— Так ведь нельзя, — отчаянно качаю головой, — это не по-человечески!

Отбрасываю паспорт прочь.

Не мой.

Чужой.

А Рустам тормозит у знакомой мне новостройки и молча поднимает паспорт с автомобильного коврика. Сам.

— Конфета, не повреди. Восстанавливать придется. А ведь зная тебя, ты будешь честно бегать по бюрократическим улочкам… мне это надо?

— Ты больной, Басманов, — шепчу я, отводя взгляд от «своего» паспорта.

— Какой есть. Ты тоже иногда бываешь горькой конфетой. Когда творишь херню.

Пожав плечами, Басманов выходит из машины. И следом помогает выбраться мне. В полной прострации я ступаю по территории сектора и не замечаю, как скоро мы оказываемся в лифте дома.

Ведь в моей голове неустанно крутятся шестеренки. И поступают вопросы.

Что делать?

Куда бежать?

И как, если теперь я буду под его контролем?

Если теперь… я его жена.

По документам.

Я вздрагиваю, когда в тесном лифте раздается его жесткий голос. Лифт хоть и большой, но с Басмановым коробка становится невероятно тесная.

— Ты говоришь, что это не по-человечески. Но сделать это с тобой иначе мне не позволила совесть.

— Что сделать? — отзываюсь хрипло, чувствуя на затылке его прожигающий взгляд.

— Взять тебя. Вкусить запретный плод, не имея на это прав. А твой брат… — голос Басманова становится мрачным.

Я прикрываю глаза. Понимаю.

А мой брат сделал это. Вкусил восточный плод, опорочив девушку. Пусть Максим и любил Карину, но в традициях следуют не за любовью, а за традициями.

— Я сделал это по-мужски. Хотя и не должен был… в отличие от него.

Двери лифта открываются. На нетвердых ногах я выхожу на площадку. Здесь всего одна квартира — и она принадлежит Рустаму. Внутри высокие потолки и имеются двухуровневые комнаты. Я помню это еще с того времени, когда блуждала в поисках документа, так необходимого Смертнику.

Кажется, что это было давно.

А ностальгия захлестывает, когда Рустам отпирает дверь и жестом руки приглашает войти в квартиру.

Приглашает — мягко сказано. Выбора здесь не дают.

— Проходи, Полина. Здесь ты дома.

Я делаю шаг внутрь его обители. Не мешкая, Рустам закрывает за мной дверь. Разувается и молча уходит вглубь квартиры. Я делаю то же самое, только не по-хозяйски, а осторожно.

И первым делом я достаю из сумки лекарства и, следуя инструкции, выпиваю вечернюю порцию. Лечение воспаления не очень приятная история. Для другого лекарственного средства мне понадобится ванная.

Я нахожу Рустама именно там. Он настраивал воду и тонкой струйкой выливал пену в ванну.

Для меня.

При виде меня мужчина выпрямляется. И подходит слишком близко, вынуждая меня отступить. Упереться в дверь, которую я неосмотрительно закрыла.

— Я обещал тебе горячую ванну. И накормить. Поэтому раздевайся.

Теплая комната приятно греет тело после прохлады июньского вечера.

Запахи пены обволакивают меня, дарят ощущение спокойствия.

И Рустам, не сводя с меня глаз, поддевает правую лямку моего платья.

— Платье только дома и когда на улице жарко. Теперь ты должна одеваться теплее, — четко произносит он, — сейчас на улице было прохладно.

— Потому что наступил вечер, — упрямлюсь я.

И лямка больше не висит на плече.

— Это ты делаешь тоже на правах мужа? — шепчу я, опустив руки вдоль дела.

Вторая лямка движется вниз. Платье сползает с плеч и тормозит лишь на груди. Рустам щелкает по выключателю, и в комнате остается приглушенный свет, исходящей из самой воды в ванне. Красиво.

— Ты позволишь? Я хочу помочь.

Рустаму тяжело дается вопрос. Он не привык.

Я киваю и отвожу взгляд. А он стягивает с меня оставшиеся вещи и помогает забраться в ванну. Обнаженное тело мягко погружается в пышную пену.

Рустам оставляет меня, отшатываясь на пару шагов.

Я с удовольствием касаюсь лица влажными руками. Вытираю глаза, размазываю по губам едва заметную помаду. Рустам не сводит глаз, следя за каждым моим движением.

— Я должна закрыть сессию, — бормочу в полной тишине, — должна получить образование.

— Я не запрещаю. Ты можешь перевестись на заочное. К том же, на этой форме обучения преподаватели более снисходительны.

Я вспоминаю Мишу. Интересно, как он там? Сдержал ли обещание? Отказался от наркотиков?

— Но эту сессию я закрою очно, — настаиваю я.

— Ты говоришь так, словно я отбираю у тебя последние крошки свободы, — недовольно подмечает Рустам, — я же сказал. Не запрещаю.

Рустам тяжело вздыхает. Мое сопротивление и в мыслях, и в жизни вынуждает его быть твердым. И этого же злит его.

— Раз ты ничего не спрашиваешь, то я объясню. Ты будешь жить в этой квартире. Пока что, — добавляет он.

Я непонимающе смотрю на него. Тело напрягается моментально.

— Ты… ты отберешь у меня ребенка? — было первой мыслью, от которой даже голос охрип, — я не позволю!..

Рустам резко поднялся на ноги. Я бы тоже хотела, но обнаженной перед ним представать не буду. Только рукой бултыхаю по воде в знак протеста…

— Ты колючая, как ежик. Везде ищешь подвох. Всюду ждешь удара… — цедит он, прищуриваясь, — а я тебя ударил хоть раз?

Я отвожу взгляд. Как же тяжело… Он вспыльчив, а я строптива — и как судьба свела? Или это ее насмешка? Опыт? Эксперимент?

Я ведь словно на пороховой бочке. Не знаешь, когда рванет.

Под пристальным взглядом Рустама я решительно поднимаюсь из ванной. Мне все равно, пусть смотрит. Муж ведь…

Кусая губы, принимаю полотенце из его рук. Я отогрелась. Достаточно.

— Поверь, не только твой мир перевернулся, — жестко добавляет Рустам, — для моей семьи это тоже не совсем вовремя.

Я встаю ногами на мягкий ворсовый ковер, и лишь затем поднимаю взгляд.

В ту же секунду в моих глазах пошатнулся мир, голова закружилась, и меня повело в сторону.

— Т-шш… родная, — слышу я рядом.

Рустам вовремя перехватил меня, и я не упала. Его мощное тело прижало меня к стиральной машине, а воспоминания накрыли меня с головой. Здесь когда-то он набросился на меня и хотел сделать своей, но близости так и не случилось. Видимо, сперва он решил сделать меня своей женой. И поэтому остановился.

Я возвращаюсь в реальность и упираюсь ладонями в его грудь — отчего-то напряженную грудь. Подняв взгляд, я встречаю его потемневшие глаза. В них плещется бездна.

Он тоже вспомнил жадные поцелуи. Его накрыло. Безвозвратно накрыло.

Мамочки…

Мужские руки вмиг сжались на моей влажной коже. Полотенце задралось к чертям, оголяя бедра. Еще чуть-чуть, и шаткий узел белоснежного полотенца раскроется на груди.

Этого никак нельзя было допустить.

— Рустам… — хриплю я, желая выбраться из его стальных объятий.

Но Рустама уже не остановить. Накрыло ведь…

Темный взгляд стал с поволокой. Сильные руки крепко сжались на моем теле. Рот напряженно приоткрылся.

Не сводя с меня глаз, Басманов медленно просунул колено между моих ног. Следом развел их в стороны.

И хрипло отчеканил по слогам:

— Я. Хочу. Тебя.

Глава 38

Еще пару секунд назад еще голос был хриплым и возбужденным.

А теперь злым и раздраженным:

— Твою мать… Тормозим, — резко бросает Рустам.

Он отшатывается от меня на пару шагов и хватает в руки телефон.

— Я добью этот вопрос сегодня, — бормочет он скорее себе.

И тут же поднимает трубку.

Интересно, какой вопрос?

— Елена, и все-таки я хочу… — на этих словах взгляд Рустама поднимается к моему телу.

Я неторопливо беру полотенце и прикрываю им обнаженные участки тела.

— Я хочу, чтобы Полина сделала УЗИ сегодня. Направьте нас к лучшему специалисту в любой конец города, — цедит он сквозь зубы.

Я скрываю свою улыбку.

Ты так сильно хочешь получить меня, Рустам, но сперва хочешь удостовериться в моем здоровье? Ты и правда волнуешься. У тебя есть чувства.

Его тело бьет мелкая, едва заметная дрожь. Это невозможно не заметить.

Как и то, что, будучи в взвинченном состоянии, он подумал не о себе. А о нашем с малышом здоровье.

— Так, собирайся. Едем сегодня. Не могу, в башке сидит… надо все по-хорошему сделать. Не будем ждать до завтра этого классного специалиста, — бросает Рустам резко.

А в следующие десять минут он заставляет меня собираться со скоростью света, сушит тело феном, который быстро доставляют ему на дом, и по пути всего этого хаоса он заставляет меня поесть. А затем несется через весь город, чтобы привезти меня в клинику ради одного, но очень важного исследования.

С бешено колотящимся сердцем я захожу в незнакомый кабинет. Рустам следует за мной, но пока его просят выйти. Доктор женщина, она приглашает меня на кушетку и ближайшие минут сорок внимательно и неторопливо обследует меня, все фиксируя.

— Я плохо себя чувствовала несколько дней, — делюсь я с доктором.

— Вероятно, вам нужно больше отдыхать. Сказалось переутомление.

— То есть сейчас все хорошо? — глухо отзываюсь я.

— Небольшое воспаление. Не стоит переживать. Елена Анатольевна взялась за вас, значит, все будет хорошо, — с улыбкой произнесла доктор.

Я киваю. Женщина записывает цифры, что-то черкает, затем вновь берется за обследование.

И вскоре Рустаму разрешают войти. Я уже одета и жду результата, не зная, куда деть руки от волнения.

— Все нормально? — хмурится Рустам, оглядывая меня, — умереть от волнения можно за дверью.

— Рустам, — шикаю я.

Вот же… прямолинейный.