Амина Асхадова - Девочка Эмина

Это было правдой. Я видел Ковалева лишь раз. Познакомился, так сказать. А в следующий приезд я выяснил, что вся моя охрана вырезана. Мальчишки в доме не обнаружилось. Ему помогли сбежать.

На следующий день после я увидел его рожу в телевизоре. Фактически я нарушил договоренность с Рустамом.

Но по факту за спиной Ковалева стоял не я.

Пора было разобраться с этим.

— Мне все равно. Сбежавший мальчишка — полностью твоя вина! — заорал Булат, — ты унизил меня перед собственным братом!

— Его ублюдочный сын похитил мою жену, — разозлился я.

— Ты помешался на ней!

Ускоряю шаг.

Быстрее.

Да, я помешался на ней. Мне без нее дышать уже трудно. Только бы погрузиться в ее голубые глаза и вонзиться в длинные волосы руками…

— Молись, чтобы он не тронул Диану. Иначе я оторву ему руки и ноги.

— Не смей!

— Когда-то ты болел Анной. Бредил. Искал и грозился найти… — напоминаю отцу, — вот и я найду Диану. И домой верну.

— Только не говори, что ты полюбил ее так же, как я Анну, — цедит отец.

— Не так же. Ты болен. А я здоров.

— Неужто?! — выкрикнул Булат, и в его крике я услышал насмешку.

Его разозлила правда.

Я сказал ему ее в лицо.

Он болен.

Правда ему не понравилась.

— Неужто ты здоров?! Ты покушался на сына Эльдара! На его семью!

— Я этого не делал. Но я разберусь с теми, кто действует от моего имени.

— У тебя едет крыша, Эмин. Это твои люди ворвались к Рустаму в дом и угрожали его бабе изнасилованием!

Как интересно.

Похоже, от моего имени действует самоубийца. Раз позволил себе такое. Опускаться до такого произвола — не моя печать. Я через женщин чужих не действую.

— Ты глупец, Эмин. Непослушный глупец!

— А ты потерял то время, когда мог давать советы. Мне напомнить, чем ты был занят все мое детство? — усмехаюсь, не щадя отца.

Хотя, по правде, пощадить бы стоило.

Да, теплых отношений между нами отродясь не было.

Но он вырастил меня в достатке и в чистоте. У меня было все, о чем я желал. Его заслуга. Для единственного сына он ничего не жалел.

— У меня посадка. До встречи, отец.

Я положил трубку, не слушая вопли на той стороне.

— Пожалуйста, можно ваш посадочный талон? — натягивает улыбку сотрудник авиакомпании.

— Конечно.

Пора было разобраться, кто нападал на Басмановых и куда делся Альберт.

Последний раз братец заявился на Батальонную пару недель назад, когда пропал Ковалев. Он излишне много рассказывал о матери. О нашей матери. Предложил наведаться к ней, давил на родительские чувства… забыв о том, что мне на них глубоко наплевать.

Непростое было время. Вся правда вылезла наружу, общественность узнала то, что мы с Рустамом должны были сохранить.

Первым в расход Альберт пошел. На него накинулся, его обвинил:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Это твоих рук дело?!

— Ты о чем, Эмин? — ошалело распахнул он глаза, барахтаясь в сгибе моего локтя.

— Мальчишка! Ковалев! Моих людей вырезал, его забрал… на массы вывел! — рыкнул я.

— Я вообще не знал о нем! Ты все скрывал от меня! — хрипел Альберт, оправдываясь, — я все время рядом с тобой, Эмин! Когда мне о СМИ руки марать? Сам подумай!

— Тогда какого черта ты трешься рядом?! Где твоя помощь, Альберт?! — сощуриваюсь зло, — ты только мозги пудришь, сукин сын.

— Я советы даю. Но ты же и без того умный, никого не слушаешь! — разозлится братец, — вот и решай проблемы сам!

— Катись отсюда. И чтобы я больше тебя не видел, — процедил я и разжал кулаки, выпуская мятую одежду из пальцев.

В тот день у Смертника только пятки сверкали. С тех пор на Батальонную он не заявлялся, а в Москве начали происходить странные вещи. В том числе покушение на Рустама и Полину.

Увижу его — пристрелю.

Если только мои догадки окажутся верными…

Сейчас главное — Диану вернуть. Себе. Домой на Батальонную.

В самолете пытаюсь расслабиться. Выходит не очень. От слова совсем. Бьет мандраж от приближения встречи.

Диана ведь обрадуется мне? Захочет вернуться в Волгоград?

Сегодня я это узнаю.

Булат запретил вылетать. Усмехаюсь. Еще бы самолет остановил… да и кто он такой? Булат давно погряз в своем безумии, он теперь ничего не решает.

Без Анны решал. Был стимул двигаться вперед и добиваться новых высот. Теперь он утонул в похотливом наслаждении, позабыв обо всем.

Это его и погубит.

В самолете я начал вспоминать, как отец все детство действовал на нервы. Сначала Булат завывал об Анне, угрожая найти беглянку, теперь, когда нашел и достал, переключился на меня.

Только слишком поздно.

Не мальчик давно.

Хотя те годы, которые он посвятил поискам Анны, я помню до сих пор. Мне тогда родителей няня заменила — бездетная женщина, которая умерла, едва мне исполнилось четырнадцать.

Полностью равнодушный к людям, о ней я помню до сих пор. Золотая была женщина. И защищала меня, когда косячил. И от гнева отца пыталась уберечь.

Особенно, когда я стоял возле его кабинета и подслушивал.

Я все его фразы помню, как сейчас. Он любил кричать на Анну. При том, что Анны в доме не было.

Одним словом, он сходил с ума. Медленно, но верно. Откуда-то доставал ее фотографии, кто-то, словно играючи, присылал ему видео. Как она с дочерью гуляет или мужа целует.

После каждой такой посылки с сюрпризом кабинет становился похож на руины. Меня он упорно не замечал. Анна, Анна…

— Я найду тебя, дрянь… Я вижу тебя. Я наблюдаю за тобой. На юга, значит, приехала?

После каждого вопроса он делал тон тише, и мне приходилось напрягать слух, чтобы услышать.

— Неужто ко мне чтобы ближе быть? Я знаю, ты хочешь вернуться. Подсознание тебя ближе ко мне несет…

А затем ему присылали фотографии из других уголков Земли, и он злился пуще прежнего.

И девочку, их дочь я видел. Лицо ее было спрятано, но хрупкая фигура неизменно следовала за родителями. Она росла, и я стал наблюдать за ней почти как отец за Анной.

Он впивался глазами в Анну, а я, тайно проникая ночью в его кабинет, наблюдал за этой девочкой.

С четырнадцати лет наблюдал. Мне казалось, с нежностью. А позже с чувством и с жаждой обладания, когда впервые увидел ее. Когда повзрослел, принял решение и приехал в Сибирь к ее отцу, чтобы… помочь.

Не за просто так.

За нее в обмен.

За Диану.

— Почему ты предлагаешь нам свою помощь, Эмин?

— Потому что я нахожусь ближе всех к тому, от кого вы бежите. Я буду отводом молнии. Куда я скажу — туда вы едете. И он вас в жизни не достанет.

— И что ты хочешь взамен? — прищурился Альберт Туманов.

Этого вопроса я и ждал.

— Вы, как отец, наверняка хотите лучшую жизнь для своей дочери, верно? Нельзя, чтобы Диана всю жизнь провела в бегах. Позже, когда я скажу, я заберу Диану себе. В жены.

— Что? — негодовал ее отец.

— Я спрячу вашу дочь прямо перед носом Анархиста. Это самое безопасное место. Никто не станет искать там, где найти не планировал. Приведу ее в дом в качестве жены. И никто не посмеет ее тронуть.

Туманов замолчал.

Долго обдумывал.

Теперь я знаю, что соглашаться он не планировал. Но помощь мою принял. Я его за это не виню — все выживают как могут. Но дочь его себе я все-таки забрал. Когда глупец перестал слушать мои советы.

Просто действовать пришлось другим путем. Не представлять Диану перед отцом в качестве своей жены, а скрывать, как пленницу. Но мой план был хорош. В жизни бы Булат не догадался, что это за девушка. На всех фотографиях ее лицо было скрыто. Вопрос только в том, кто присылал фото? Кто подпитывал Булата к этому безумию? Кому выгодно?

Несколько часов полета пролетели незаметно. Война завершена. И проиграна, Басманов. В твоих интересах пропустить меня и позволить забрать Диану.

В столичном аэропорту меня никто не ждал — Эльдар слишком отягощен проблемами своей семьи. Самое удачное время забрать свою женщину.

Диана

В машине Альберта было холодно и пахло кофе. Этот запах напомнил мне об Эмине. Он любил, когда я готовила ему напиток.

— Тебе холодно?

Я повернула голову влево. Альберт не сводил с меня взгляда.

В своих пальцах я нервно комкала платье, которое мне дала Полина. Длинное, но безумно облегающее. Оно понравилось Альберту.

— Нет. Мне не холодно.

Мой голос уже не дрожит. Хотя минутами ранее я почти слезно умоляла его не убивать охрану Басмановых. Просила забрать меня тихо. Похитить.

Мы мчались по ночной Москве. Однажды Давид показал мне ее. Та поездка на двухколесном звере и наш разговор навсегда отложились в моей памяти.

Интересно, что бы было, дав я Давиду зеленый свет? Если бы я согласилась стать его женщиной, он бы пошел против Эмина дальше? Наплевал бы на то, что может оказаться за решеткой?

— Голодна?

Качаю головой. Я не голодна, только чувствую себя беззащитной. Я ведь безо всего, образно голая уехала с ним. Нет телефона, нет денег и связи с внешнем миром. Полина предложила дать купюры, но девать их было некуда — на мне лишь белье и тоненькое платье.

— Тебя обижали? Давид обижал? — прищуривается мужчина.

Когда Эмин задавал подобные вопросы, он ревновал.

Что чувствует Альберт? Для чего он спрашивает меня об этом, если он сам лично продал меня Давиду?