— Ты с кем-нибудь трахалась?

Я задохнулась, мой взгляд взлетел выше — к его серым непроницаемым глазам. Легкие горели от нехватки свежего воздуха. Только кровь, грязь и страх — мы этим дышали.

Нужно что-то выдавить из себя, я это понимала. Иначе Эмин додумает сам.

Это он и сделал. Схватил за подбородок липкими пальцами, в глаза впился… и снова распял меня вопросом:

— Отвечай, маленькая. Лучше отвечай.

Ты совсем забылся, Эмин. Тебе плохо. В безумной заботе ты причинил мне боль.

— Нет, — шепнула я со страхом.

Но Эмина все равно не отпускало. Я знала, то мы вернемся к этому вопросу. Муж схватил меня за талию и оттащил подальше от кухни. Он поднял меня как пушинку, не чувствуя боли после драки. Платье стало липким от его рук. Все тело пропиталось новым запахом — его.

Эмин посадил меня в зоне своей видимости и ушел к Альберту. Мой муж никому не доверял, даже своим людям, что ждали нас за дверью. Никому. Поэтому он заставил меня быть рядом.

Альберт ползал по полу, в состоянии аффекта не чувствуя боли. Многочисленные переломы, лицо… ему не выжить. Эмин лишь выжидает приезд Давида.


Проходя мимо журнального столика, он затормозил. Я глотала соленые слезы и лишь по звуку поняла, что он схватил мои документы. Муж мрачно их рассматривал, сухие глаза сканировали мое новое имя.

Моя новая жизнь с новым именем еще не началась, но ей уже наступил конец. Прямо сейчас. Жесткой рукой Эмин смял эти несчастные бумажки и запихнул их к себе в карман. Как тогда, в Сибири.

Глава 52


Он на меня не посмотрел. Эмин подошел к полуживому телу и носком наступил на нерабочую руку Альберта. Мужчина взревел от боли, я часто задышала. Хотелось стонать и плакать, но в то же время я боялась привлекать к себе внимание, чтобы и мне не перепало.

— Говори, где прячешь Ковалева. У тебя ровно минута. Дальше начну ломать пальцы.

Страшные слова были сказаны страшным голосом. От этого тона все тело завибрировало и сомнения вмиг исчезли. Эмин уже натворил немало — безумцу нельзя не верить.

Смертник понял, что больше не выдержит и выпалил все как на духу. Он обманщик, но не бандит. К пыткам не привык, и оттого сдался быстро.

— Если ты врешь мне, Смертник… — нарочито спокойно процедил Эмин.

Завершать фразу не требовалось. Смертник уже не смертник, спесь с него сбита и жизнь ценить он научился. Я уверена, что Альберт сказал действительный адрес.

Но Эмин все равно отправил своих людей на место. Проверить. Я молилась, чтобы Альберт сказал правду. Я не выдержу пыток. Я боюсь Эмина.

Все оставшееся время я стараюсь не плакать, чтобы лишний раз не привлекать к себе его внимание. Мамочка… как же я скучаю по тебе.

— Неужели не приедешь, павлин? — чертыхнулся муж, вцепившись взглядом в наручные часы.

Я молилась, чтобы не приехал. Чтобы не испытывал судьбу на прочность. К Давиду я была равнодушна, но это не повод для холодной войны.

Но Басманов приехал. Сначала нутром, затем телом я услышала шум подъезжающих машин. В дом ему позволили зайти одному.

Бесстрашие уже погубило Смертника, следующий — Басманов.

Зайдя в дом, он сразу увидел меня. Я сидела, закрыв лицо кулаками, и тихо всхлипывала. Давид все понял без слов, но слишком поздно. Эмин оглушил его одним ударом. Басманов едва устоял на ногах, но это не помешало ему наброситься в ответ. Кулак с массивным перстнем врезался в челюсть Эмину.

На этот ответ муж зло вытер лицо запястьем, в пальцах его резко материализовался пистолет. Давид был взят под прицел. Взгляд Эмина не выражал эмоций, и прочесть дальнейшие действия было невозможно.

Давид выглядел бесстрашным даже под дулом, которое уперлось ему в челюсть. Муж размашисто ударил Басманова, заставляя пятиться в гостиную к полумертвому Альберту.

— Шевелись, — бросил муж, — только дернись, и ляжешь трупом.

С крючка безумца сорваться можно только мертвым.

— Знаешь, что привело тебя сюда? — Эмин ухмыльнулся, — спесь, гордыня и кичливость. Вот структура твоей составляющей, Басманов.

— Хорошо ты меня изучил. Четкий анализ, Шах. Жаль только, что девочку твою даже поцеловать не удалось, — парировал Давид, — она не дала поиграться. Недотрога. Но я силой брать не привык просто. А так бы моей стала…

Как и Смертник, за свою вольность он поплатился сразу. Ребро пистолета оглушило его в челюсть. Давид отлетел на метры, на его лице показалась кровь. Он оказался рядом с Альбертом — еще живым.

Я вскочила с места — вспыльчиво, необдуманно. Зря.

Серые прозрачные глаза тут же впились в мою фигуру. В его взгляде возникло недовольство — я вступилась за другого. Это был опрометчивый шаг.

— Куда собралась? — прорычал Эмин, — села на место, Диана!

Заступиться за своего похитителя было не только глупо, но и опасно. Однако, я не желала Давиду такой участи. Если смотреть правде в глаза, он меня даже пальцем не тронул. Хотел, может быть, но не тронул. А мог — власть имел.

— У нас ничего не было, — осмелела я.

Но Эмину было ровно. Он всех под одну гребенку завел, чтобы расправиться, а не женщину свою слушать.

— Если на то пошло, то это Альберт меня трогал. В шею целовал. Хотел…

Я замолкаю. Взгляд напротив темнеет, в них колышется ярость.

Лучше бы молчала. Тебе еще отвечать, Диана. Там, в Волгограде. За каждое слово отвечать.

Но мой страх рассеивает человек Эмина. Он зашел доложить: Смертник не солгал, Ковалев найден. А это значит, что Альберт больше не нужен.

Самое страшное начиналось. Сейчас.

Давид поднялся на ноги. Эмин сразу толкнул его к стене, Заставил растопырить ноги и под дулом пистолета обыскал Басманова. Давид долго не выходил из дома, и снаружи я услышала шум и возню — кажется, схватились оба клана. Но Эмин даже бровью не повел, и я поняла, что наших людей здесь больше. У Давида нет шансов выбраться живым.

Из-под пояса Басманова Эмин достал пистолет. Он швырнул его на пол подальше от себя.

— На колени, — приказал муж.

— На колени? Свихнулся, Эмин? — нервно ухмыльнулся Давид.

За это муж рассек ему бровь. Снова пистолетом. Давид с матом рухнул на колени, но оскорбленному Эмину, у которого украли женщину, этого было мало — он набросился на обидчика с той же яростью, с какой избил Альберта. Это сбило Давида с ног, и он завалился на спину. Я вновь закричала. Но с места встать побоялась — вулкан еще не остыл, чтобы его будить. С его запалом случайно могло прилететь и мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Эмин, остановись! Умоляю! — я заплакала.

Давид кашлял кровью, когда муж остановился. Осоловевшим взглядом он посмотрел на меня — лишь чтобы убедиться, что я на месте. Он страшно ухмыльнулся и схватил запястье Давида. За него он быстро поволок безвольное тело к стене.

— Убью тебя, Эмин. Убью, — хрипел Давид.

Жестокий замысел мужа я поняла позже.

Когда в его руках блеснул металл.

Я испугалась: думала, что нож.

Но на запястье Басманова опустилось кольцо. И тут же защелкнулось. Наручники…

Меня прошиб пот. Эмин приковал Басманова к батарее и схватил его за грудки.

— Где кольцо моей жены, ублюдок?

Я посмотрела на свои пальцы. На безымянном пусто. Я и забыла.

— В тачке, — ухмыляется Басманов, — твои люди наверняка обыскали.

Сосредоточенное лицо Эмина сменилось удовлетворением. Он выудил из кармана телефон и набрал кого-то.

Боже…

Эмин позвонил в полицию. Под бешеный рев Давида он сообщил координаты, где искать Басманова Давида. Я не понимала, зачем… пока Эмин не поднял с пола оружие Давида и не сделал выстрел. Всего один.

Добивающий. Уничтожающий.

Он убил Альберта.

— Нет!!! — заорала я.

Я закричала, бросившись с кухни прочь. Не знаю, чем я думала, но меня тут же перехватили.

Эмин схватил за талию и бросил меня на диван. Как пушинку, как вещь.

Я барахталась в его руках, забывая о безопасности. Кричала сильно, что ненавижу. Называла его убийцей. Забывая, что мне с ним дальше жить.

Отрезвляющая пощечина заставила меня замолкнуть. Щеку обожгло болью. На ней остался отпечаток, я чувствовала давление на коже. Слова избитого Давида я не слышала. Теперь стало понятно, для чего Эмин вызвал полицию. Смертника теперь повесят на Басмановых.

— Успокоилась? — нарочито ласковый голос обескуражил меня.

Я подняла заплаканный взгляд, боясь пошевелиться под гнетом прозрачных, холодных глаз. Краем зрения я уловила жестокую ухмылку. Давид ведь говорил, что меня ждет с Эмином. Пощечины, боль, страх.

А я все равно хотела к нему.

Самоубийство какое-то.

— Мне жаль, что ты видишь это. Но я никому не могу тебя доверить. Ты самое ценное, что есть у меня. Иди, сядь не кухню, маленькая. Больше никто не пострадает.

Под его размеренный голос я встала и на ватных ногах ушла на кухню. С кухни не видно, как Эмин перетаскивает тело. С кухни не видно — только прекрасно слышно — как он опустошает магазин и засовывает пистолет Давида ему же под пояс. С характерным щелчком, от которого Давид наверняка дернулся. Я дернулась.

Я тихо плакала, закрывая лицо руками. Иногда я кусала эти руки — так было легче переносить душевную боль. С укусами становилось легче. На коже оставался отпечаток от зубов — так сильно я впивалась в кость, чтобы не застонать и не закричать больше. Кричать было страшно.

Но я уверена, что мой скулеж он слышал.

В дом зашел человек, с улицы донеслись полицейские сирены.

— Они уже близко, Эмин.

— Кольцо нашли? — голос палача был спокоен.