Амина Асхадова - Девочка Рустама

— Иначе это сделаю я. Прямо сейчас. Хочешь?

Мне кажется, я зверею. Сама становлюсь Басмановой.

Мной овладевает такая ярость, что я напрочь забываю о ее слезах и о том, что когда-то я относилась к этой девушке хорошо. По головам, по жизням, напролом к своей цели — в этом вся Карина. Девушка, влюбленная в моего брата…

— Как же ты не понимаешь! Они все равно убьют Максима! — зверею я, — и я уже все обдумала! Благодаря тебе мы в больших долгах, а жизнь Максима висит буквально на волоске… В конце концов, иметь ребенка от твоего брата очень страшно!

— Ты думаешь об аборте?! Полина, но ведь это мой племянник!

Я отшатываюсь, едва Карина касается меня.

— Не трогай меня, — цежу сквозь зубы, — и не говори мне о морали!

— Полина, я ничего не скажу Рустаму, если ты примешь верное решение! От тебя требуется только сказать Рустаму правду, — убеждает Карина, — пригрозить, шантажировать…

Я подошла к двери, когда она бросила эти слова мне в спину.

И это заставило меня тормознуть, обернуться. И шепотом крикнуть ей прямо в лицо:

— Никто не имеет такого права — распоряжаться моим телом. Так и знай: если я захочу, то сделаю аборт. Чтобы ни за что не видеть ваше семейство! Никогда!

— Полиночка…

Ее нижняя губа затряслась. Но больше я на это не поведусь. Не пожалею ее, в сети ее ловко расставленные больше не попадусь.

— И не смей угрожать мне, Карина… я тоже умею кусаться! — бросаю напоследок.

И распахиваю дверь — резко, молниеносно.

Игнорирую слова, что она неустанно бросает мне в спину. Не сдается. Не прекращает. Идет напролом… против моей воли.

Еще одна Басманова на мою голову.

Боже, как все это выдержать?! Как выстоять?! Внутри все разрывалось от боли и безысходности — я в логове зверей! Одна во всем этом мире. Одна с плененным братом.

Карина бежала следом, а мне хотелось плакать. Но я сильная, здесь не стану. Не подарю им свои слезы.

Уверена, что, если бы на пути мне попался Эльдар, я бы все ему высказала. Все. И его сыну тоже. Даже обоим сыновьям! Я бы все здесь разрушила, в том числе и намечающийся день рождения.

Ведь мне давно равнодушно, что будет со мной, если брата — не станет…

— Полина, остановись же! — шепчет Карина умоляюще, — скажи это сама! Рустам будет в бешенстве, если узнает это от меня…

Я качаю головой так сильно, что начинает кружиться голова. Пожалуйста, только не сейчас! Я обещаю сходить к врачу, но сейчас просто дайте мне уйти отсюда!

Я бегу в коридор, Карина — следом. Со слезами лживыми, с мольбами низкими.

В коридоре она замолкает и больше ничего не говорит, только взглядом умоляющим смотрит. Но я все равно пошатываюсь, когда рядом резко появляется Рустам.

Именинник. Красивый, властный, высокий. Взрослый…

Интересно, какая у нас разница в возрасте?

С широкими плечами и взглядом прожигающим, сейчас Рустам меня неистово пугал. Особенно сейчас, когда рядом была много знающая Карина.

Я почти сталкиваюсь с ним в широком проеме. И разойтись нам, увы, не удается. Я с шумом вбираю в себя воздух и стараюсь расправить плечи, чтобы казаться сильнее, больше…

Наивная! Сильнее Рустама нет никого на свете.

— Дай пройти! — выпаливаю я.

Он усмехается жестко, но отступает. На удивление.

Я делаю короткий вдох и второпях бегу к двери, где надеваю босоножки. Под пристальным жгучим взглядом оплетаю икры тонкими полосками кожи.

Что тебе не нравится, Рустам? Эти чересчур откровенные босоножки?

Или мое платье короткое? Слишком яркое, да? Или ты взглядом за обнажающие босоножки зацепился, поэтому звереешь на глазах? Руки в карманы напряженно убираешь, дышать тяжело начинаешь, рот открыв…

Я разгибаюсь, закончив с босоножками. И хватаю в руки сумку, расправляя длинные распущенные волосы.

Волосы, которые тебе так сильно нравились…

Постричься, что ли? Не назло, нет… просто захотелось резко. Каре или просто по плечи? Нужно подумать.

— С праздником! И прощай, — выдавливаю я, встретившись с ним глазами.

Басманов одаривает меня темным взглядом, а я собираюсь уходить. Он скользит по платью, которое раньше не разрешал надевать, и взгляд его скользит… мрачно, недовольно, бешено. Взгляд обещает расплату.

— Что она здесь делает? — он звучит почти утробно.

А я вспоминаю о присутствии Карины, и меня в дрожь бросает. Девушка стушевалась под взглядом брата и промямлила:

— Полина ко мне приходила, брат. Поболтать, поддержать меня…

Я тихо выдохнула, и это облегчение не укрылось от пристального взгляда Рустама. Неужели не скажет правду? Она ведь грозилась, шантажировала меня!

В жажде спасения я схватилась на дверную ручку, совсем не заметив, как в три счета Рустам оказался рядом.

И отступать мне было некуда. Дверь оказалась заперта, я успела дернуть.

— Уйди, Карина, — велит дьявол, смотря только мне в глаза.

Я тяжело вздыхаю. Сейчас начнется…

Но Басманов ведь умеет удивлять, я это хорошо знаю. Оказывается, он и без слов способен подавлять, заставлять, привязывать…

Мужская крепкая рука хватает мою, и Рустам тут же дергает меня на себя. В голове на миг закружилось, и мои босоножки уперлись в его ноги.

По-прежнему не отводя взгляда, Басманов собственнически касается пальцами моей щеки. С сжимает несильно. Пока — несильно.

— Что за блядское платье? — шепчет он хрипло.

— Твое любимое, — отвечаю сквозь зубы.

Он злится. Неистово злится. Я нутром чувствую, как им бешенство овладевает. И взгляд его мрачнеет хуже тучи.

Но ведь в этом доме он мне ничего не сделает? Я слышала, что Эльдар сильно занят переговорами, а мама наверняка накрывает праздничный стол ко дню рождения любимого сына…

— Губы не слишком яркие? Иди смывай свой блядский марафет, — цедит Рустам повелительно, опуская взгляд к моим губам.

Сейчас сожрет. Совершенно точно. Или убьет, кто его знает.

Тебе нравится, как они накрашены. Тебе не нравится, что их увидит кто-то еще. Ты ведь собственник и эгоист. А еще беспощадный мужчина…

— Не буду смывать.

Я стою на ногах твердо. Искренне стараюсь не сдаваться и не отступать. Ведь все кончено.

Так к чему смотреть на мое короткое платье, Рустам? К чему взглядом пожирать и негодовать от того, что не слушаюсь?

Кажется, что Рустам лишается рассудка. Он сжимает пальцы на моих щеках — больно сжимает — и скользит ниже, к губам. А затем размазывает всю помаду, беспощадно и яростно размазывает. Границы стираются, и красная помада перебирается с губ на щеки по мере того, как скользят его пальцы.

— Что ты себе позволяешь?! — шиплю я в бешенстве.

Ненавижу! Испортил, вновь все растоптал, размазал!

Мы оба на грани. Но между нами все кончено.

Вместе с этим вторая его рука резко одергивает мое платье вниз. Только увы, оно не поддается. И длиннее казаться не будет, дьявол.

От этой мысли я улыбнулась и решительно поднялась на носочки, чтобы прошептать ему в ухо всего несколько фраз:

— Забудь меня. Хотя, знаешь, едва ли у тебя это получится… дорогой.

Я опускаюсь, вновь становясь ниже, маленькой. И тут же встречаю взгляд его черных глаз, в которых полыхает ад.

В моих он тоже появился, дьявол. Ад появился, злость бешеная, кровь по венам тоже теперь бурлит, знаешь об этом?! Видишь? Ты чувствуешь это?

Это называется с волками жить — по-волчьи выть, Рустам. Именно так.

Карина, словно предчувствуя наступающую бурю, вновь появляется рядом. У нее есть цель, и она идет напролом. Стерва…

— Брат, ты не мог бы отвезти Полину домой? — голос Карины становится заискивающим.

— Нет! — выкрикиваю я чересчур громко, — я сама!

Я отшатываюсь от Рустама, скидывая с себя его руки. Плевать, как я выгляжу сейчас с размазанной помадой, лишь одно билось в голове — бежать!

— Но, Полина! Мы ведь договорились, что мой брат отвезет тебя, — бросает она с укором в спину Рустама, что загородил меня собой.

— Не нужно меня отвозить! Карина, оставь меня в покое! — бросаю я за его плечо.

А отыскав дверной замок, я щелкаю им и тут же вылетаю в подъезд, напоследок смерив Карину убийственным взглядом. Я не смотрела на Рустама, но прекрасно знала, что он на меня смотрит.

Я не расскажу ему правду. Я ничего ему не расскажу… Карина не заставит меня плясать под чужую дудку.

Вот же стерва!

Заноза…

Копия Басманова, только в женском исполнении. Более коварная и змеевидная.

Уже через несколько минут я сбегаю с охраняемой территории, но то и дело я оглядываюсь назад в ожидании преследования. Боясь увидеть Рустама, которому Карина вот-вот все расскажет, но… ничего такого не происходит.

И я спокойно сажусь в такси, в котором стираю размазанную по щекам помаду. Боже, я похожа на клоуна из фильма ужасов, не иначе.

А в следующую минуту, когда сердце чуть успокаивает свой ритм, я чувствую боль.

Боль эта в животе отдается, скрючиться вынуждает. Кажется, что боль эта всегда была со мной, но из-за страха и сильного сердцебиения я не чувствовала ее.

Мне становится так плохо, что это заставляет меня изменить маршрут. Дом подождет.

— В женскую консультацию, пожалуйста… в ближайшую! — выдавливаю я, побледнев.

Когда живот немного отпустил, я решила занять очередь. И в полной растерянности села перед кабинетом в ожидании своей фамилии.

Перед глазами то и дело проходили беременные девушки. На их фоне я казалась маленькой, заблудшей в неизвестность девочкой. Впрочем, и чувствовала я себя именно так.