вровень, однако на достаточном расстоянии дабы нас можно было назвать

незнакомцами, кем мы по сути и были, если не брать в расчет парочку едких фраз и

одного довольно неприятного события.

К слову, последствия того «конфуза» до сих пор красовались на смазливой роже

этого оболтуса. Не то чтобы синяк был слишком выделяющимся, но он

определенно был. Всё же удар у меня поставлен хорошо. Пожалуй, нынче Даниил

стал еще привлекательнее для некоторых дам, а учитывая, что последние

несколько дней его крутят по телевизору и глаголят как о «плохом» мальчике,

девочки при виде этого парня начинали перешептываться и взволнованно

поправлять свои волосы.

И даже сейчас, на остановке, уже с самого утра до моих ушей доносилось: «это же

он! «, «Боже, какой красавчик», «он еще в футбол играет!».

Разумеется, барышни, хоть и старались говорить шепотом, были услышаны и

предметом их разговора, который в свою очередь ухмыльнулся. Я не смогла

сдержать то негодование, что кипело во мне уже добрых пять минут с момента

нашей «встречи», и фыркнула. Разумовский, который до этого момента, был

полностью предоставлен виртуальному миру, вдруг поднял голову и уставился на

меня.

Он расплылся в насмешливой улыбке. Белобрысый словно показывал мне, что

даже на паршивой автобусной остановке он остаётся центром вселенной. И в каком

бы дерьме он не находился, он все равно будет на ступень выше меня.

Выпрямившись, я зыркнула на него, полагаю если бы я владела стихией огня, от

парня бы остался один пепел, но увы всё, чем я владела в данной ситуации, был

язык жестов, чем я непременно и поспешила воспользоваться, показав

голубоглазому один из пяти пальцев на руке.

Он приподнял бровь и хмыкнул, вновь вернув свое внимание к гаджету.

Несколько минут спустя пришел автобус. И народ как ошалевший ринулся вперед,

унося с собой и нас.

Я и глазом не успела моргнуть, как кто-то чрезмерно настойчивый заталкивал меня

в автобус, и мне ничего не оставалось делать, как залезть в транспорт, дабы это

неприятные тычки в спину прекратились. Автобус был настолько забитым, что мне

даже не приходилось держаться. Я каким-то образом очутилась в самой середине.

Меня зажали со всех сторон, и я чувствовала себя рыбёшкой в сети. Я толком не

держалась на ногах, и лёгкий толчок в спину заставил меня пошатнуться и

наступить на чью-то ногу.

— Прошу прощения, —смущённо пролепетала я.

— Не прощаю, — сверху раздался знакомый голос.

Теперь я уже ничему не удивлялась. Встретив спокойный взгляд этого пижона, я

только распрямилась и предпочла промолчать. На удивление, мы сегодня оба

сохраняли спокойствие. Ну по крайней мере, раненых и мёртвых не наблюдается.

Ехать нам было около 15-ти минут, и я мысленно считала секунды . Интересно на

каком я уже кругу ада‘? Полагаю, на втором, первым был — лифт! Любопытно, если

я пройду все семь кругов, мне полагается награда?

Из мыслей меня вывел очередной толчок. Всегда знала, что общественный

транспорт- зло. Держаться было не за что, и я полетела прямо на моего “недоврага”.

К моему удивлению, он не дал мне упасть, чтобы в последствии поглумиться надо

мной, а даже придержал за талию, таким образом спасая меня от свидания с

полом. Не успела я опомниться, как его рука твёрдо сжала моё плечо, помогая мне

сохранять равновесие. Моего состояния было не передать словами. Вероятно, его

жест можно расценивать как благородный, однако благородство от Разумовского‘?!

Либо я сплю, либо за пять минут этот мир был перевёрнут с ног на голову! И мне

оставалось только ждать подвоха и очередной насмешки.

— Передайте, пожалуйста, до Екатерининской, — вежливо попросила я рядом

стоящего мужчину, передавая деньги.

Обладатель ладони, находящейся на моём плече, встрепенулся и, помешкав

секунду, передал деньги.

— Еще один, будьте добры, — промолвил блондин, а меня между тем перекосило.

Неужели этот гад тоже в универ?! Да, еще и нафуфыренный! Так, нужно

успокоиться. Вполне возможно, у него свои дела. Не все же студенты будут

помогать подавать документы поступающим!

Рука Разумовского исчезла столь же неожиданно, как и появилась. Сегодня парень

был непривычно молчалив. Безусловно, он все еще оставался засранцем, но из его

рта не вырывались мерзкие слова. Вероятно, что-то сильно ударило его по голове.

И как мне кажется, одна из причин, пятничное интервью. Не то чтобы я следила за

Разумовским, так невзначай услышала как этот гад оправдывается и вообще все его

фразы сводились к одному: «Моя хата с краю, ничего не знаю!»‚ ну в любом случае

именно такие выводы я сделала из его интервью.

Стоило нам выйти из автобуса, как наши дороги разошлись, полагаю во благо всего

мира.

Уже в здании, прямо у входа меня встретила староста со словами:

— Марголис, что ты на себя напялила‘?

Я бегло осмотрела себя, и не найдя ничего особенного, нахмурилась.

— Ты вообще на кого учишься? — несколько грозно проговорила девушка.

— На адвоката, — заторможено выдала.

— А такое впечатление, что на физрука, — шикнула Нина. Она устало покачала

головой, а после проведя рукой по волосам изрекла, — сегодня прощается, но

завтра чтоб как с иголочки. Мы студенты не какого-то там, богом забытого, ПТМ а

престижного вуза.

— С иголочки это…? — несмелым голосом уточнила.

— Это значит деловой стиль одежды, — как маленькому ребенку разъясняла

староста. — Юбка или брюки, рубашка и никаких джинсов!

Безусловно, у меня было пару юбок и брюк, однако одевала я их так же часто как и

ходила на пары, что означало на или два в полгода, а то и в год. Юбки, брюки,

пиджаки, рубашки — это не мой стиль одежды. Будь я в более выгодном положении

нежели сейчас, то сверкали бы мои пятки уже за углом.

— Я не могу тебя впустить в этом, — сморщила Нина носик.

Всё моё нутро наполнило счастливое предвкушение. Я уже представляла как машу

ручкой своему «любимому» универу и на всех порах мчусь домой, но стоило мне

только размечтаться, как староста нашла для меня другое занятие.

— Будешь бегать, ксерокопии делать, — звучало как приговор, и мне ничего не

оставалось, как понуро опустить голову и смирится.

Сперва дела шли довольно неплохо. Около двух часов я бегала с одного конца

здания в другой. Абитуриентов было много, поэтому организаторы благоразумно

решили распределить всех по специальностям. Безусловно, когда мне сказали

делать «ксерокопии», я не ожидала что староста отправит меня помогать не только

адвокатам, но и всем желающим.

«А спонсор сегодняшних благотворительных дел Матильда Марголис» —

издевался надо мной внутренний голос.

Сперва судьи, затем журналисты, пиарщики и так по кругу. Я носила бумагу не по

двум-трем листочка, как того ожидала, а целыми стопками. Кроме того, мне

постоянно приходилось слышать замечания по поводу своей неорганизованности и

медлительности.

— Отксерь вот это, — дал мне в руки незнакомый парень кипу очередных бумаг: —

и отнеси юристам. Пятьсот восьмая аудитория, только побыстрее.

Я с рыком выхватила злосчастные листы, а затем, развернувшись на девяносто

градусов, быстрым шагом направилась на четвертый этаж.

С каждой новой ступенькой, я обещала себе в грядущем семестре ни за какие

коврижки не пропускать пары, а добросовестно посещать все занятия. Впрочем,

когда ты по пятнадцатый раз спускается и поднимаешься с этажа на этаж, ты

можешь пообещать себе и не такое.

«И где эта пятьсот восьмая?» — про себя думала, бродя по коридорам.

Оставив позади себя пятьсот седьмую аудиторию, я завернула туда, где по идее и

должен был быть конечный пункт назначения, и оторопела.

Народ толпился около дверей, а очередь была невероятная. Вокруг шум, гул

голосов и я, скрепя сердце, решительно занесла бумаги над головой, и напором

прорывалась через подростков. Те в свою очередь шикали на меня, а особые

индивидуумы не стеснялись высказать свое недовольство и вслед мне доносились

весьма нелестные слова по типу: «хамка» и «офигевшая». Я уже схватилась за

ручку, дабы поскорее выбраться из этой толкучки, иначе рисковала быть проклятой

по десятое колено, как это сделал кто-то за меня с другой стороны.

Мой лоб и нос встретился с дверью, прежде чем я успела отскочить. На секунду

стало тихо, от боли мои уши заложило. Я не успела прийти в себя, как меня

бесцеремонно схватили в охапку и затащили в кабинет. Мои глаза все еще были

зажмурены, однако слух понемногу возвращался.

— Эй! — дернули меня за руку.

Я рефлекторно, отдернула руку, открывая глаза, уже подозревая, кто тот наглец, что

затащил меня, как охапку соломы. Вероятно, именно так себя ведут дикари. Я

тотчас же пожалела, что открыла глаза, хоть и ожидала увидеть его. Знакомые

глаза внимательно разглядывали меня, даже с некоторым беспокойствием.

— Ты ходячая катастрофа, — в сердцах выдал он, негодующе качая головой.

В голове был полный бардак, я не могла понять что здесь делает он. Кроме того,

держит руками мои плечи и пристально всматривается в лицо своими голубыми

глазами, очевидно очаровавшими немало девушек. Но я не они, со мной это не

прокатит.

обиженно шмыгнув носом, я потерла лоб. Должно быть шишка, хоть нос не

разбила.

Бесцеремонная рука потянулась к моему лицу, и я словно ошпаренная отскочила.