Амина Асхадова - Девочка Эмина

— А что это?

Восхищение в ее голосе заставляет меня вспомнить об одной уникальной установке.

Я приглушаю свет, и звезды в потолке становятся ярче и реалистичнее.

— Нравится? — усмехаюсь, — иди ко мне.

Хлопаю рядом с собой по кровати. Темные шторы не задергиваю, огни ночного города добавляют хорошего настроя.

На Диане теплые штаны и кофта. Старается на меня не смотреть, но на край все же ложится. Осторожно, напряженно. Со страхом.

Включаю фильм. Свет гаснет, оставляя подсветку потолка. Диана вздрагивает от россыпи ярких звезд.

Мне это приелось, а для нее это необычно.

На экране какой-то гангстерский фильм. Диана начинает засыпать почти сразу же.

А я думаю о том, как мне исполнить поручение отца и избавиться от ее подруги. Другого выхода нет, слишком многое на кону.

Говорить Диане о том, что случится с ее подружкой, или с нее пока достаточно? Вот в чем вопрос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Представляю ее реакцию. Снова слезы, обвинения. Снова отдалится. Разозлит меня. заставит принуждать, успокаивать.

Нет. Обойдется ложью. С меня достаточно. Она узнает об этом в свое время. С моего ведома. Под моим контролем.

— Ты уснула?

Ее грудь размеренно опускается и поднимается. Губы чертовски приятно распахнуты. Уснула, глазом не моргнув.

Убавляю звук. В полусне перехватываю ее тонкую фигуру и притягиваю с края. Ближе к себе. К своему телу.

— Ой… Я, наверное, пойду.

Куда ты пойдешь, маленькая?

Диана распахивает глаза, накрывая мои руки своими. Пытается выбраться из кокона моих удушающих объятий. Хочется сжать ее еще сильнее. Оставить отметины на ее теле. Сделать ее своей.

— Не дергайся, Диана. Сегодня здесь спишь.

Перекрываю пути выхода. Накрываю ее сонное тело одеялом и прижимаю к себе. Диана еще пытается трепыхаться и даже что-то бормочет, но ее буквально выключает. Которую ночь подряд она не спит. Накручивает себя.

Выключаю кинотеатр совсем, оставляя потолок и огни ночного города.

— Эмин…

Диана, что ты делаешь?

Что. Ты. Делаешь?!

Еще никогда так сильно меня не возбуждало собственное имя. Имя из ее уст заставляло меня сжимать челюсти. До скрипа. До ломки. Дикой и необузданной.

— Диана, заткнись, — вбираю в себя воздух сквозь зубы.

Эта девочка не понимает в чем дело. А мне хочется заматериться, прогнать ее к чертям или наоборот… взять ее.

Прямо здесь и сейчас.

Почему нет?

Кто мне помешает?

Она чувственная девочка. Немного ласк, и сама раздвинет ножки.

Твою мать.

Хватит думать об этом, Эмин.

А с другой стороны… сколько я буду ждать?

Все давно решено. Рано или поздно я овладею ею. Сделаю своей. Какая разница когда?

— Эмин?

Ее голос становится испуганным. Я повернул Диану к себе спиной и неосознанно сжал ее бедро.

Твою мать! Моя девочка, ты перестанешь звать меня по имени?

Еще так хрипло. Сонно. До невозможности возбуждающе.

Блядство какое-то.

Подаюсь вперед и кладу руку на ее живот. Вжимаю ее в свое тело.

Меня никто не остановит. Да и обстановка как нельзя кстати.

Ей понравится ее первый раз.

— Ты ведь не просто так спас меня.

Закрываю глаза, сжимаю челюсти. Диана не дергается от греха подальше. Замерла, как зверек перед удавом. Перепуганная напором и возможным исходом.

Что она там говорит?

— Маму мою хочешь спасти. Меня оберегаешь. Запираешь. На волю выйти не даешь.

Утыкаюсь носом в ее волосы, вдыхая аромат происходящего безумства. Сжимаю губы от напряжения. Я больной. Я безумный.

Но мне все равно.

Сейчас же возьму ее. Пусть бормочет себе под нос, что хочет. Выводы делает умная девочка.

Сжимаю ее кофту в своих руках. Тяну наверх. Сладкая, теплая. Моя девочка. Слышится треск ткани.

Одно желание: обладать. Сожрать. Чтобы только мое имя произносила и от моих ласк стонала.

Безумство? Наваждение? Подумаю об этом позже.

— Ты помогаешь нам только потому, что меня получить хочешь?

Открываю глаза, как проснувшийся хищник. Диана не дергается — понимает, что сопротивлением может лишь ускорить события. Дернется, и я припечатаю ее тут же.

Напряженная девочка. Лезу под одеяло, скольжу по плоскому животу. Нахожу грудь, крепко сжимаю в ладони. Она тихо вскрикивает.

Другой рукой подтягиваю ее бедра к себе. Попа упирается в бугор.

Диана начинает метаться по постели, ища выход. И это очень зря.

— Нет. Не делай этого, Диана, — предупреждающий рык.

Выходит хрипло. Придавливаю ее к кровати.

— Не сопротивляйся. Не нужно, Диана. Я все равно возьму тебя.

В ее глазах появляется тревога. Влага. Ей страшно. Но ее тело очень горячее, и оно ждет меня. Именно меня.

— Я не хочу становиться твоей.

Она дергается от моих рук, как ошпаренная. И это ее ошибка.

В считанные секунды я оказываюсь над ней, припечатывая к матрасу.

— У тебя нет выбора. Раздвигай ножки. Смотри на звезды. Больно не будет…

Чистой воды ложь. Она слишком маленькая. Будет очень больно.

Хватаю ее за бедра. Хочу оголить эту девочку. Хочу, чтобы она запомнила свой первый раз.

— Эмин, подожди.

Снова Эмин, твою мать!

Подожди? Я тебя годы ждал, девочка. У тебя первые месячные пошли, когда я начал тебя ждать.

Снова накатывающее возбуждение. Я хочу взять себя в руки, но от ее хрипловатого голоса я только больше зверею. И тело у нее такое горячее. Тело, созданное для меня.

Я не понимаю, что со мной происходит.

Такое чувство, что если я не возьму ее сейчас, то сдохну.

— Эмин, тебе звонят.

Она еще борется со мной, но постепенно плавится от моих рук. Сопротивление сходит на нет. Мои руки беспрепятственно ласкают ее тело.

Они ползут вверх по ее нежному бедру. Касаются тонкой ткани белья, которое ни черта не служит преградой. Грудь Дианы поднимается чаще по мере того, как мои руки тянутся выше.

Сегодня ты станешь моей, маленькая. Станешь девочкой Эмина.

— Эмин, слышишь?

Она что-то сбивчиво шепчет.

И скоро до меня доходит смысл ее слов. Бросаю взгляд на телефон, он вибрирует.

— Лежи. И не дергайся, — припечатываю ее тело рукой к матрасу.

Мы сейчас продолжим. Твое тело слушается. Оно чертовски податливое. Как пластилин. Осталось немного помять, разогреть в своих руках и без сопротивления раздвинуть ножки…

На экране одиннадцатый пропущенный от отца.

Твою мать.

— Чем ты так занят, Эмин?

Отец в бешенстве. Что-то с Анной?

Откашливаюсь перед тем, как спросить, что случилось.

Голос отца был не мрачным. И даже не злым.

Он был подавленным.

— Анна сказала мне, что не делала аборт.

— Не делала? Это как? А где тогда ребенок?

Я слышу всхлип. Слышу и не верю, что мой отец — мой жестокий ублюдочный отец — пустил слезу.

— Диана и была тем ребенком, Эмин… Моим ребенком.

Наступает парализующий шок. Мысли в голове проносятся с бешеной скоростью.

Недоверие.

Осознание.

Принятие.

Гнев. Неконтролируемый, мать его, гнев!

Появляется желание бить и убивать. Груша бы не помешала.

Отшатываюсь от Дианы. Встаю с кровати, запутавшись в простынях. Возбуждение постепенно отпускает, но только в голове. Остальное по-прежнему утопало в свинце.

Анна, ты идешь во все тяжкие. Играешь с огнем. Такая ложь карается болью.

— Привези мне тело, Эмин, — почти утробно.

— Отец…

— Привези, или я сам доберусь до него!!!

Крик отца до сих пор стоит в ушах.

Опустошенный, я упираюсь руками в окно. Вид из него давно не привлекает меня. Меня привлекает та, что находится в моей постели. И которая вполне может быть моей сестрой.

Твою мать!

С появлением этой девчонки я стал больше материться.

И меньше ценить вещи.

Телефон летит в стену, разбиваясь с грохотом. Я снова отшатываюсь от Дианы как от прокаженной. Распахиваю глаза, судорожно глотая воздух.

— Эмин, ты в порядке?

Шепот Дианы доносится издалека.

Вовремя позвонил отец.

Непозволительно вовремя.

Прихожу в себя. Оборачиваюсь. Диана прижала колени к подбородку. Сбегать боится — нужно будет, я и дверь в ее комнату выбью. Затаилась в ожидании. Смотрит из-под прищура своих гребаных голубых глаз.

Я готов сам убить Анну, если это окажется ложью. Она такую ночь испортила! До скрежета в зубах ночь. Со стонами. С болью и любовью.

Пытаюсь остыть и поразмыслить. Это моя вина.

Много лет назад я уже все предусмотрел и сделал тест ДНК. Вот только я ошибся. Я взял волосы Дианы с ее расчески. Уже в лаборатории мне сказали, что такой результат может оказаться недостоверным, но я все равно заставил их проводить анализ.

Позже я обещал себе сделать повторный тест, когда вновь прилечу в Сибирь, иначе мои и без того частые полеты в те края якобы по работе вскоре могли вызвать подозрения у отца.

А позже, несмотря на заверения генетиков, я успокоился: вероятность нашего с Дианой родства была сведена к нулю.

Но теперь меня раздирают сомнения.

Смотрю на нее. Черные волосы, голубые глаза, полные, искусанные до крови, губы.

Не наша. Моя, но не наша. Не Шаховская.

Но вдруг?

Твою мать!

Словно предчувствуя, Диана задает вопросы, которые злят меня еще больше.