Мужчина поднимает руки вверх в примирительном жесте.

Но меня это не успокаивает.

Я бросаюсь к двери, но слишком поздно. Она заперта, а мужская фигура загородила весь проход. Он был высоким и крупным, как Эмин.

А с Эмином я никогда не справлялась.

— Ммм!

Мой крик превращается в бесполезное мычание. Мужская рука грубо накрывает мой рот.

Борьба превращается в трепыхание.

А двери у нас всегда были с хорошей шумоизоляцией.

Я осталась один на один с незнакомцем. В пустой квартире, где нет Эмина. Где меня никто не спасет, как бы сильно я не кричала. У нас ведь даже соседей нет…

— Тихо, детка! Диана! Успокойся, ну же…

Трепыхаюсь в мужских руках, пока не довожу себя до истощенного состояния. Пока меня не оттаскивают подальше от двери. Пока не прижимают к стене, ожидая конца неравной битвы.

— Тихо! Никто не должен узнать, что я в городе. Из Москвы еле выбрался, девочке Рустама спасибо скажешь… если она еще жива, конечно.

Какая еще девочка Рустама?

Если жива?

Сердце начинает трепыхаться сильнее.

Я делаю несколько финальных рывков, но так и замираю, прижатая незнакомцем к стене. Эмин прижимал больнее. Грубо и ожесточенно прижимал. Эта мысль немного успокаивает меня, и даже страх — отступает ненадолго.

Только в крепких, сжимающих до хруста руках сердце колотится сильно-сильно.

Он из Москвы.

Это человек Басмановых? Или это сам Басманов? Но кто именно: Давид или Рустам?

Неужели сегодня Эмин вернется домой, но не обнаружит меня здесь?

— Кричать не будешь? Моргни пару раз… Я ведь помочь вам приехал. С добрыми намерениями. Клянусь, Диана.

Незнакомец заглядывает прямо в глаза. Но руку со рта не убирает. Ответа ждет.

Послушно моргаю несколько раз.

Широкая рука тут же исчезает с губ. Я дышу прерывисто.

— Отпустите… пожалуйста, отпустите… — шепчу, как безумная, — я ничего не знаю. Эмин ни в чем не виноват!

Я вздрогнула от тихого смешка. Горячее дыхание коснулось макушки. Он высокий очень. Чуть выше Эмина, но в плечах ему явно уступает.

— Эмин ни в чем не виноват? Защитница ты, Диана. Еще скажи, что он белый и пушистый.

Я отшатываюсь, едва мне позволяют это сделать. Тиски разжимают, но проход в коридор по-прежнему загораживают.

— Черт, столько времени выслеживал, когда у них перекур… — хмурится незнакомец, — идем поговорим, Диана. Не смотри на дверь, Эмин нескоро появится.

Незнакомец кивает в сторону кухни, словно это он — хозяин квартиры, а я здесь — гость.

Шумно сглатываю и послушно следую на кухню. Каждым волоском чувствую взгляд незнакомца на себе. Он едва не в спину мне дышит, из-за чего я ускоряю шаг.

Оказавшись на кухне, я прилипаю к окну. Дергаюсь подальше от незнакомца. Не спускаю с него глаз.

Волосы у него были каштановые, а вот мощный подбородок и глаза серые казались мне знакомыми. Но сердце билось так отчаянно, что мыслить рационально становилось невозможно.

Незнакомец поклялся, что приехал с добрыми намерениями, но Эмин велел никому кроме него не верить.

— Вам лучше уйти… Клянусь, Эмин вернется не в духе, и тогда вам не поздоровится.

— Тебе тоже не поздоровится? И часто он так — не в духе возвращается?

Взгляд незнакомца сканирует мои узорчатые штаны и короткий топ. От этого взгляда хотелось прикрыться.

Дома было жарко — май, как-никак. И гостей я совсем не ждала.

Наконец, он отвел взгляд и достал из кармана зажигалку.

— Не против? Я покурю.

— Эмин не переносит дым сигарет…

Я не договорила. Зажигалка щелкнула, сигарета вспыхнула, и незнакомец затянулся.

— Эмин, Эмин… а ты как сама? Обижает он тебя, детка? Расскажи о себе.

— Какое вам дело?!

Голос срывается на шепот. Хриплый, испуганный. Последний раз я контактировала с людьми три месяца назад. В Сибири. По скайпу со своей единственной подругой…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И теперь у меня стойкое ощущение, что мое личное пространство нарушено. Варварски и равнодушно.

А с другой стороны, я чувствую умиротворение. И некоторую безопасность, которую не ощущала уже слишком давно. Рядом с Эмином был постоянный страх за его жизнь, а рядом с незнакомцем… просто безопасность. Без чувств и эмоций. Крепкая безопасность.

Я вдруг поняла, что от гостя не исходит угроза. И эта мысль перевернула мою жизнь. Разделила ее напополам.

— Что стало с котенком? — выдыхаю я.

Глаза незнакомца распахиваются в удивлении, и губы — в улыбке растягиваются.

О себе надо думать, Диана. О себе! А ты о котенке…

Но сердце в мыслях о нем предательски сжимается.

— Мои люди его принесли, мои и забрали. Пушистого моя знакомая одолжила. Хочешь, подарю?

— Не хочу… не до котенка нам.

Руки непроизвольно падают на живот. В мыслях о котенке захотелось перестать быть такой же беззащитной, как он.

Но незнакомец расценил этот жест по-своему.

Он резко перестал курить. Глаза его серые опасно прищурились. И ноздри раздулись сильно.

— Ты беременна, Диана?

Его голос был похож на могильный. На какой-то обреченный… обреченность я понять не смогла.

Я распахнула глаза в изумлении.

— Нет!

— Мне ты можешь сказать, — гость продолжает давить, — более того… если ты беременна, то я уйду. Отвечай.

Что?

Задумчиво кусаю губу. Все равно не уйдет, он ведь к Эмину пришел, а не ко мне. Но почему он так сказал?

— Я не беременна. Успокойтесь! — стараюсь сделать голос как можно холоднее.

Эмин мог говорить, как отрезать. Я не умела, а он всегда называл меня беззащитной. Говорил, что мне необязательно становиться железной, чтобы выжить в его мире. Достаточно жесткости Эмина. Одной на двоих.

— Но Эмин вас все равно убьет, — произношу с сожалением, — теперь вы не сможете покинуть квартиру бесследно.

— Я не собираюсь покидать квартиру бесследно, Диана. Не за этим я сюда приехал.

— А зачем?

— За тобой.

Пока я нахожу слова, незнакомец протягивает ладонь. И губы его растягиваются в насмешливой улыбке.

— Я шучу. Меня Альберт зовут, и у меня есть дело к Эмину.

Нарочито равнодушно смотрю на протянутую им ладонь. И лишь сейчас замечаю, что левая половина мужского лица малоподвижна. Возле губ находится шрам, глубокий и некрасивый. Вероятно, из-за этого шрама пострадали функции лицевых мышц, и оттого улыбка Альберта кажется пугающей и немного жуткой. При разговоре это особенно бросается в глаза.

— Некрасивый? — усмехается грубо, замечая мой интерес.

— Н-нет… Я просто никогда не видела…

— Уродов?

Альберт ухмыляется. Он привык, что в первую встречу его рассматривают с любопытством и отвращением. Тем временем серые глаза мужчины бегло оглядывают мои запястья, шею… словно перед ним жертва насилия, а не девушка.

— Диана, не бойся меня. Я никогда не причиню тебе боль. Я не Эмин.

— А кто вы такой?

Альберт тушит сигарету и садится за стол. На место, где всегда любил сидеть Эмин — напротив окна.

Чужой мужчина занял его место. В его же доме. Эмин будет в бешенстве.

— Я брат Эмина. Родной.

— А я сестра Эмина. Неродная, — сарказм в моем голосе едва уловим.

Альберт не удивляется.

И я понимаю, что он знает. Все знает. Обо мне, об Эмине… Возможно, даже больше положенного.

— У нас с ним общая мать, Диана. Повторюсь: я — единственный брат Эмина. Мы похожи, ты не находишь?

Я вцепляюсь в подоконник, чтобы не упасть от этой новости.

У Эмина есть брат. И, кажется, сегодня он об этом узнает. Или он всегда об этом знал, просто мне не говорил? Что я вообще знаю об Эмине? О его детстве? По сути — ничего.

— А вот и твой Эмин вернулся, — улыбается Альберт и поднимается с места.

В замке поворачивается ключ. Лишь сейчас в полной мере до меня доходит осознание. Я наедине с другим мужчиной, который проник в квартиру против моей воли.

И пусть он не сделал мне больно. Пусть я почувствовала крепкую безопасность. Меня мучило другое.

Как отреагирует Эмин? Разозлится или еще что хуже?

Прислоняю холодные пальцы к щекам. Оборачиваюсь к окну. На Батальонной рядом с бордовой иномаркой стоит родной серый автомобиль.

Вернулся Эмин. Совершенно точно.

— Диана, ты где?

Теплый знакомый голос доносится из коридора.

Альберт с улыбкой идет ему навстречу.

— Эмин! — кричу, ускоряя шаг.

Хочу обьяснить, но объяснения тут были излишни. При виде Альберта глаза Эмина налились кровью. Дикой и необузданной.

Глава 23


— Эмин! — кричу, ускоряя шаг.

Я бросаюсь в его объятия, но меня в них не ждут. Грудь его словно выкована из железа, а руки его не падают мне тяжелым грузом на талию. Сегодня все не так, как было обычно. Я поднимаю голову, пытаясь заглянуть в его глаза. Кладу подбородок на его мощную грудь. Но он больше не нежен.

Он воин. Беспощадный и кровожадный.

— Эмин, Эмин, Эмин… — шепчу ему в грудь, поглаживая мощные плечи, — меня никто не обижал. Я цела и невредима. Я с тобой, я рядом…

— Диана, уйди.

Не слова, а сталь. Железо, падающее на голову плашмя. Мне захотелось пригнуться, спрятаться. Уйти, как он приказал.

— У нас все хорошо. Я твоя. Тебе принадлежу, слышишь?

Не слышит. Только зубами скрипит, взгляда не отводя от Альберта.

И в этот миг мое тело содрогается. От вида крови, от боли на лице Эмина. Боль выдает его с головой, и он морщится. Тогда я замечаю на плече Эмина кровоточащую рану.