— Не обращай внимания, — пробормотал я между поцелуями в шею. — Нас нет.

Матильда простонала и схватила меня за шею, совсем забыв про простыню,

которой так рьяно защищала свое тело. Не теряя момента и не давая своей

стеснительный малышке опомниться, я резко скинул простыню на пол.

Марголис ахнула, а затем еще и простонала, когда мои губы оказались на ее соске.

Обычно у моих любовниц были большие груди. К слову, не всегда настоящие, и я

отнюдь не жаловался, но это большое заблуждение, когда говорят, что у девушек с

маленькой грудью нечего тискать. Потому что то, как дерзко торчали соски

Марголис, словно испытывая меня, заклеймилось в моей памяти во веки веков.

Телефон снова затрезвонил.

С горечью вздохнув, я нехотя оторвался от Матильды и, ни капли не стесняясь

своей наготы, подошел к столу, где вчера оставил телефоны.

*Яшка*

— Кто там’? — хватая простынь, и тотчас же обматываясь, спросила девушка.

Я приподнял руку и выставил вперед, тем самым призывая ее молчать, а затем

принял вызов.

— Слушаю, — более резко, чем бы следовало отчеканил, чем заставил Марголис

негодующе выставить руки в бока.

— О, дружище, — воскликнул Цукер, а я между тем подавил в себе желание

раздраженно закатить глаза. Мы, безусловно, приятели, но свою девочку я ни с кем

делить не собирался. Вчера у нас с Цукером состоялся истинно мужской разговор,

в ходе которого выяснилось, что парень не претендовал на моё сокровище. Однако

то, как загорались глаза моей девочки-беды при виде этого еврейчика значительно

мешало мне вести себя цивилизованно, а не как варвар на добычу которого

покушаются. — Где Мальта?

— Матильда, — поправил я его.

— Да, так где она’?

Марголис же, услышав голос своего друга, тотчас же принялась наворачивать

вокруг меня круги, как коршун. Она постоянно пыталась дотянуться своими

маленькими ручками до моей, что, конечно же, ей не удавалось, отчего ее носик

мило морщился. Она постоянно шептала губами: «Отдай! Отдай! Отдай!», но я

намеренно игнорировал ее.

— Зачем она тебе’?

На мою реплику девушка фыркнула и, завязав простынь в узел, подобрала как

бальное платье, которое, к слову, ей было велико, и начала лезть по мне, как

обезьянка по лиане.

— Скажи, пусть поторапливается, я ее папе сказал, что уже везу ее домой.

Матильда между тем пыхтела, тихо материла меня, причем такими эпитетами,

которые были даже для меня загадкой, пытаясь вырвать телефон из моих рук, при

этом цепко держась за мою шею.

— Хорошо, я ей передам.

— Отлично! — сказал Цукер и, попрощавшись, отключился. Похоже до него дошло,

что трубку я передать не собирался.

— Ты что творишь? — тут же накинулись эта гарпия на меня, когда телефон вновь

оказался на столике.

Маленькая обезьянка хотела слезть с меня и, вероятно, перезвонить своему другу,

но у меня была идея получше. Удобнее схватив её под попу, я понес девушку в

душ. Насколько я помнил, времени у нас мало…

Открыв душевую кабину, я поставил в нее девушку. Бесцеремонно сдернул с нее,

надоевшую мне простыню, что мешала мне радовать мужской глаз, и залез к ней,

тем самым закрывая своей фигурой вход. Теперь ей никуда не деться.

Руками она немного прикрывалась, будто я там чего-то не видел.

Включив душ, я взял в руки свой гель для душа. Повернул растерянную Марголис и

начал массировать ее плечи, между тем ей вкрадчивым тоном объясняя:

— Никакой мужик не будет звонить моей девушке, пока мы занимаемся очень

интересными вещами, — провел многозначительно по ее ключицам, — И, тем

более, требовать ее к телефону.

— Ты ведешь себя, как неандерталец, — недовольно произнесла она.

— Я он и есть, милая, — хмыкнул я и поцеловал в шею. — Привыкай.

Я видел весь скепсис, написанный на ее лице в отражении кабинки. Поэтому,

притянув к себе ближе и расположив свои руки на её груди, я принялся ласкать

девушку.

Вода стекла по нашим телам, запах геля для душа заполнил всё пространство, а

мое возбуждение не заметил бы, разве что, слепой. А Марголис, к счастью, слепой

не была и сразу поняла, что ей упиралось в спину и настойчиво

требовало внимания.

Робко, она повернулась и опустила глаза вниз. Дыхание перехватило. Кто ж знал,

что это так сексуально?! Не выдержав напряжения, я прижал хулиганку к стене.

Моя рука опустилась ей между ног и я довольно промурлыкал, когда заметил, что

она уже готовая для меня. Намотав волосы на кулак, я отвел ее голову, но тотчас

же сбавил свой напор, понимая, что несколько забылся.

Я хотел остановиться, но девушка ухватилась за мои плечи.

— Я дружу только с парнями. Это тебе придется смириться, — борзо заявила она,

тем самым развязывая мне руки. Это была провокация, и я на нее повелся.

Я подхватил Марголис за ягодицы, она обхватила меня ногами за талию. Девушка

была легкая, как перышко, и держать ее в своих руках было наслаждением.

Неторопливо я вошел в нее, не забывая оставлять на её ключицы засосы. Боясь

причинить ей боль, я двигался размеренно, постепенно наращивая темп, но

Матильде было мало, и вскоре она уже сама насаживалась на меня.

Снова она командует! Рыкнув, тем самым выражая свое негодование, я опустил эту

бестию на ноги и, повернув к себе спиной, смачно шлепнул по ягодице.

Наша разница в росте была колоссальная, поэтому, подхватив Матильду, я

буквально на весу начал входить в нее сзади. Горловой стон вырвался из неё Вода

все еще лилась на нас сверху, а стекла душевой кабины запотели. Я прикусил кожу

на ее шее, затем еще и еще, не в силах остановиться. Найдя ее губы, я

немедленно впился в них поцелуем. Наши языки сплетались, и едва ли в этом было

что-то целомудренное и пристойное. Мы горели, жаждали, терзали друг друга. От

вчерашней нежности не осталось и следа. Толчок за толчком, и девушка громко

выкрикнула мое имя. Вот мой повод улыбаться до завтрашнего дня. Я не

продержался долго и выйдя, кончил ей на спину.

— Дружбы между мужчиной и женщиной не существует, — хрипло прошептал я

Матильде на ухо.

— Но… — заикнулась она, но я оборвал ее.

— Они слепые ослы! И, поверь, однажды настало бы время и каждый из них

валялся бы у твоих ног

Я знал, о чем говорил. Ей бы ничего не стоило стать роковой красавицей и крутить

мужиками, как ее величеству только вздумается. Она бы могла устраивать

олимпийские игры за её сердце. Просто девушка этого еще не осознавала…

— Ты такой ревнивец, — пролепетала Матильда, поворачиваясь ко мне.

Обняв Марголис, я вылил немного геля на мочалку и принялся нас мыть. время от

времени, она хихикала, когда я нарочно пощипывал ее или щекотал.

Мы вышли из душа красные, уставшие, будто пробежали марафон, но вместе с тем

счастливые.

Одеваясь, девушка позвонила отцу и сказала, что уже подъезжает. На меня

накатила печаль. Этот дом снова без нее будет пустым.

Глава 29

Матильда

— Ты уже приготовила подарок? — спросила Камила у Яны, в то время, как мы

сидели в «Фаворите».

— Я его подарок, — ухмыльнулась девушка, подмигнув.

— Конечно, кто ж его еще вытерпит, — хмыкнула Ками.

— Это да, но на самом деле я уже купила золотой браслет.

— Солидно, — вставила я свое слово.

— Ладно, а теперь к делу. Я уже всех пригласила, стол заказала, мясо Баринов

замаринует, алкоголь купили, осталось только Тиму не проболтаться. Так что, рот

на замке, девочки, — комично закрыла рыжая рот воображаемым ключом,

выкидывая его.

— Конечно, — одновременно сказали мы, соглашаясь.

Девочки уже все организовали, и я чувствовала себя несколько неудобно. Ведь я и

пальцем о палец не ударила, а они меня все равно позвали. Да и вели себя так,

словно мы тысячу лет знакомы. Пожалуй, я впервые чувствовала себя настолько

уютно в обществе девочек.

— Тим приедет от родителей в семь вечера. Значит в шесть вы должны быть в

доме.

Вечеринка по случаю Дня Рождения в прошлом самого закоренелого бабника

«Гладиаторов» должна была состояться в четверг, а значит, через два дня. Яна к

этому готовилась с пятницы. Ей хотелось сделать ему сюрприз, что было

похвально. Она хлопотала, нервничала и была действительно взволнована. А еще

девушка приготовила парню песню. Полагаю, после этого Тимур будет обязан

женится на этой рыжей бестии.

— Злату видела на днях, на кофе заходила ко мне, — фыркнула Яна.

Кто такая Злата, я смутно себе представляла, однако неприязнь в голосе Яны

глаголила, что это крайне неприятная особа. Девочки уставились на меня, будто я

должна что-то сказать. Однако, слов у меня не находилось. Я растерянно

поморгала глазами.

— Он тебе не рассказывал про Злату? — голос Ками вдруг из невероятного милого

превратился в рассерженный.

Я покачала отрицательно головой, устремляя свои глаза на руки. Стало по-

настоящему неудобно.

— Злата — это бывшая Разумовского, — выпалила Яна, очевидно, не собираясь

держать это в себе.

Как только эти слова слетели с её губ, я тотчас же расслабилась и улыбнулась.

— Знаю.

— Фух, — заметно выдохнула Ками. — Я уж было подумала, что этот засранец тебе

не рассказал.

— Короче, поздоровалась со мной и спросила про Разумовского, мол, есть ли кто у

него. Ну я и ответила, что есть, конечно! Так она такую рожу скривила, что у меня