Совсем без сил я опустилась на стул и бросила взгляд в темное кухонное окно с разводами. Это не Батальонная. Здесь нет чистых окон и красивого вида из окна. Напротив нас стояла старая пятиэтажка. Самый настоящий контраст.

Я знала, что папа хотел выдать меня замуж.

Я окончила школу, а поступить учиться дальше в России у меня не было шансов. Так бы нас быстро нашли. Папа обещал, что жених поможет мне устроиться за границей. Только там я обрету право на счастье — папа так убеждал, не раскрывая мне всей по-настоящему больной правды.

Альберт предназначался мне в мужья. Из письма следовало, что Смертник сам заявился к моим родителям. И также, как Эмин, он предложил папе свою помощь.

Конечно, вместо сына Анархиста папа выбрал Альберта. Человека с большими возможностями и добрыми намерениями.

Папу можно было понять.

В России у меня не было шансов.

Значит, стать женой я не успела всего на неделю. Точнее, опоздал Альберт.

И сейчас, пройдя столько дорог, я уже не уверена, что это было плохо.

Я отодвинула бумаги с распечатанной перепиской. Даже не хочу думать, для чего Альберт подсунул мне их. В квартире не было ничего, зато эти документы я обнаружила сразу. Значит, лично сообщать о том, что он был моим женихом, он не захотел.

Я беру в руки фотографии. Их немного.

На первой маленький Эмин с Булатом и моей мамой. На фото она еще молода, а Булат — просто влюблен.

На следующем кадре я. И мои родители. Они просто гуляют, их лица не скрыты. В отличие от моего лица. На остальных карточках мое лицо тоже было спрятано. То ракурсом, то просто фрагмент размыт. От этих снимков мне стало не по себе и даже жутко. Мои родители явно не знали, что их снимают.

За ними следили.

Этих фотографий даже быть не должно. Откуда они у Альберта?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глаза слипались. Я бросила взгляд на входную дверь и быстро собрала переписку и фото в папку. Убирать на место не стала. Скрывать нечего — я теперь многое знаю. Альберт сам этого захотел.

Я легла в свою комнату и, свернувшись на постели калачиком, быстро уснула.

А на следующий день Альберт сказал мне, что мы переезжаем. Он ничего не объяснил, просто схватил за руку и вывел из квартиры. В его руке была дорожная сумка, внутри что-то сильно громыхало. Думать о том, что там оружие, мне не хотелось. Но и наивной рядом с бандитами остаться невозможно.

А ведь пять месяцев назад я была обычной девочкой. Жила в счастливой, как мне казалось, семье, была примерной дочерью и мечтала о принце на белом коне. Или хотя бы просто о принце. О хорошем человеке.

Когда папа предложил выйти замуж за одного из таких «хороших», я без раздумий согласилась. Мне надоело бегать, а там за границей все будет иначе. Папа так сказал.

Теперь в моей жизни принцев много, но всем им нужна не я. А та власть, которая дается им с позволения Анархиста.

Я не успела сказать Альберту, что я все знаю. Но по найденной папке было и так все понятно. В машине разговор не ладился — Альберт сильно спешил. Он сказал, что теперь мы поживем в частном доме, там будет безопаснее. Сказал, что это тоже временно и после попросил прощения за эти скитания. Это все, о чем я знала. О далеких планах он не говорил — скитальцы живут без целей в долгосрок.

— Черт, я забыл продукты из холодильника забрать!

Я сидела на пассажирском и думала о своем. Так казалось Альберту.

На деле же я запоминала, куда мы направляемся. Глазами «фотографировала» название попутных улиц и номера домов в надежде, что у меня получится связаться с Эмином.

— Я зайду в магазин. Ты посидишь в машине?

Он затормозил у магазина почти на въезде в частный сектор.

Альберт спрашивал, но мой ответ его мало интересовал. Он решил заранее, что я буду сидеть в машине. Вынул ключ из зажигания, запер меня и, постоянно оглядываясь, направился в супермаркет.

Тут мое сердце забилось бешено. Я мысленно строила побег и начала озираться по сторонам.

И почти не поверила своим глазам, когда на приборной панели я увидела завалившийся к лобовому телефон. Он говорил с кем-то по дороге… и затем бросил телефон к самому стеклу.

Не раздумывая, я схватила его.

Эмин, Эмин… только тебя хочу видеть. Я знаю, ты записан у Альберта братом. К счастью, брат в контактах находится только один.

Знаю, что ты далеко… но ты что-нибудь придумаешь. Обязательно. Я ничьей больше не хочу быть. Только твоей. Это шанс, который я доверяю лишь тебе.

Дрожащими пальцами я выбираю из списка его контакт. Не доверяю машине — здесь установлен видеорегистратор, пишущий голос, поэтому я текстом набираю адрес, написанный на углу магазина.

Адрес и короткое сообщение, что мы на въезде в частный сектор. Ты найдешь меня, Эмин.

Я верю.

Когда ползунок доходит до «Отправлено», я успеваю лишь закрыть приложение и бросить телефон обратно на панель. Из зеркала на меня смотрела девушка с огромными испуганными глазами и бледными, почти бескровными губами. Я нервно спрятала заледеневшие от страха руки и внушила себе успокоиться, когда водительская дверь резко распахнулась.

А стоило мне повернуться влево, как я тут же напоролась на взгляд озлобленного мужчины.

Глава 49


Альберт сел в машину и просканировал меня взглядом.

— Ты встревожена. Боишься меня, котенок?

От его взгляда хотелось тут же сдаться и выпалить все как на духу. Но я сдержалась, взяла себя в руки и только сдавленно улыбнулась:

— Нет. Я просто хотела попросить тебя купить шоколад. Забыла.

Мой истеричный смешок Альберт не заметил. Или сделал вид и пропустил мимо ушей. Вместо этого из огромного пакета он вытащил плитку молочного и положил на мои колени, обтянутые хлопковым платьем.

— Одежду тебе привезут утром, я договорился.

Он тоже заметил, что на смену платью у меня ничего нет.

Я кивнула и растерянно поблагодарила Смертника. Увесистая плитка молочного обжигала мои пальцы, словно я сделала что-то плохое. Принимать от другого мужчины подарки не хотелось. Только одежду придется, к сладкому я так и не притронусь.

Через несколько широких перекрестков Альберт свернул к двухэтажному дому и загнал машину во двор. Частный сектор показался мне странным: здесь дороги не напоминали дачные, напротив — они были очень широкими, больше подходящими для трассы. Здесь живут явно не бедные люди.

Словно под конвоем, я зашла внутрь временного убежища Смертника и с порога сказала:

— Альберт, нам нужно поговорить.

— Диана, сейчас не самое лучшее время. Я должен буду отъехать.

— Снова? — спросила я.

Мужчина приблизился. Даже больше, чем мне того хотелось, мне пришлось отступить. Смертник посмотрел на меня в упор и сказал:

— Я все улажу, и мы будем вместе.

— А я хочу знать ответы на свои вопросы. Останься.

Я почти не вздрогнула, когда мужская рука резко взметнулась вверх. Просто рефлекс, который Альберт сходу уловил. Да, я ожидала пощечины, а он пальцем прикоснулся к моей щеке. И с нежностью потрепал меня по ней, как раньше в детстве это делал отец.

— Он тебя бил, да? Мне жаль. Как только я найду его, он заплатит за все, что сделал с тобой.

— Я не хочу, чтобы ты ему мстил. Оставь. И отпусти Ковалева, не причиняй вред.

На миг в серых глазах Альберта показалось удивление. А затем он засмеялся. С надрывом, неприятно. Я хотела опустить взгляд, только он не позволил. Лицо поднял и на себя заставил смотреть.

Я поняла, что все жестокие мужчины одинаковы. Они не отступят назад по просьбе женщины. Они посмеются, потрут розовую щеку и уедут дальше убивать людей. Только Эмин еще и ударит за то, что я лезу не в свое дело.

— Глупенькая, ты просто не понимаешь, что говоришь. Иначе нам отсюда не выбраться.

Не скрывая своих чувств, я дернулась из его рук. И отшатнулась к холодной, еще не прогретой стене дома.

— Прекрати вести эту войну, Альберт. Полина и Рустам ни в чем не виноваты. А ты… Это ведь ты послал убийц к ним в квартиру. Твои люди издевались над беременной девушкой! Это все ты, а не Эмин.

Упомянув Эмина, я резко затихла. Я выдала себя, что все знаю.

Взгляд Альберта помрачнел.

Мне захотелось скрыться с его глаз, но бежать было некуда.

— По сравнению с грехами Эмина… — процедил он.

И вдруг замолк. Развернулся и собирался было покинуть дом, как я сказала:

— Оставь Ковалева. Прекрати войну, я тогда я уеду с тобой. Ты ведь закончил делать документы? Мы можем улететь из России, и тогда Эмин меня больше не найдет.

Я говорила отчаянно и почти поверила себе. Это был мой последний шанс, чтобы Альберт оставил Басмановых и Эмина.

— Ты готова уехать со мной, Диана? — его серые глаза оставались холодны.

— Ты ведь этого хотел? — вопросом на вопрос.

— Хорошо, котенок.

— Хорошо? — переспросила я.

Альберт схватил дорожную сумку, где лежало оружие. Он вытянул из дополнительного кармана два документа. Когда я взяла их в руки, то поняла, что оба документа мои. Только на имя чужое, запоминать которое я даже не хотела.

— Тогда зачем ты устраивал войну? Зачем стравливал их, как собак? — не поняла я.

Альберт криво усмехнулся. Серые глаза обдали меня холодом.

Он смотрит на меня не как Эмин. А как на должное. И его взгляд не сбивал моего сердца стук. Он не делал со мной ничего. Ровным счетом.

— Для меня это игра. Азарт. Я же Смертник, помнишь?

Я помялась на месте и все-таки отошла от холодной стены. Альберт уже стоял далеко. За окном становилось пасмурно.