Дэй Лакки - Девственница для олигарха

Никогда не думала, что мне может это нравиться.

Впрочем, про минет я думала так же.

Вспыхнув от этих мыслей, отвела взгляд. Я хотела как можно скорее ускользнуть за спасительную дверь, но он придержал меня и сказал:

– Не спеши. У нас есть ещё две минуты, пока за мной не заедет водитель.

– Водитель? – Я удивлённо вскинула брови. – Но ведь ты же на машине.

– Детка, эта машина пока останется у тебя. Береги её.

Что?.. Я не могла поверить своим ушам.

Это ведь невозможно!

В моей жизни не может быть таких роскошных машин, потому что… просто потому, что я – это я, а всё вот это – из другого мира.

– Завтра в полдень будь готова, – говорит Дэвид.

Я отлично слышу. Но почему-то не понимаю ни слова. У меня в голове сейчас укладывается только одна мысль, слишком уж огромная и невероятная: он оставляет мне машину. Боже! Эту восхитительную…

– Вернись на землю, или я велю водителю ее отогнать… – наконец доносится до моего слуха.

Я возвращаюсь, ошалевшими глазами смотрю на этого мужчину.

– Завтра в полдень… – повторяю за ним. – Буду готова.

– Ну и отлично!

Конечно, отлично. Отлично то, что мой босс умотал в Париж на неделю моды. А иначе уж и не знаю, как бы я выкручивалась!

Но я не сомневаюсь: выкрутилась бы. И даже рискуя потерять работу, я была бы там, где Дэвид Роджерс хочет меня видеть. Да я свободна для него не то что завтра! Кажется, я готова быть свободной для него до конца жизни!

А в следующее мгновение рядом с нами тормозит ещё одна потрясающая машина – ровно через две минуты, как и обещал Дэвид. Но я уже даже не удивляюсь этой невероятной точности.

Кажется, я начинаю привыкать к тому, что рядом с Дэвидом Роджерсом только так и может быть.

Он уезжает в ночь.

Я какое-то время смотрю ему вслед, а потом снова сажусь в машину. Оставлять эту красотку на улице никак нельзя. К тому же тут уже стоит разбитая машина Майкла. Так что, я загоняю свою красотку в гараж, пряча её от любопытных взглядов. И даже не представляю, как я завтра на ней буду куда-то выезжать…

Впрочем, завтра она мне не понадобится.

Ведь мы завтра едем куда-то с Дэвидом. И только сейчас понимаю, что я даже не спросила его куда. По большому счету это не имело никакого значения. Значение имело только то, что он сказал.

Завтра у нас будет вместе еще один день.

Даже если несколько часов вместе…

Похоже, Дэвид Роджерс совершенно вскружил мне голову. Нужно быть осторожней. У нас ведь нет будущего, и я это отчетливо понимаю. Мне не стоит влюбляться в него.

Нельзя, просто нельзя.

Ведь я просто его удачное приобретение.

Пока ему нравится со мной играть. Да что там – эти игры нам обоим доставляют немалое удовольствие. Но он не говорит ничего о том, что это серьёзно. Еще бы, какое серьезно – мы знакомы всего несколько дней, и нас связывает лишь сделка.

Это для меня каждая наша новая встреча – взрыв эмоций, путешествие в неведомое. А для него я только очередная красивая девочка, которая пока что ещё не наскучила.

Наверное, потому что пока он меня не трахнул. А как только это произойдет…

Мне необходимо осаживать себя, не давать себе думать о нем слишком много.

И всё-таки я думала, сама того не желая. И поэтому в тот вечер долго ворочалась, не могла уснуть.

А когда уснула – мне снилось что-то тревожное. Дэвид Роджерс, который тянется к моей шее и, кажется, собирается меня душить. Мой брат с перекошенным от злости лицом. И машины. Целый ряд фантастических машин – но безнадёжно разбитых: вмятины, трещины на стёклах…

Я проснулась и почему-то сказала сама себе: вкус этого сна – горечь сожаления. Которую мне предстоит испытать, если я сейчас же не возьму себя в руки.

Я долго стояла под душем, чтобы прийти в себя. Выпила кофе, чтобы проснуться окончательно и смахнуть остатки сна, но ничего не помогало. В душе поселилась тревога. Плохое предчувствие.

Тогда я еще не знала, что ему предстояло сбыться в полной мере.

Ровно в полдень у моего дома посигналили, и я вышла в том самом платье, в котором собиралась идти на несостоявшуюся нашу встречу.

Дэвид Роджерс улыбался, хотя, казалось, губы его даже не дрогнули. Он улыбался глазами. Мне нравился его взгляд.

Он словно охватывал меня всю – от макушки до острых каблучков, и было совершенно очевидно: то, что он видит – ему нравится. Нет, я всегда знала, что симпатичная. Думаю, все симпатичные девушки об этом знают, даже если капризно морщат носик и говорят: боже, как я ужасно выгляжу. Но такой, какой я становилась рядом с этим мужчиной, я себя ещё не знала. Зато я знала другое: мне чертовски нравится быть той, кем он меня считает.

Я села на пассажирское сиденье, Дэвид привлёк меня и легко коснулся губами щеки. Почти по-дружески. Так, как это прилично делать на пороге дома.

И это касание всё равно напомнило мне все наши прикосновения, всё то порочное и неприличное, что мы делали вместе. Я вдохнула его запах, голова закружилась, и я сделала то, чего делать совершенно не собиралась.

Да и вообще – спроси меня кто-нибудь несколько минут назад – я бы сказала, что и не могла. Я не дала ему ускользнуть: ухватила его за шею обеими руками, потянулась – и поцеловала.

В губы. Сама. До последнего момента опасаясь, что он не ответит на этот поцелуй.

Ведь до сих пор у нас с ним всё было иначе: он единолично решал, что и как между нами будет. А теперь дорогая игрушка вроде как проявляет самостоятельность. Но этот страх был напрасным. Он охотно ответил на мой поцелуй.

Моментом перехватил инициативу.

Его запах, губы, его властная ладонь, которая притягивала меня к себе за шею – сумасшедший коктейль, к вкусу которого привыкаешь. Мне хотелось еще и еще…

Но он резко оборвал поцелуй.

– Осторожнее с этим, детка, – он поправил мои волосы. – Или всё пойдёт не по плану, и мы не доберёмся туда, куда должны добраться.

И я, глядя куда-то в сторону, выпалила на одном дыхании:

– А может и нужно, чтобы пошло не по плану?

Мои щёки вспыхнули. Боже, неужели это я? Теперь уж точно, это действительно не просто выглядит, будто я напрашиваюсь, а я действительно напрашиваюсь к нему в постель.

Но переживала я зря. Это ему тоже понравилось. Он усмехнулся.

– Я не привык, чтобы мои планы нарушались.

Ну и с чего бы я стала спорить? До сих пор мне нравилось всё, что он предлагал. А значит, так будет и дальше. Но когда после долгой поездки авто затормозило у входа в шикарный бутик – я напряглась.

Нет, я понимала, для чего мы могли бы сюда приехать. Дорогая игрушка Дэвида не так уж здорово упакована.

Когда ты надеваешь своё лучшее платье, а мужчина первым делом везёт тебя покупать новое – трудно не смутиться. Опустив голову, я сжала пальцами подол своего платья, повторяя про себя: ничего страшного, я переживу это унижение, к тому же, он прав. Вернее, имеет полное право видеть рядом с собой такую игрушку, как хочет.

– С днем рождения, Мэгги.

Я посмотрела на него удивлённо, и удивлялась не тому, что он об этом знает. Он, похоже, вообще знает всё. Скорее удивлялась тому, что сама я об этом напрочь забыла.

– То есть, платье – это подарок на день рождения? – спросила я, чувствуя невероятно облегчение.

Он не стыдится меня, не стыдится…

А еще, если это подарок, так мне будет проще примириться с мыслью о том, что он меня наряжает.

– Платье для вечеринки в моём клубе. Можешь пригласить своих подружек.

С каждой новой произнесённой им фразой у меня перехватывало дыхание.

Наверное, встреть я даже свою фею-крёстную, которая начала бы исполнять все мои желания подряд, я бы не так офигела. Но в моём случае всё даже лучше. Вместо старушки-феи у меня – красавец мужчина, с рельефными мышцами, пронзительными глазами и бархатным, царапающим душу голосом. А целуется он так, что крышу сносит. И во-вторых – он исполняет не те жалкие желания, до которых я могла бы додуматься, а такое, о чём я даже не мечтала.

Не смела мечтать.

Я перемерила дюжину платьев. Как по мне, они все были прекрасны. Около пяти были особенно хороши. И к счастью, среди них нашлось то самое – обалденное.

Чёрная мерцающая ткань, длина вовсе не вызывающая – чуть выше колена. И потрясающий глубокий вырез на спине. Впереди одетая – а сзади почти голая. Этот невероятный контраст делал меня невероятно сексуальной.

Покрутилась перед зеркалом, не в силах сдержать счастливой улыбки. О боже! Да я сама в себя сейчас влюблюсь!

А что скажет он?

Мне было важно, что думает он.

По взгляду Дэвида Роджерса я поняла: это платье не только на меня произвело такое впечатление. Его зрачки напрочь затопили радужку, и теперь передо мной был хищник, готовый сию же секунду броситься на свою добычу.

Прикусила губу, любуясь им.

Я плавилась от его жаркого взгляда.

– Ну как? – спросила я и обернулась вокруг своей оси, чтобы эффект был совсем сногсшибательным.

– Отлично, – сказал он, коротким точным движением втолкнул меня в примерочную кабинку и плотно закрыл за нами дверь.

Всё, что я увидела в следующую секунду – это огромное во весь рост зеркало и мы с Дэвидом, отражающиеся в нем.

Очень красиво.

Я – тонкая как тростинка в этом платье. Мой взгляд – словно пьяный, затуманенный страстью. И Дэвид – большой и сильный, готовый взять, подмять под себя, присвоить.

Это было так восхитительно, что я разом забыла, что снаружи снуют многочисленные продавщицы-консультанты и немногочисленные посетители. Да-да, именно такой расклад – слишком уж дорогое это место.

Мне было плевать – пусть бы весь мир рухнул – но я хотела его касаний, хотела смотреть в зеркало и не только чувствовать его руки на себе, но и видеть все.

И он меня не разочаровал: платье мягко соскользнуло с плеч. Разумеется, такое платье никак не предполагало, что под ним может оказаться бюстгальтер. Так что мои груди оказалась на воле. Вздёрнутые, возбуждённые, с торчащими кверху сосками, они словно молили о ласке.