выдыхает.

— Т-ты не помнишь? — заикаясь, испуганно пропищала девушка.

Вероятно, все же есть в ней что-то от женщины. Тоненький голосок так это уж

точно, который, к слову, сейчас для меня, как ультразвук для рыб.

Для достоверности я отрицательно качаю головой. Её лицо окрашивается в

пунцовый.

Вероятно, от паники. Она прикусывает губу и начинает комкать полотенце. Я не

могу не отметить красивую длинную шею, мокрые волосы и оживленные черты

лица. Возможно, не такие точные, как у моих «подружек», однако, есть в них что-то

другое. И это другое — эмоции. Настоящие живые эмоции.

— Послушай, давай я тебе помогу подняться и отведу в медпункт, — насупилась, а

после строгим голосом отрезала девушка.

Я с трудом подавил ухмылку, которая так и норовила расплыться на моем лице.

Попалась рыбка на крючок. Как мы уже выяснили, силы в руках у этой взбалмошной

девицы немало, поэтому, когда ее руки стальной хваткой оборачиваются вокруг

моего плеча и помогают приподняться (хотя, если честно, в этом нет нужды), она не

жалуется, не ворчит, а лишь делает свое дело.

— Как я тут оказался? — задал вопрос, между тем опираясь на стену.

Девушка неоднозначно пожимает плечами, а затем, схватив что-то из шкафчика,

отправляется в душевую.

— Ты решила больного человека бросить на произвол судьбы? — ядовито

прокричал ей вслед.

В ответ мне слышится неразборчивое бормотание, что-то нечто похожее на:

«Идиот безмозглый, тебе уже ничего не поможет».

— Ты что-то сказала? — самым милым голосом из своей коллекции произнес.

— Нет! Подожди секунду, я оденусь!

Вздохнув, я облокачиваюсь на стену уже приготовившись ждать целую вечность,

однако, девчонка в который раз меня удивляет. Это стихийное бедствие,

справляется меньше чем за минуту. Я придирчиво осматриваю ее тряпье и делаю

вывод, что в полотенце она мне определенно больше симпатизировала. Такая

очень легко затеряется в толпе, безусловно, если не будет бить каждого прохожего.

Какая-то несуразная длинная футболка, джинсовые шорты и кеды.

«И что я тут делаю?» — промелькнуло в голове, но стоит только этой поганке

открыть рот, как желание поставить ее на место зарождается во мне с новой силой,

и я понимаю почему до сих пор здесь стою.

— Идем, — кидает девушка несколько устало.

Должно быть, я утомил ее. Впрочем, потерпит.

— И все же, как я тут оказался? — вновь докапываюсь.

Мне действительно интересно, скажет она правду или что-то выдумает.

— Споткнулся и упал, — изрекла она.

На её лице не дрогнул ни единый мускул. И, вероятно, если бы моя голова

оказалась не столь крепкой, то я бы поверил этой сказочнице. Разочарование

накатывает на меня волной. Даже эта недоженщина и то лжет. Все они лгут! Мы

вышли из раздевалки. Кругом пусто и это заставляет меня задуматься, сколько же я

провалялся в отключке.

— Ты хоть что-то помнишь? — подала голос темноволосая.

— Нет.

— А имя свое? Родителей? Дату рождения? — вопросы сыпятся на меня градом,

похоже, она и вправду очень переживает.

— Ничего, — несколько потерянно произнес.

— Дерьмо! — вырывается из её рта.

Мы спускаемся на этаж ниже, где медпункт, а затем случается непоправимое.

— Даня! — окликает меня, судя по голосу, Баринов, и я, не успев среагировать,

машинально поворачиваюсь.

во мне до последнего тлеет надежда, что девчонка оказалось не особо

смекалистой и не поняла что к чему, но, увы, стоит мне только вернуть свои глаза к

весьма благородной «леди», как я встречаю взгляд полный гнева.

Я делаю шаг назад, опасаясь, что эта хулиганка вновь распустит свои ручонки. Будь

она парнем, все было бы гораздо проще. Но девушек я не бью.

— Т-ты, — прошипела она разгневанно, — меня обманул!

Мне больше нет нужды врать, поэтому я лишь пожал плечами и особенно гадко

скалясь, произнес:

— Да, обманул.

Кулаки на ее руках сжимаются, а сама она разве что не пылает от ярости.

Внутри меня что-то ликует, ведь я смог вывести эту стерву из равновесия. Смог

обвести вокруг пальца.

Вероятно, во мне есть доля мазохизма, так как следующее что я сделал, так это

наклонился к ней и томным шепотом произнес:

— Один — один.

Ее глаза должно быть сверкают. Клянусь, эта Негодяйка расчленяет меня по частям

в своих мыслях, от чего мне особенно хорошо.

— Недоумок! — бросила темноволосая, а затем, толкнув меня в плечо,

разворачивается и уходит.

Глава 3

Матильда

Ужин не состоялся, впрочем ничего нового. Мне хотелось послать весь мир к

чертям закрыться в спортзале и мутузить грушу до тех пор, пока не свалюсь от

бессилия в обморок, но вероятно моим планам на суждено было сбыться. Я никогда

не была примерным ребенком, скорее напротив. И даже сейчас будучи достаточно

взрослой девушкой желание нашкодничать кипело во мне, но я стойко сдерживала

его. Не то чтобы я была удивлена, когда придя домой лицезрела пред собой

барышню старше меня эдак лет на пять, однако в очередной раз разочаровалась.

Эта девица хоть и косила под дурочку, но ей отнюдь не была. Сразу просекла, что

со мной нужно дружить, поэтому весь вечер пыталась разговорить меня.

Безусловно все ее темы ограничивались шмотками, сериалами и другими

девичьими заморочками, которые мне были чужды.

— Вчера, купила себе сумочку от «Луи Виттон», хочешь дам поносить‘?

— заговорчески подмигнула она, будто мы уже были подружками.

— Я не увлекаюсь модой, — хмуро ответила ей, вместо того чтобы радостно

хлопать в ладоши от перспективы поносить дорогое тряпье.

— Я не увлекаюсь модой, — хмуро ответила ей, вместо того чтобы радостно

хлопать в ладоши от перспективы поносить дорогое тряпье.

Ее лицо в удивлении вытянулось. И про себя я отметила, что девушка была не

столь красивой, какой ее делал правильно подобранный макияж. Глаза слишком

узкие, а линия подбородка излишне заострена, что делало ее черты более грубыми

нежели милыми.

— А чем же ты увлекаешься? — мило пролепетала эта «гостья».

— Спортом, — хмыкнула я, а её лицо между тем приобрело досадный вид.

Отец зло зыркнул на меня, мол будь повежливее. Я же в свою очередь лишь

закатила глаза.

Ирочка никак не прокомментировала мое фривольное поведение. Должно быть не

заметила, а может просто тактично промолчала.

— Спорт, это хорошо, — сконфуженно прощебетала она, пожалуй излишне

приторным голосом. — Я вот тоже спортом занимаюсь, — хихикнула, а после

добавила, — частично.

— Это как? — скептически приподняв бровь, поинтересовалась.

— В спортзал хожу, на фитнес.

Мне с трудом удалось подавить желание фыркнуть. Я не считала фитнес спортом.

Возможно его отдаленной пародией, но не более того.

Желание убраться отсюда росло с каждой секундой.

— девоньки, а давайте выпьем за вас красивых, — произнес отец.

Сколько раз подобная картина за мои девятнадцать лет повторялись не счесть.

Папа всегда брал инициативу на себя когда беседа заходила в тупик, или же когда я

не поддерживала ее (что была практически всегда).

Я любила своего папу. Он вне всяких сомнений был хорошим отцом. Любящий,

заботливый, внимательный и всегда готовый помочь и поддержать, однако при всех

его достоинствах, как мужчина для женщины Варфоломей Давыдович был мягко

говоря никаким. Безусловно, папа всегда был обходителен, почтителен, и многие

женщины сами бросались на него.

Он мог быть самым прекрасным мужчиной если человек ему интересен, но стоило

этой искре погаснуть, как он тотчас же превращался в холодного, отчужденного и

хмурого сухаря.

Пожалуй, в семи случаях из десяти именно отец бросал своих барышень. Я не

могла на него злится. У меня не было на это права. Однако и принимать всех его

«дам» было выше моих сил. Однажды я допустила ошибку, и будучи еще ребенком

привязалась к одной из папиных спутниц. Это был светлый эпизод в моей жизни,

как для девочки. Полагаю, тогда я первый раз была девчонкой. Мне было всего

восемь, а затем они с папой расстались и её в моей жизни не стало. Тогда, я стала

ненавидеть все девчачьи вещи с новой силой и каждый раз устраивать дебош, если

на меня пытались натянуть девчачьи шмотки. Конечно же, в какой-то момент я

переросла этот период «капризов», но привычка осталась со мной и доныне.

Варфоломей Давыдович овдовел всего в двадцать один год. По его рассказам у них

с мамой была пылкая любовь. Познакомились они в университете, там все и

закрутилось, а через год им пришлось женится. Именно пришлось, ибо так

случилось, что мама забеременела. Впрочем, кто знал что судьба повернется таким

образом? Отец рассчитывал совсем на иную жизнь. Он лелеял надежду, что у него

будет полноценная семья. Вот только надеждам его не суждено было сбыться.

Мама умерла при родах.

Еще в те далекие времена молодой парень, который сейчас был уже мужчиной,

был в растерянности. С малышкой на руках, без гроша в кармане ему приходилось

выживать. Я смутно помнила те времена. Но даже и того что осталось в моей

памяти хватает, дабы сделать определенные выводы. А именно: нищета, комната в

коммуне, и вечно меняющиеся бабушки которым меня отдавал папа, чтобы

заработать хоть какую-то копейку.

Нынче никто и подумать не мог что этот красивый статный мужчина в расцвете сип,