Амина Асхадова - Девочка Рустама

Незнакомец улыбается, но от улыбки веет холодом. Взгляд его скользит по волосам моим и мужскому пальто, накинутому впопыхах. Хочется прикрыться от взгляда раздевающего.

В конце его глаза тормозят на моей руке, которую Рустам крепко сжимал.

— Твоя новая? — кивает на меня.

Гость отрывает взгляд от меня так резко, будто я вовсе перестала существовать, и вновь отрешенно разливает жидкость по бокалам.

— Угощайтесь.

— Угощаю здесь я, — цедит Басманов.

Рустам достает пистолет и в два счета оказывается напротив стойки. В висок гостя упирается пистолет. Представляю примерно, что он чувствует. Саму тоже трясло.

— Смертник ты, Альберт. Грохнут тебя когда-нибудь за произвол, что ты творишь.

— Я смертник, но умру явно не сейчас, — ухмыляется Альберт.

Рустам чертыхается, но пистолет опускает. Я понимаю, что незнакомец — важная персона. Не главная, но важная.

Альберт улыбается — почти миролюбиво. Делает глоток алкоголя, и Рустам тоже хватается за бокал.

Не боится пить из рук того, кто устроил погром в его клубе?

Что, черт возьми, здесь творится? Кто такой Альберт?

— Так что, Рустам? Твоя женщина?

Рустам оборачивается, словно давно забыл обо мне. Его черные глаза впиваются в пальто — вспоминает, что накинул его на обнаженное тело. В глазах его тут же появляется блеск. И азарт.

Улыбается уголками губ, руку протягивает и меня за талию ухватывает. Полы его пальто раздвигаются, холодок касается кожи. Дверь в клуб полуоткрыта, здесь будто случился террор.

Но мужчину с деньгами не волнует вопрос реставрации. Хотя вдруг после такого погрома он согласится взять от меня деньги?

Мысленно даю себе пощечину. Замолчи, Полина. Жить хочешь — замолчи. И не вздумай больше предлагать.

— Моя. Понравилась?

Я утопала в чертовом пальто. А когда села на высокий стул, оно и вовсе сморщилось крупными пластами так, что оголило тело. Больше, чем было позволено.

В один миг Басманов запахнул его иначе. И взглядом одарил туманным, ревнивым.

— Своим не делюсь.

Он произнес это, смотря мне в глаза.

А я так и не поняла, где мы перешли грань из долга в вечную любовь.

Когда успело все так перевернуться?

Я нахмурилась. А Басманов и знать не хотел, о чем я думаю. Ему принадлежу, и все на этом. Другое мнение не интересно.

Он произнес это, смотря мне в глаза.

А я так и не поняла, где мы перешли грань из долга в вечную любовь.

— Своим не делюсь.

* * *

— Не претендую, — тихо ответил Альберт, но взгляда от меня не отвел, — я зачем пришел, Рустам…

Я оглядываюсь на погром. Что сказать… пришел так пришел.

Такой визит в пару миллионов точно выйдет. Надеюсь, ко мне такой гость никогда не заглянет. Я же потом с кредитами на ремонт не расплачусь…

— Не тяни, — Басманов злится.

— Мне не ты нужен, Рустам. А твой брат. Но он упорно не хочет со мной говорить.

Рустам крепко сжимает дорогой хрусталь в своих руках. Хозяин по жизни. Кто я рядом с ним?

— Не мудрено. Ты ему череп разбил, а он тебе пулю в лице оставил.

Только сейчас замечаю шрам на лице гостя. От шока не заметила, но сейчас он бросился в глаза. Я сделала испуганный вдох.

Шрам сильный. Глубоко. И навечно.

Шрам возле губы создавал ощущение, будто кожа друг на друга наложена. Альберт улыбнулся, поймав мой испуганный взгляд, но его левая сторона осталась неподвижной. По коже побежали мурашки, а затем я почувствовала боль в руке.

И поморщилась.

Рустам разозлился, ведь я засмотрелась на гостя. Зря он инструктаж проводил, что ли…

— Чего разглядываешь? Посмотрела, и хватит, — сжимает мою руку.

Опускаю взгляд. Его сильная рука сжимает мою, а затем расслабляется и поглаживает нежно. Так нежно, что на душе становится паршиво.

Во что ввязался брат? Неужели любовь и минутная слабость похоти стоили той жести, что произошла в нашей жизни? Жила и не знала Басмановых, а теперь…

— Зачем тебе мой брат? — Рустам возвращается к теме.

Альберт долго молчит, а затем передо мной появляется бокал.

— Рустам, ты забыл о манерах. Девушку нужно угостить.

Я вздрагиваю и едва не вскрикиваю. Одним взмахом руки Рустам откидывает от меня хрусталь. Бокал исчезает с моих глаз. Бьется где-то за стойкой, осколки его разлетаются в стороны.

— Она не пьет! — голос бьет наотмашь.

Что ж. Хорошо.

Он все решил. Я не пью. Его женщины не пьют, теперь я знаю немного больше.

— Даже взглядом не трогай ее. Говори, зачем пожаловал, или проваливай. Зачем тебе Давид?

Альберт мне не нравился. Не нравился больше, чем Рустам, потому что Басманов прямолинеен. А гость — хитер. Он мало говорит, но много думает.

Кто много думает, тот опасен. Кто мало говорит — тем более.

Голос Альберта меняется. Он тоже злится, ведь его за человека здесь не считают. Обходятся грубо, гостинцы не принимают.

— У Давида невесту хотят отобрать. Хочет вернуть — пусть меня найдет.

Размашистым движением Альберт ставит бокал на стойку. Янтарная жидкость выплескивается ему на руку. Я вновь поднимаю взгляд, несмотря на опасность, затаившуюся рядом.

Альберт смотрит прямо на меня.

Одну секунду. Две. Три.

И собирается уходить.

— Ты про Шаха? — окликает Рустам, — Диана наша. В Москву везут девочку, вроде.

Альберт улыбается. С превосходством.

— Я более твоего знаю. Если Давид хочет Волгоград с девчонкой получить, он будет играть по моим правилам. Он знает, где меня найти.

Гость собрался уходить.

Твою же дивизию. Чувствуется мне, что за одну ночь я услышала столько лишней информации, что теперь в самое дно себя закопала.

Привязала себя наручниками к миру Басманова. Теперь либо рядом с ним и живая, либо труп.

— Стоять!

Рустам гаркнул. И все внутри содрогнулось.

Еще секунда, и Альберт уйдет. А я останусь с дьяволом наедине. В разрушенном клубе.

Альберт исполнил приказ и обернулся. Чувствую, в случае непослушания ушел бы он только трупом.

— Ремонт и прибыль за эту ночь ты мне вернешь. Понял, Альберт?

Рустам злится. Все не по его случается. Ему условие поставили, Басмановы явно проигрывали какому-то Эмину, которого я даже не знаю…

— Вышлю чек.

Альберт кивнул, и после одобрения Басманова покинул клуб.

Меня охватила дрожь.

А Рустама — азарт. Он перекинулся телом и прижал меня к барной стойке. На ней расплескан дорогой алкоголь. Внутри моего тела творится черти что.

— Ты меня в кандалы загоняешь, дьявол…

Шепот меня подводит. Голос хрипит, руки трясутся.

Дьявол улыбается.

— Много услышала, родная?

— Не стану лгать: уши не закрывала, — парирую в ответ, отклоняясь от его губ.

Тихо смеется мне в висок, который еще чувствует давление металла.

Помнит прикосновение пистолета.

— Полина… Я тебя в следующую встречу возьму. Овладею до хрипов. Клянусь, голос сорвешь подо мной, родная…

— Я тебя в следующую встречу возьму. Овладею до хрипов. Клянусь, голос сорвешь подо мной, родная…

* * *

— Эй, студентка экономического университета! Вы спуститесь с небес на землю?

Я вздрогнула. Миша приобнял меня за плечи — дружески. Он только обнял, а мне уже стало не по себе. Еще недавно я сочувствовала будущей жене Басманова, хотя должна была сочувствовать себе.

Если он узнает о нас с Мишей, он разозлится.

Мягко говоря.

Я повела плечами, сбрасывая с себя мужскую руку.

— Ты чего, Поль? В кафе пойдешь? Перекусим перед бухучетом?

Вот уже два года мы с Мишей дружим. На первом курсе я нарвалась на местную шайку мажоров. Показала свой характер, ответила что-то острое и… вляпалась по самое не хочу. А он меня спас. Заступился. Вытащил из передряги и взамен ничего не потребовал.

Не то, что этот Басманов. Дьявол.

— Да… Да, нужно бы.

Последний раз я ела больше суток назад. Наверное. Организм таким образом бунтовал — пищу не принимал, стресс переваривал. Я не могла поверить, что Басманов происходит со мной. Мы с ним как небо и земля… столкнулись. И все к чертям полетело, вплоть до искр от нашего столкновения смертельного.

Только Мише об этом не следует знать. Иначе отчитает так, что мама не горюй. Эти несколько лет он выполняет роль моих родителей, погибших в авиакатастрофе. Опекает, ругает, защищает. А новость о случившемся ведь в корне может все изменить.

— Что-то случилось, Полин?

Случилось. Мой брат перешел дорогу криминальному авторитету, а последний решил присвоить меня себе. Но даже тебе я не могу это рассказать.

— Не хочу, чтобы ты пострадал.

— Поль, ты о чем?

Его голубые глаза смотрят на меня с удивлением. Он красивый мужчина. Высокий брюнет, родители обеспеченные… не пара мне, оставшейся под опекой брата. Но почему-то именно он несколько лет рядом со мной остается и не уходит. Подруги завидуют, а за нашей спиной шепчутся о том, что мы красивая пара, но на деле это не так.

— Смотри, смертник какой-то. Сейчас декан приедет, и его машину на эвакуаторе вынесут.

— Ты о чем…

Я обмерла. Слова так и застыли на языке, а сердце забилось учащенно.

Это Басманов.

Или его люди.

Или, того хуже, его враги. Сердцем чувствую.

Этого никак нельзя было допустить. Только не сейчас, когда Миша идет так близко и меня к себе за плечи прижимает.

Впереди стояла машина. Дорогая, бордового цвета. Наш вуз таким статусом не удивишь, но иномарка стояла на проходе. Вот, что заставило меня замедлить шаг. Даже самый отчаянный студент себе такого не позволяет. Даже Миша и его друзья.