Амина Асхадова - Девочка Эмина

— Умница, — кивает Эмин и забирает оружие из моих рук.

Он убирает металл в кобуру и топит газ с новой силой. Тем временем за окном в непроглядной тьме проглядывается волгоградский мост. Мы едем домой? Неужели встреча со Смертником снова состоится в квартире?

Но я ошиблась. И едва мы свернули к самому мосту, как сердце забилось быстрее в ожидании чего-то нехорошего. Лучше бы встреча была дома, а не на мосту, под которым затаились глубокие черные воды.

Дома Эмин хозяин, а здесь они на равных. Это пугало.

— Не плачь, — хмурится Эмин, — Диана, не зли меня.

Я застываю мертвой статуей, боясь в очередной раз двинуться. Вечерний макияж потек, а платье собралось на бедрах, оголяя икры. Какое оно неудобное… а если придется бежать? Еще и босоножки на каблуке.

Боже…

Где взять столько сил, чтобы быть рядом с Эмином?

Почему Альберт назначил встречу на мосту?

Почему Эмин согласился? Почему не оставил меня дома?

Столько вопросов, на сколько от молчаливого Эмина ответов не дождаться. Поэтому я глушу в себе панику и слезы, сцепляя дрожащие руки в замок.

— Не бойся, маленькая. Я тебя защищу.

Эмин хватает мои холодные пальцы своими, врываясь на мост на высокой скорости.

А меня не покидает ощущение захлопнувшейся ловушки.

Неужели ты не чувствуешь нависшую над нами угрозу, Эмин?

Но вместо слов муж целует мои пальцы, на секунду отрываясь от дороги. И его глаза тотчас же обжигают меня чувствами, что бурлят в его душе.

— Я от тебя без ума, моя девочка. Крышу несет в желании защитить… — хрипит он.

Я обращаю внимание на то, как сильно вздулась вена на его лбу и чуть намок лоб. Он в напряжении, но с полной пушкой. Это все, что есть у одиночки за пазухой.

Но Альберта я не боялась. И Эмину не надо его бояться, я была уверена.

Меня мучило другое.

Эмин бьет по тормозам, и мои пальцы выскальзывают из его руки.

Нас уже ждали. Бордовая иномарка, которую я впервые увидела из кухонного окна. Тогда Альберт и заявился в квартиру.

— Это он, — шепчу я, — это его бордовая машина.

— Ты выходишь из тачки и всегда стоишь рядом со мной, поняла?

Я киваю и послушно вылезаю из машины. Прохладный июньский ветер бьет прямо в лицо и тело заставляет покрыться мурашками. Я прячусь за спину Эмина, когда из бордо вылезает Смертник.

Он один или с кем-то?

А вдруг силы окажутся на его стороне? В этот раз Смертник должен быть подготовлен.

— Я понял, почему ты выбрал мост, — первым говорит Альберт.

Значит, это Эмин выбрал мост для встречи?

— Камеры, безопасность… девочку с собой взял. Здесь хорошо — ты под крышей закона.

— Завали, — огрызается Эмин, — эти камеры работают на меня и против тебя, Смертник.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Усмехнувшись, Эмин тут же достает оружие — так достает, что ни одна камера ни на одном столбе не увидит пушку. Но если нужно будет, он раскроет себя полностью. Альберт не в безопасности — здесь даже камерами правит Эмин.

Я тихо вскрикиваю, а Эмин целится в Альберта. Неужели Смертник без подмоги? Неужели ничему жизнь не научила?

— Я вообще-то поговорить хотел. И встречу тебе назначил после вашего торжества, — голос Альберта звучал почти миролюбиво, — к чему была такая спешка?

А затем Альберт смотрит на меня и кивает с улыбкой:

— Мои поздравления, Диана Шах. Брак — это дело святое.

Я отвожу взгляд. Из уст Альберта это прозвучало то ли как поздравление, то ли как укор.

— Поговорить хотел, говоришь? Поэтому ты устроил на моего отца покушение? А то не знал, что торжество закончится раньше? — усмехается Эмин иронично.

— Покушение? На Булата было покушение?

Я нахмурилась, переваривая эту информацию. Голос Альберта звучал правдиво, будто он и правда ничего не знал о покушении.

Но тогда кто?..

— Было покушение. Более того, его устроил ты, — цедит Эмин, ничуть не доверяя Смертнику.

— Я? Эмин, это у тебя мания такая — других обвинять, а своих грехов не замечать?

Я молчу, не вмешиваясь. Страшно это — вмешиваться в их разговор.

Холодный ветер обдувает со всех сторон. Платье колышется, оголяя щиколотки. Вниз смотреть страшно — там воды черные бунтуют.

Я на этот мост только из окна смотрела, а теперь мы стоим на самой его середине и не знаем, чем закончится эта роковая встреча. Братская встреча.

Только свет фар освещал две разъяренные мужские фигуры. Эмин был напряжен до такой степени, что его нижняя челюсть выпирала вперед, изображая страшный оскал.

Лицо Альберта мне видно плохо, но по заторможенным движениям я понимаю, что его тело еще помнит удары Эмина. Не зажило мужское тело после такой же мощной мужской силы.

— Я твой брат, Эмин. Я тебе и твоей жене зла не желаю. Опусти пушку, и мы поговорим.

Я крепче сжимаю руку Эмина и мысленно прошу его злиться меньше и выслушать обезоруженного человека. Ведь приехав сюда, тем самым Смертник поднял белый флаг.

И я в который раз убеждаюсь, что Альберт и правда Смертник, раз уже дважды он полез к Эмину на рожон. Значит, есть действительно нечто важное, что Альберт должен нам сообщить.

Спустя некоторое время, словно услышав мои молитвы, Эмин опустил оружие. Опустил, но остался наготове. И тогда я смогла с облегчением глотнуть свежего воздуха.

Ннаконец, пришло время разговору.

— У меня есть информация, Эмин. Я знаю, что ты человек слова, поэтому я готов обменять информацию на свою жизнь. И на наше сотрудничество.

Это очень много, Альберт. И жизнь, и сотрудничество… это адски много. Эмин работает один, и союзники ему не нужны, тебе ли не знать?

Мой муж быстро принимает решение. Твердое и бесповоротное, как он умеет:

— Максимум, твоя жизнь. Она недорого стоит, — он жестко усмехается в лицо Альберту.

— Какой-то же ты засранец, Эмин, — чертыхается Альберт зло.

— Это мое первое и последнее слово. Братишки мне не нужны, — сталь в голосе Эмина не дает права в этом сомневаться.

Смертник либо принимает условия, либо уходит.

Другого не дано.

Эмин демонстративно смотрит на часы, а после хватает меня за руку. Он, конечно же, заберет свою жену с собой и никому не позволит ее тронуть.

И я уже почти не морщусь, словно его хватка не приносит мне адской боли. Жена Эмина ведь должна терпеть, так? И не такое было в нашей жизни.

— Хорошо. Все равно мы объединимся, когда они приедут, — цедит Альберт и протягивает Эмину руку.

Которую Эмин успешно игнорирует, ведь моему мужу не нужны формальности, чтобы сдержать свое слово.

Но кто приедет? О ком говорит Альберт?

— Время — деньги. Информацию вперед, — цедит Эмин.

Бросив на меня короткий взгляд, Альберт тоже сдерживает свое слово и сообщает новость, от которой у меня вмиг подкашиваются ноги:

— Информация проверенная, отвечаю головой.

— Ну?! — рыкнул Эмин.

— Прошлой ночью Басмановы покинули столицу. Их направление — южное.

Альберт закончил говорить, когда я уже едва устояла на ногах. А Эмин угрюмо молчал — он подсчитывал, размышлял, принимал решение. Пока я все еще приходила в себя.

Ведь если Басмановы действительно выехали прошлой ночью, то сейчас они вполне могут быть рядом с нашей квартирой.

Басмановы уже в Волгограде. Но почему они еще не дали о себе знать?

— Если ты — мой так называемый брат, то зачем покушался на моего отца? Или ты хочешь, чтобы я твоих ублюдочных родителей завалил в ответ?

Я уже поняла, что Эмин мстительный по своей натуре. И сейчас помимо Басмановых его интересует Альберт и покушение на Анархиста. Я считала, что при таком раскладе покушение могли устроить и сами Басмановы, но у моего мужа совершенно точно было иное мнение.

А еще Эмин не считает нужным выбирать выражения.

И это сильно задевает Альберта. Я вижу это по его перекошенному лицу.

— Ты о своей матери так выражаешься?! Не хочешь все-таки спросить, как у нее дела?

— Все 28 лет она не спрашивала, как мои, — цедит Эмин.

Я пыталась вслушаться в каждое их слово, но порой их диалог прерывал ветер или шум от изредка проезжающих машин. Если сюда заявится полиция, она однозначно заинтересуется нами. Это повлечет проблемы.

— Эмин, ты действительно ничего не хочешь узнать о своей матери? Она спасла твою жизнь тем, что оставила тебя. Неужели ты так полюбил Анархиста, этого конченого ублюдка?

Альберт это зря. На Эмина нельзя замахиваться.

Я шумно сглатываю. Обстановка накаляется.

— Твоя мать, — нарочито выделяет Эмин, — в момент ухода думала о своей заднице. И о своем мужике на стороне. О своей заднице и о мужике, понял? А моя мать обо мне не думала, ведь Анархист не настолько глуп, чтобы не сделать тест на отцовство от этой женщины… Ты не думал об этом, Смертник? Странно, что я еще жив, не находишь? За это я благодарен Анархисту, но никак не твоей, — выделяет снова, — матери.

Альберт не находит ответа.

Или он просто понимает, что с Эмином говорить больше не имеет смысла. Это игра в одни ворота.

И тогда он переключается на меня и даже делает несколько шагов навстречу.

— Он тебя тут совсем загонял, Диана? Жесток он с тобой?

Альберт действительно Смертник. И когда-нибудь это прозвище погубит его. В присутствии Эмина я принимаю решение не отвечать — себе дороже. Достаточно того, что я спасла ему жизнь.

Но я почти физически чувствую, как голос Альберта по отношению ко мне меняется. Вместе с тем широкие плечи Эмина напрягаются, руки его становятся едва не железными. Эмин не греет меня, как и совсем тонкое платье…