Амина Асхадова - Девочка Эмина

— Боже, — выдыхаю я, — Эмин, ты ранен!

— Здесь есть кто-то еще? — разносится зверский голос.

— Нет, нет, — шепчу, — только Альберт. Он один пришел и…

Эмин больше не говорит со мной. он молча впивается в мои плечи, сжимая их до хруста. Так, что в глазах искрится от боли.

И убирает мое тело от своего. Заставляет меня отцепиться и уйти. К стене прижимает, закрывая меня от взгляда незнакомца.

— Эмин! — я кричу, но слишком поздно.

Спокойная речь Альберта прерывается ударом. Одним. Мощным и страшным, почти лишая меня надежды на выживание. Эмин одиночка, и сила всегда была на его стороне.

Альберта откидывает к стене, из его разбитого носа хлещет алая струя. Я вскрикиваю, но в месиво мне не войти. Меня там по стенке размажут, даже не заметив. Промелькнула мысль позвать охрану. Но тогда смерть Альберта настанет еще быстрее.

— Эмин, прошу! Остановись!

Рву связки, не жалея сил. Приближаюсь на максимальное расстояние, когда Эмин заносит руку для второго удара. Его плечи напряжены, спина вытянута до предела. Он убьет Альберта, а я ведь предупреждала!

Третий удар, четвертый… В грудную клетку, в сплетение, в колени. Альберт успевал лишь орать и снова захлебываться в собственной агонии.

Я кричу, задыхаясь вместе с ним.

Господи, какой он зверь. Мой мужчина — зверь. Он ведь ранен, черт возьми, а держит Альберта за шкирку и готовится к последней бойне…

— Эмин, он твой брат!

Выдыхаю с облегчением, когда родное лицо поворачивается ко мне. Я растягиваю губы в осторожной улыбке. Он услышал меня. Услышал.

Только глаза его отчего-то не стихали от бури. Мышцы не переставали сокращаться. На лице не появлялись эмоции, кроме жажды мести.

Сегодня случилось что-то, что сильно разозлило Эмина. Задело. Что почти заставило сдаться. Неужели Басмановы нагрянули в город? Только я могла стать причиной его кровожадной силы. Только в борьбе за меня он превращался в монстра. И если я действительно права, то Альберт просто оказался не в том месте и не в то время.

— У меня. Нет. Братьев.

Последовал очередной удар. Жестокий и убийственный.

Я думала, что в драке невозможно погибнуть. Эмин доказал мне обратное. Еще несколько таких движений, и Альберт скончается прямо здесь. Я вытирала слезы, не зная, как помочь Альберту. Эмин действовал на эмоциях, а я понимала, что мы проиграем. Без Альберта проиграем, без помощи.

Не позволяя Эмину занести руку для замаха, я бросаюсь ему на спину. С криком и плачем бросаюсь.

— Он помочь нам приехал! Он поможет! Я прошу тебя, остановись! Молю, Эмин…

Обнимаю его за шею, касаюсь раненого плеча. Эмин шипит от боли. Его костяшки разбиты в кровь, на лицо Альберта страшно смотреть. Там не лицо, а кровавое месиво.

— Молю, выслушай его. Выслушай, а потом убей! Убей, но потом…

Я рыдаю. Меня скидывают с плеч и кровавыми руками подхватывают с пола. Я как и Альберт упала на колени и прижалась к стене. Он захлебывался кровью, а я — слезами. Дышал ли он еще? Мог ли видеть, как я спасаю его? А ведь я предупреждала, но он не послушал. Эмин настоящий зверь.

Меня никто не торопился поднимать с пола. Эмин схватил Альберта и полуживого поставил его на колени. Прямо передо мной.

— Он зашел в наш дом против твоей воли?

Киваю судорожно, отводя взгляд от страшного лица Альберта. Я уверена, они равные соперники по силе, но Эмин одиночка и предупреждать об ударе не привык. И Альберт оказался Смертником. Самоуверенным и глупым.

— Ты с ним боролась?

Не понимаю, куда Эмин клонит. Но киваю послушно.

— Я тебя научу самообороне, Диана. Чтобы впредь никто не смог тебя коснуться. Никто, кроме меня.

Я закрываю рот ладонью, сдерживая крик. Эмин ударил безвольное тело, и каждый удар сопровождался комментарием. Вот сюда нужно было бить, когда противник не ожидает. А вот сюда, когда сопротивление было ожидаемым. Вот так нужно было схватить и вот сюда направить кулак, чтобы было поистине больно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я закрывала глаза, а Эмин орал и заставлял смотреть. Только подумать: он учил меня драться на живом теле. Слезы катились дикой волной. Я умоляла Эмина остановиться, но в него словно бес вселился. Пуля в его плече все еще напоминала мне о том, что в нашу жизнь вторглись Басмановы. Я чувствовала, что они были близко. Пуля была письмом из Москвы.

— Молю… хватит, — шепчу обессиленно.

Мое тело дергается в такт всхлипам. Я поднимаю зареванные глаза на Эмина. Он смотрит на меня и словно только сейчас понимает, что перед ним я. Его Диана. Никем не тронутая и никем не обиженная.

Я мельком бросаю взгляд на Альберта. Он дышит.

Эмин заставляет меня все рассказать. Про котенка, про временное отсутствие приставленной охраны. В подъезде остались следы молока в подтверждение моим словам.

Я не знаю, что стало с охраной, но больше я их не видела. Место одних заняли другие. Тех, прежних больше нет.

А после зрелища с Альбертом вопросы были излишни.

— Больше от тебя ни на шаг не отойдут, — обещает Эмин.

Он склонился надо мной и поднял с пола мое трясущееся тело. Мне было страшно. Я ждала удара. Такого же мощного и сильного, какими он избивал Альберта. Только вместо десятка мне было достаточно одного. В сплетение или в висок. Один удар, и меня нет. Руки у Эмина сильные, даже после прострела.

Но вечер на этом не заканчивается.

И я с удивлением отмечаю новую дверь. Она открывается моему взору и то, что раньше я не видела, стало мне доступным. За скрытой дверью кабинет Эмина. За все дни проживания на Батальонной я не подозревала о секретной комнате.

Туда Эмин лично затаскивает тело Альберта. Из-за полураскрытой двери я вижу, как он приковывает измученное тело наручниками к чугунной батарее. Гостю ни за что не выбраться. В таком состоянии — ни за что.

Эмин выходит в коридор, и дверь запирается. Вновь становится невидимой, хотя теперь я четко вижу ее очертания. О местонахождении Альберта не знает никто. Он сбежал из Москвы и тайно проник к нам в квартиру. Его никто не видел — ни новая охрана, ни старая. Ни одна живая душа не знает, куда он подался. Ни одна душа, кроме Эмина и меня…

Эмин снова склоняется надо мной и помогает подняться. Я облизываю соленые губы, натыкаясь на бордовое пятно в его рубашке.

— У тебя рана… — хриплю осторожно.

— Зашивать умеешь?

Я качаю головой.

— Научишься. И пулю вытащишь сперва.

— Кто это сделал с тобой? Кто сделал из тебя монстра? — интересуюсь безжизненно.

— Люди Давида пожаловали в город. Я оказался негостеприимным хозяином.

— Ты убил их всех?! — впиваюсь ногтями в собственные ладони.

— Нет. Одного оставил. Посыльного. Ответ передать Давиду. Мою девочку никто не смеет обижать. Я такого не прощаю, Диана. Даже братьям.

Я молчу. Боюсь, что этой ночью я не смогу лечь с ним в одну постель. И боюсь, что после этого он ударит меня также сильно, как Альберта.

— Ты запекла мясо, маленькая?

Эмин не единожды боролся за меня. Он не единожды доказывал, что готов ради меня на все. Только раньше до моего сведения не доходило, какими методами он отстаивает меня, как свою женщину.

Теперь я наглядно увидела его методы.

И навряд ли я смогу их когда-нибудь забыть.

Эмин показал, какой ценой ему дается наше счастье. Вынужденное счастье, во имя спасения.

Трясущимися руками я поставила ужин греться. Мясо уже остыло, и я вновь забоялась, что Эмин выкажет недовольство по этому поводу. После сцены с Альбертом я стала бояться своего мужчину. Еще больше.

Посуда звякнула, звонко ударившись о плиту. Я вздрогнула.

На мои плечи опустились тяжелые руки. Вымытые от крови руки. Горячие губы Эмина проходятся по моей шее, измеряя напряжение в каждом моем судорожном вдохе.

— Ты нервничаешь, — мягкий голос прозвучал за спиной.

Я прикрыла глаза, делая глубокий вдох. Я всегда знала о том, какой мужчина находится рядом со мной. Просто не видела его сущность так близко. Еще никогда — так близко.

— Оставь, — велит Эмин, — мне нужна твоя помощь. Идем, Диана.

— Ты голоден… — противлюсь его рукам.

Но Эмин насильно усаживает меня за стол. Он резким движением убирает с поверхности все специи и нарезанный хлеб, освобождая пространство под бинты и другие леденящие душу принадлежности. Я закрываю глаза и даже не знаю, откуда все это есть у нас дома.

Эмин с грохотом ставит водку на стол. Я устало потираю лицо, отказываясь верить в происходящее.

Наступал ад.

И раньше жизнь была не сахар, но теперь… что нас ждет?

— Диана, я говорил тебе взрослеть. Предупреждал.

Он замечает мое состояние. Трясучку. Нервную дрожь.

Эмин злится. Он хочет видеть рядом с собой бойца. Ему и так тяжело, и от меня он поддержки никогда не ждал. Теперь настал час.

Я поднимаю на Эмина глаза, но тут же отвожу их. Еще слишком свежи воспоминания, когда его руки были в крови. Сейчас он ополоснул их. Готовится к операции.

Эмин срывает с себя рубашку, морщась от боли. Он все делает быстро, словно в любой момент в квартиру могут ворваться враги. На его плече кровь. На груди тоже размазаны полосы — разводы крови, что оставила после себя рубашка.

— Я не смогу… — шепчу онемевшими губами, — давай вызовем скорую… давай в больницу, Эмин!

— Никаких больниц! Сможешь, — железный ответ прямо в лицо, — берешь и достаешь эту долбаную пулю.

— Эмин… — бормочу растерянно.

Но он меня не слышит. Только железным тоном говорит и показывает. Учит, как все сделать быстро и безболезненно.