— Что такое детка? — сразу напрягается Тагир.

— Я раздеваюсь, — отвечаю, хихикнув над собственным ответом. — Прости, не знаю, как пойду в больницу, но я больше не могу в этом платье.

— Разберемся. Делай как тебе лучше, милая.

— Кстати, Эрик был любовником моего брата, — добавляю после паузы. — Он тоже сильно пострадал от моего отца…

— Я отдал этого урода брату. Почти не сожалею об этом.

Но я вижу, как сильно руки Тагира сжимают руль. Невольно вздрагиваю. Судьбе Эрика точно не позавидуешь. Братья Валиевы не прощают покушений на семью. И ради чего? Всего лишь какие-то документы. О которых теперь никто никогда не узнает. Отце мастер по тайникам. Я вдруг вспоминаю о Марго. Она принадлежит к врагам, потому что родня Эрику…

— Тагир, мы можем все-таки отложить поездку в больницу? — спрашиваю взволнованно. — Ненадолго. Поедем в особняк Эрика, пожалуйста. Там есть девушка… Она такая же заложница, как и я. Она помогала мне. Я за нее переживаю.

— Поговорим об этом потом. Сначала клиника.

Мне не хочется спорить, настаивать. Тагир волнуется о малыше, разве может быть что-то более важное? Я обязательно помогу Марго, сразу как меня осмотрят.

* * *

Проходит около получаса с момента, как мы выехали, может даже меньше. Я даже умудрилась под конец задремать, убаюканная ровным спокойным голосом любимого, по которому отчаянно соскучилась. Тагир переговаривался через наушники со своими людьми.


Машина останавливается, и я просыпаюсь. Пока Тагир вылезает, смотрю в окно и морщусь, узнавая это место. Клиника Вероники Астафьевой. Неужели мы не могли поехать в другую больницу? Тагир помогает мне заботливо завернуться в плед. Тут же подбегает медсестра с каталкой.

— Здравствуйте, Тагир Исаевич. Вероника Геннадьевна сейчас подъедет, ее не было в клинике в тот момент, когда вы позвонили. Но не волнуйтесь, наш лучший специалист по узи, и гинеколог, Мария Андреевна, все ждут.

— Спасибо, Лариса, — коротко кивает Тагир, помогая мне сесть в каталку.

Мои щеки горят. Понимаю, что это лишь капризы, но мне не хочется быть в клинике бывшей Тагира. Мне не хочется пускать Веронику в нашу жизнь.

— Почему именно сюда? — спрашиваю расстроенно.

— Вилена, это лучшая клиника в городе. Точнее, единственная частная. Что ты имеешь против Вероники?

Ничего. Кроме того, что ты с ней спал.

Я не произношу это вслух, но похоже, это написано у меня на лице. Потому что Тагир усмехается.

— Ты ревнуешь что ли? Детка, если у меня что и было с Астафьевой, это никогда ничего не значило, абсолютно. Но я понимаю твои чувства. Завтра найду других врачей. Но сегодня, детка, сделай это ради меня. Потерпи.

— Хорошо, — вздыхаю, чувствуя себя ревнивой дурой. — Тогда и ты сделай кое-что для меня.

— Все что угодно.

— Я хочу видеть Марго. Пожалуйста, умоляю. Скажи своим людям, чтобы ей не причинили вред! Она тоже жертва Эрика, хоть они и родственники. Я очень волнуюсь…

— Ты не устаешь меня удивлять, — усмехается Валиев. — Способна одновременно ревновать к одной женщине и спасать другую. Хорошо, сделаю что ты скажешь.

Мы уже подкатили к въезду в корпус клиники, Тагир передает мое кресло подбежавшей медсестре, а сам достает телефон.

* * *

Меня привозят в большой просторный кабинет, где много разной медицинской аппаратуры. Без Тагира, без физического контакта с ним, чувствую себя потерянной, покинутой. Непреодолимое желание прижаться к надежному теплому телу поглощает все мои мысли, отгоняя тревогу за Марго на второй план. Я так нуждаюсь в любимом, что желание превращается в боль. Ничего не хочется больше, чем прильнуть к нему, почувствовать его тепло, убедиться, что он рядом и любит меня, заботится.

Опять меня затапливают вспышки ужасных воспоминаний, слова отца, решимость Эрика… Кошмар последних дней вымотал меня, как морально, так и физически. Внутри рождается рыдание, я не могу сдержать слезы и злюсь на себя за это.

— Здравствуйте, прошу прощения, что заставила вас ждать, был срочный пациент, — в кабинет заходит приятная женщина средних лет, в белом халате. Сейчас сделаем УЗИ, потом вас осмотрит наш лучший врач. Не переживайте.

Видимо эта женщина приняла мои слезы на тот счет, что переживаю о ребенке. На самом деле внутри меня какая-то странная уверенность, что все замечательно. О чем спустя сорок минут мне сообщает еще одна очень миловидная, чуть помоложе, доктор.

— Поздравляю, Тагир Исаевич, — говорит она с улыбкой.

Тагир зашел в кабинет уже после осмотра, спросив разрешения. С его присутствием мне сразу полегчало, я взбодрилась и даже смогла улыбнуться доктору.

— С вашим малышом все прекрасно, сейчас ему почти 12 недель. Развитие в пределах нормы. Самочувствие мамы хорошее, разве что пульс высоковат. Лучше конечно если беременность будет протекать под наблюдением…

— Добрый вечер, — речь доктора внезапно прерывает появление Вероники. Она выглядит странно. Какая-то нервная, взъерошенная, на голове черти что, одежда мятая. Круги под глазами, словно плакала.

— Здравствуй, — говорит ей Тагир, а я — просто киваю. Почему-то по спине пробегает холодок, мне неуютно в присутствии этой женщины. — Нас прекрасно обследовали и без тебя. Если отвлек, извини. Мы, наверное, сейчас домой поедем.

— Ну что ты, дорогой, — Вероника неожиданно резко меняется в лице, натягивает сияющую улыбку. Ты должен мне рассказать, что произошло… Я ничего не поняла по телефону. Думаю, Вилене лучше остаться под наблюдением до утра. Правда, милая, зачем тебе сейчас ехать куда-то. Лучше отдохнуть…

Она все говорит и говорит, и я действительно чувствую усталость, сонливость. Мне во время обследования сделали укол, успокаивающий, как сказала врач. Видимо лекарство начало действовать.

— Хорошо, если вы считаете, что так будет лучше, — вздыхает Тагир. Снова берется за телефон, делает какие-то распоряжения. — Как ты, малышка? — спрашивает меня.

— Устала. Спать хочется.

* * *

Мне выделяют палату, наверное, самую лучшую, судя по интерьеру.

— Я ненадолго оставлю тебя, — мягко говорит Тагир.

— Ну конечно, здесь за мной присматривают, — отвечаю полусонно. — Ты поедешь к Далхану? Ты поможешь Марго? Тогда я отпущу тебя со спокойной душой.

— Ты зациклилась на этой Марго.

— Я хочу ей помочь. Она очень несчастна.

— Хорошо, детка. Просто спи.

Тагир целует меня в лоб и уходит, а я проваливаюсь в глубокий сон. Мне снится отец, он направляет на меня пистолет, и я внезапно просыпаюсь, дрожа от озноба. Меня охватывает ужасное предчувствие. Внезапно дверь в палату открывается, очень медленно и осторожно. Чувствую себя так, будто попала в фильм Хичкока. С трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать. Почему-то я уверена, что крик мне не поможет.

Вероника. В ее руках пистолет. Почему я даже не удивлена?

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Неужели Тагир не оставил возле моей палаты охранников? На него это не похоже. Но Веронике он доверял абсолютно. Сейчас, глядя на ее перекошенное от ненависти лицо, понимаю, что мы оба были чудовищно беспечны.

— Из-за тебя, сука, погиб мой любимый! — цедит сквозь зубы Астафьева. — Как же я ненавижу тебя, тварь. Но знаешь в чем ирония? Это не моя инициатива, грохнуть тебя. Это он попросил. Сказал, что это его последнее желание.

— Кто? Кто тебе сказал такое?!

Это не мог быть Тагир, нет конечно. Но кто еще мог встречаться с Вероникой и так сильно меня ненавидеть?

— Отец? — выдыхаю едва слышно.

Нет, пожалуйста, пусть это будет не так. Да, он чудовище. Но он же растил меня, заботился… Он дал мне жизнь. Я не хочу думать, что меня породило на свет аморальное чудовище. Озноб прокатился по всему телу, внутри что-то оборвалось.

— Ты знала, что он не погиб, с самого начала? — осеняет меня догадка.

Затем в голову приходит другая мысль, и сердце начинает биться неровными толчками: Неужели она была с Тагиром, зная, что Глеб Шахов жив? Она была с ними двумя одновременно?

Твои мысли написаны у тебя на лице, — насмешливо произносит Вероника. Да, все так. Я всегда любила твоего отца, знала о его планах, помогала ему во всем. Но и Тагир для меня — нечто особенное. Никогда не желала ему вреда. Я ведь так и не сказала Глебу, что Тагир выжил.

Вот почему для отца это стало сюрпризом. Последние кусочки паззла встали на место.

— Мой отец мертв, теперь уже точно и окончательно. Зачем тебе убивать меня? Потому что пообещала? Но никто не спросит с тебя за это… А Тагир спросит… Ты сама видишь, как он любит меня. И нашего ребенка.

— Ничего, я утешу Тагира, — оскаливается Вероника, поднимая руку и нацеливая на меня оружие.

— Советую зажмуриться. Сейчас все закончится, Вилена.

Но я упрямо смотрю в лицо этой женщине. Пусть. Пусть сделает это, когда я смотрю ей прямо в глаза! Озноб вернулся, но на этот раз еще более ледяной. Дрожа всем телом тяжело сглатываю поднявшуюся тошноту.

Почему, отец? Почему ты приказал этой женщине убить меня? Откуда в тебе столько ненависти?

Я не нахожу ответов на свои вопросы. Почти смиряюсь с мыслью, что мне суждено последовать за отцом в мир иной. Я все-таки машинально закрываю глаза, раздается выстрел. Боли нет, это так странно. Я нахожусь в сознании, слышу крики, топот ног, ругательства.

— Открой глаза, детка. Не пугай меня, малыш, — слышу голос Тагира и не могу поверить в реальность происходящего.

— Это правда ты? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Да, я, детка. Прости меня. Как я мог оставить тебя наедине с этой тварью? Ты не хотела, а я… просто идиот. Я должен был предположить…