Амина Асхадова - Девочка Эмина

Девушка молчала.

Шах сразу понял, кто звонит.

— Анна, ты носишь моего ребенка под сердцем! Хватит играть в эти детские игры, немедленно возвращайся домой. Возвращайся, иначе… — его голос начал приобретать угрожающие оттенки.

— Я не люблю тебя, Булат. Любила когда-то, когда ты задаривал меня цветами и был добр ко мне.

Анна едва утаила всхлип. Эмоциональность и плаксивость достались ей от бабушки.

— Я и сейчас дарю тебе цветы.

— Они быстро увядают. От твоей жестокости они умирают, и я погибаю в твоих тисках вместе с ними. Пойми же, Булат: ты меня душишь. Своей любовью ненормальной. Одержимой любовью.

— Дорогая, ты все преувеличиваешь. Вернись домой, и мы поговорим.

Анна уже не верила в эти разговоры. Они заканчивались пощечиной и ее слезами.

— Помнишь, как мы познакомились? Ты подошел ко мне и сказал, что будешь любить меня вечно.

— И так оно будет, дорогая, — процедил он.

Она сжала трубку в своих руках покрепче. Ее поезд приближался. Он вот-вот подаст оповестительный сигнал о прибытии.

— Ты ревнуешь меня, — упрекнула она.

— Ты даешь повод, Анна! — рявкнул Булат.

— Я просто улыбнулась твоему брату. Это знак вежливости. Раньше ты не был таким, Булат. С каждым днем мне все страшнее быть с тобой рядом.

— Ты видишь обычные вещи в других красках. Это все беременность, дорогая. Ты излишне эмоциональна.

— Булат, я сделала аборт.

Девушка всхлипнула. Кажется, у таксофона образовалась разгневанная очередь, но после ее слов люди утихли. И стали терпеливо и даже заинтересованно ждать.

— Повтори…

Перед ее глазами возникла картина. Она ясно видела, как Булат поднялся со своего стула и тяжелыми шагами подошел к окну. Он смотрит на город с высоты птичьего полета, но ее, свою любимую женщину, найти не может.

Хотя теперь наверняка он хочет свернуть ей шею.

— Что ты наделала, Анна?!

— Я сделала аборт. Прости меня, Булат. Я боялась, что этот ребенок вырастет таким же жестоким, как ты.

В трубке раздалось молчание. Анна дрожала всем своим естеством.

— У тебя есть замечательный сын, Булат. Эмин твой наследник. Береги его, он хороший мальчик.

— Ты пожалеешь об этом, Анна. Ты пожалеешь. Я обещаю тебе, дрянь!

— Я уже жалею. Но другого выхода у меня нет.

— Я убью тебя, Анна.

Девушка с дрожью ринулась положить трубку. Но отчего-то замерла.

— Пройдут годы, и я найду тебя. Год, три, пять — неважно. Я убью того, с кем ты мне изменишь. И семью твою убью. Если она, конечно, успеет у тебя появиться.

— Береги Эмина. Я полюбила его как своего сына. Но теперь все кончено, Булат.

— Все только начинается, Анна. Ты ответишь за то, что наделала.

Булат ошибся. Прошел не год, не три и не пять. Анна успела встретить хорошего человека, выйти за него замуж и родить девочку. Но прошло больше двадцати лет, и Булат сдержал слово и исполнил свое обещание.

2020 год

— Ты помнишь, что я обещал тебе?

Немолодой мужчина склонился над женщиной. Когда-то она была чертовски красивой, а теперь же она обладала мудрой красотой. Любовь Булата даже сейчас не знала границ.

Булат был уверен: стоило Анне только попросить прощения, и он бы ее сразу простил. И даже бы перестал оставлять следы на ее бледной, привыкшей к долгим зимам коже.

Он ведь просто скучал по своей возлюбленной, поэтому позволял себе ее трогать и любить. Своей особенной любовью.

— Поверь, я очень жалею об аборте. Всю свою жизнь жалею!

Прошли годы, но Анна так и не перестала плакать. Ее слезы очень злили его. Впервые за недели пребывания в доме Анархиста Анна подала признаки жизни.

Раньше она молчала. Сейчас начала кричать. Булат гордился работой психолога.

— Попроси прощения, дорогая. И все закончится.

По правде говоря, Булат жалел о содеянном. Стоило оставить дочь в живых, а не вестись на внутреннюю мстительную натуру. Если бы он только знал, что Анна начнет скоропалительно увядать, он бы непременно сохранил жизнь ее дочери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кажется, ее звали Диана?

Он бы мог запросто манипулировать любимой. Но теперь она потеряла смысл жизни.

— Ты убил мою дочь! — из воспаленных глаз женщины посыпались слезы, — единственную дочь. Мою кровинку.

— Ты сделала аборт. Ты убила моего ребенка, — Булат начинал злиться, — а я обещал тебе, что ты ответишь за это.

Наконец, ее лицо приобрело более-менее здоровый оттенок кожи. Скоро исчезнут синяки на руках и ногах. Тепло южного города пойдет Анне на пользу.

— Я просто люблю тебя, Анна. Вот увидишь, скоро в нашей жизни все будет хорошо. Мы изменим события прошлого. Ты веришь мне?

Анна уже никому не верила в этой жизни.

Жизнь потеряла смысл.

— У тебя хороший возраст. Родишь нового ребенка.

Анне хотелось вгрызться в его шею зубами. Анне впервые захотелось убивать. Живого человека.

— Никогда. Никогда я не рожу от тебя!

Анархист приблизился. Это раньше он был просто Булатом, но за годы тоски по любимой женщине он нажил себе новое имя.

Захватив ее подбородок пальцами, он заставил посмотреть Анну ему в глаза.

— У тебя такие красивые голубые глаза. Я до сих влюблен в них, Анна. Не заставляй меня делать так, чтобы они плакали.

Анна упрямо молчала. И вспоминала Эмина, который приходил несколько дней назад.

Увидев молодого мужчину на пороге, женщина не сразу поняла, кто стоит перед ней. Только затем в нем начали проглядываться черты Булата — молодого Булата, еще доброго и любимого ею мужчины.

Его наследник. Повзрослевший сын Эмин, которого Анна когда-то полюбила как сына.

Он бросил ей противозачаточные. Анна была не глупа — Эмин просто не желал появления на свет еще одного наследника. Это был заведомо соперник за власть и богатство. Это была не помощь, а собственная выгода. И немного жалости.

Но женщине было все равно, она начала принимать таблетки.

А в один день Анна не вытерпела издевательств со стороны Булата. И яростно выпалила:

— Булат, я не делала аборт.

— Что?

Анархист жестоко усмехается:

— В таком случае… где мой ребенок?

Эмин

— Моя мама сделала аборт?

Тепличный цветок. Цветок, который никогда не дышал свободным воздухом. Его растили дома, ограждали от непогоды и дурных известий и любили. Любили, поэтому от Дианы скрывали правду, хотя было бы куда лучше, узнай она эту правду от своих родителей. Это бы значительно облегчило мне жизнь.

Хотя в другом случае Диана бы знала, что у Анархиста есть сын. И этот сын — я.

А вот этого никак нельзя допустить.

— Да. Беременность заставила ее бежать от Анархиста.

— Он ее бил? Насиловал? Он делал ей больно?

Диана хмурится, в ее глазах плещется боль.

— Год назад я встречался с твоим отцом. Я предупредил его, что Анархист напал на ваш след.

— А папа? — она замерла.

— Он сказал, что устал. И его можно понять, Диана. Он хотел дом. Семью. Свое место в жизни. А на выходе он работал на фальшивые документы, смену места жительства и постоянно переживал за вас.

Диана отчаянно качает головой. Она не готова смириться с действительностью.

— Я заверял его подождать еще пару-тройку лет. Пока я не разберусь с Анархистом. Но он устал ждать. И в этот раз я не успел спасти твою семью. Но успел спасти тебя.

Диана вздрогнула, посмотрев в мои глаза.

Я спас тебя ради себя, моя девочка. И скоро ты это поймешь.

— Но ведь ты поможешь нам с мамой?

На ее вопросы отвечать не хочется. Жестоко говорить об Анархисте так сухо, словно это не мой отец. И словно мы с ним совсем не похожи.

Встаю из-за стола. Разъяснительные беседы закончились, я устал.

— Эмин…

— Что?

— Мне нужно в магазин.

Бросаю на нее взгляд. Она стойко выдерживает его — сдаваться не собирается. В магазин захотела, видите ли.

— Еще будут пожелания? — не утаиваю сарказма.

— Эмин, мне нужно.

— Говори, что тебе нужно. Список можешь написать. Сама никуда не пойдешь.

Лишенная надежды, Диана опустила взгляд.

Интересно, под предлогом магазина сбежать собралась? Я же доходчиво все объяснил.

— Мне нужны… женские принадлежности.

Не понимаю, куда она клонит. И это начинает меня злить.

— Белье в шкафу новое.

— Да нет же! — она резко вскакивает со стула, — мне нужны прокладки!

Делаю вдох, беру себя в руки. Черт, это же девчонка. Вполне логично, что раз в месяц у нее идут месячные.

— Сегодня?

Диана становится пунцовая как помидор.

Точно тепличный цветок.

— Что такого?! — взрываюсь я, — говори, сегодня потечешь или…

— Завтра! Завтра должны быть! — краснеет нещадно.

Киваю. Будут тебе завтра.

— Ты поела? Идем. Фильм будем смотреть.

— Какой фильм?

Обычный. В моей спальне. Не зря домашний кинотеатр устанавливал.

— Тебя и в кино не водили? — уточняю.

— Водили. Но кино было не в спальне.

Перед моей спальней Диана затормаживает шаг. Да, у меня немного мрачно, но тебе понравится, моя девочка.

Приходится подталкивать ее почти насильно.

В моей спальне не было балкона, да он и ни к чему. Во всю стену было внедрено панорамное окно.

Уже темнело, и стоило бы лечь спать, но желание сжать Диану в своих объятиях было превыше всего. В спальне только одна кровать. Широкая из темного дерева. Вариант с креслом у девочки не прокатит — рядом с экраном огромные колонки. Ей придется лечь со мной.