из дома.

Похер. Сам приеду. Ожидание хуже огнестрела. С пулей навылет.

— Что случилось, босс?

— Рифата найди. Под стражу взять! А Кристину мне привезти, целую и невредимую. Рифат предатель. Он мне соврал. Я совершил ошибку.

— Босс, девчонка… — голос Марата сбивается, дрожит.

— Что? — ору на него, вылетая из дома, несусь к гаражу, на ходу думаю, каким образом буду расчленять Рифата. — Чё ты мямлишь, как баба в первую брачную ночь? Говори, быстро!

— Сбежала.

— Что?

— Кристина сбежала.

— Ну твою мать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


С такой дикой яростью хлопаю дверью, что стёкла почти вылетают нахуй.

— Отследите её, сейчас же! Найдите. Поймайте!

Верните её мне. Верните… мою девочку.

У меня начинается бешеная истерика.

Швыряю трубку, завожу двигатель, выруливаю на дорогу.

Через десять минут телефон вновь оживает.

— Да, — зло рявкаю Марату. — Нашли? Не могла ведь далеко уйти. Это мой город. Под наблюдением каждый его угол. Каждая подворотня — моя собственность. Ей не скрыться.

Чёрт. Представляю, как малышку напугали. В панике убежала, куда глаза глядели. Хоть бы с ней ничего не случилось.

Меня штырит конкретно. Как в ознобе дёргает.

Вот лох я. ЛОХ! Лошара недоделанный!

Век не расплатиться мне за грёбаные ошибки.

— Нашли. Как бы так сказать… — сглатывает.

— Так и скажи! Не испытывай моё терпение!

— В общем… Её в тачку затолкали. Вырубили и увезли.

— Ах ты ж, сука! — зверею. С дури бью кулаком по приборной панели. — Кто? Кто посмел? Чья тачка!

Пробейте номера! У тебя пять минут, или всех жопами на кол насажу!

— Сделаем, — заикаясь, молвит Марат и отключается.

Я мчусь на запредельной скорости в сторону клуба.

Черти скребут и рвут душу до мяса.

Пять минут проходит. Раздаётся звонок.

— Да! — отвечаю за долю секунды. — Нашли?

— Нашли, кажется.

— И?

— Помните того самого Корнея Наумова?

Бля. Бля. Бля!

— Я вас всех нахрен перережу как собак! — дышу ртом, трясусь от острейшего приступа бешенства.

— Он забрал её. Вашу девочку.

Сука! Вот чего я в итоге добился.

— Адрес. Где живёт падла. Говори!

— Парни уже были там, всё вычистили. Их нет в квартире.

— Будете носом каждый сантиметр города рыть, пока не найдете!

— Мы засекли тачку. Недалеко от его дома. В старом гаражном кооперативе. Свидетели доложили.

— Понял. Туда еду.

Отключаюсь. Счёт идёт на секунды.

* * *

Кровь. Везде. На полу. На ней. На её лице. Груди. Бёдрах.

Я потерял себя. Потерял человечность внутри окончательно. Подхватил ослабленное тельце на руки, прижал к груди, вынес на воздух, отдав приказ парням насчёт уёбка.

Тварь. Был давно одержим моей девочкой. Я всю инфу пробил. Теперь уже сам лично. Вот почему Кристина сбежала и продала себя. Она защиту искала. В первую очередь от такого больного психопата, как Корней.

Они резали падаль. Наживую. Той самой сраной бензопилой. А остатки по моему приказу бросили диким псам на свалке. Наверное, я слишком мягко с ним поступил. Нужно было сделать так, чтобы мразь неделю страдала. Каждый день отрезать кусок за куском. По пальцу в день. Как запчасти. По пазлам разделывать.

Я доставил Кристину в самую лучшую клинику города. Успел. Но ещё бы минута… Страшно подумать, что бы с ней могло произойти.

Я буду всю жизнь себя корить и ненавидеть за случившееся. За то, что я посмел допустить ошибку, послушав брата. На эмоциях действовал. Вспылил, сорвался. Ярость стих. Включив голову, я сам лично выяснил детали отношений Кристины и Корнея. Понял, блять, что она его как чумы боялась, поэтому и сбежала. Что никакая она не шпионка и подавно.

А ещё… Пиздец.

Девочка. Она… была беременна.

Да блять! Ну как такое возможно?

Я не человек. Я тварь проклятая. Не лучше уёбка Корнея.

Убил его. Я. Убил. Наше. Маленькое чудо.

По моей вине случилось горе. Кристина потеряла много крови. На ней нет живого место. Ублюдок бил её несколько часов подряд. Но не насиловал. Не смог. Но из-за ударов… случился выкидыш. Срок был совсем крошечным. Почти три недели, как сказали мне врачи.

Я беру руку спящей Кристины, сжимаю тоненькое запястье большими смуглыми пальцами. Держу их на пульсе. На коже сплошь виднеются жуткие гематомы. Целую маленькую ручку, не могу слёз сдержать. Напирают ядом в уголках глаз, обжигая глазные яблоки. Больно. Как же мне адски больно на сердце. За неё. Мою маленькую светлую девочку.

Выслушав заключение врачей, глянув на бесчувственное хрупкое тельце девушки, лежащей на кровати в больничной палате, я вышел в коридор. После — на лестницу. Взревев, принялся проклинать самого себя и лупить стены кулаками.

До крови. До мяса. До кровавых потёков на побелке.

Ненавижу себя. Ненавижу.

Не прощу никогда. Не прощу.

Выдохнув, отдышавшись, я вспоминаю об ещё одном важном деле.

Рифат.

Он последний из всех виновников горя, который остался безнаказанным.

* * *

Я набираю разгон, с яростью жму на педаль газа.

Один поворот. Второй. Третий. За пять минут мы оказываемся за городом. До границы три минуты. Я — за рулём, Рифат сидит рядом со связанными руками.

По всем законам клана я должен его убить за предательство и ложь. Ведь это он подставил Крис. Она пострадала. Из-за него, сука! Если бы он не вывез её за территорию дома, ничего бы не произошло. Наумов бы не добрался до неё.

Да и я виноват не меньше, потому что вспылил. Разозлился. Не подумал. Эмоции отключили логику. Первый раз я поддался эмоциональным порывам, несмотря на то, что придерживаюсь жёсткого правила: действовать головой, а не чувствами. Как должен вести себя мудрый правитель. Но Рифат сумел меня убедить цепляющими фактами. Он ведь мой брат. Мой верный советчик. Я впервые так близко подпустил в душу к зверю другого человека. Девушку. А она мне кол исподтишка всадила. Так думал я тогда. Случилось то, чего боялся — предательства со стороны девушку, в которую я влюбился как проклятый.

Полжизни я боялся, что моя любовь станет мишенью моих врагов. Но оказалось наоборот. Ещё хуже. Моя любовь оказалась моим врагом.

Ложь. Доводы оказались ложью. Подставой братца. Который, блять, сам влюбился в мою девочку. А может, решил отомстить за то, что из-за нее я избил его. Но избил в большей степени потому, что утырок забыл, кто из нас авторитет. Пришлось напомнить. Слово лидера — закон для всех. Родственники не исключение. Лидер в стае должен быть один. Точка.

— Как она?

Рифат сухо сглатывает. Бледный, в свежих ссадинах. Я бил его. Молотил, как боксёрскую грушу, как только узнал правду и горькую весть. Почти сделал то, что должен, но вовремя остановился, когда услышал в голове плач Кристины. Она шептала, что я не монстр. Что у меня есть сердце. Убив его, я бы стал ещё большим монстром в её глазах. И так много крови пролил за последнее время. Рифат расплатится. Другим способом. Быстрая смерть слишком простое наказание. Он должен мучиться и страдать. Лишённый всего. Как моя девочка. Которая, блять, слишком много боли вынесла.

Ублюдок, подстилка Саида, избил её. И она потеряла то, что для меня имело нереально огромную ценность.