— Нет, вы нужны в офисе. Обе.

Приходящая уборщица с радостью согласилась за небольшое дополнительное вознаграждение приносить ему домашние супы и малиновое желе, а также сдавать в прачечную постельное белье. Джерри отрицал, что она сдабривает желе виски. А когда я спросила, что эта женщина кладет в суп, он отказался отвечать.

— Потому что эти сведения могут свидетельствовать против меня.

Когда Джерри начал поправляться (свинка была не слишком тяжелая, и врач заверил, что она ни в коем случае не приведет к будущему бесплодию), прошел слух, что хлыщ слег тоже. Но бедняге было так плохо, что армейские врачи отправили его в изолятор и кормили через капельницу. В результате все казармы бились об заклад, что у хлыща никогда не будет потомства.

Узнав об этом, Джерри тут же позвонил нам. И пообещал устроить вечеринку.

— Если он загнется, я снова начну ходить к мессе. И даже получать благословение, — жестоко добавил он.

Хлыщ не загнулся. И недолго пробыл в одиночестве. Через неделю к нему присоединились еще три офицера со щеками, раздувшимися, как у бурундуков.

Несмотря на почти двухнедельное отсутствие Джерри, жизнь в агентстве била ключом. Довольные клиенты рассказывали о нас своим знакомым, и от заказов отбоя не было.

— Похоже, тебе придется принять на работу еще одного сыщика, — сказала я Джерри в первый день его возвращения. — И снять помещение побольше.

Когда Джерри открыл офис на задворках южного Дублина, назвать эту дыру агентством мог только человек с сильно развитым воображением. Джерри был его единственным сотрудником и имел в распоряжении лишь один телефон и разбитую пишущую машинку марки «Ремингтон». Но в начале девяностых Дублин созрел для сыскного дела. «Кельтский тигр» возрождался. «Богатство — результат алчности», — говаривал Джерри. И мошенничества. Через шесть месяцев он был вынужден нанять помощника на полный рабочий день. А вслед за тем отгородить небольшую часть офиса, чтобы иметь возможность оставаться с клиентом наедине. Хотя Дублин стал мегаполисом, но все еще цеплялся за менталитет маленького городка; никто не согласился бы обсуждать свои проблемы на глазах у любопытной секретарши. Или помощника сыщика, который выглядел так, словно еще не вырос из костюмчика, в котором принимал свое первое причастие.

Отгороженную часть стали чересчур напыщенно называть приемной. Именно в ней я сейчас и работала. Вместе с Сандрой. Но поскольку объем работы неуклонно возрастал, приемная, которая верой и правдой служила агентству почти семь лет, перестала отвечать своему назначению. Если в офис приходили одновременно два клиента, одной из нас приходилось пользоваться общественным туалетом. Так что с площадями было туго.

Нет, Джерри нельзя было обвинить в том, что он отстал от жизни. Когда я убедила его, что компьютеры, которыми мы пользуемся, пора сдать в музей, он купил две новейшие модели. А заодно факсимильный аппарат и машинку для уничтожения бумаг.

— Ты хочешь, чтобы я обанкротился?

— Разве я еще не сбила тебя с праведного пути?

— Я был бы не прочь…

Наши взгляды встретились, и я вспыхнула до корней волос. Волос, упорно не хотевших достигать лопаток и плевавших на все снадобья, которые я применяла перед сном.

— Энни, это то, что ты искала? — спросила вошедшая Сандра, размахивая копией очередного досье. Ее волосы росли со скоростью пятнадцать сантиметров в неделю. Как минимум. И путь до их корней был неблизкий.

Уф, слава богу… Я быстро повернулась к ней, но мои щеки по-прежнему пылали.

— Спасибо, Сандра. — Я протянула руку за папкой.

— Что случилось? — Сандра посмотрела сначала на меня, а потом на Джерри.

— Энни пытается разорить меня, — ответил он.

— И только-то? А я думала, тут что-то сексуальное. Судя по выражению лица Энни. — Она умчалась прежде, чем мы успели открыть рот.

Я встала и пошла за ней.

— Энни…

— Что? — не оборачиваясь, спросила я.

— Между нами действительно было что-то… сексуальное?

— Твоя Сандра рехнулась. Во всем виновата ее краска для волос. Она проникает в волосяные мешочки, а потом в мозг, уменьшает поступление кислорода и лишает ее способности соображать. — Я рысью припустилась за ней.

Возможно, я ответила бы по-другому, удосужься он снять это дурацкое обручальное кольцо. Почему Джерри с таким упорством носит его? Не потому ли, что в глубине души надеется помириться со своей Салли?

Джерри быстро нашел применение деньгам, которые я помогла ему вернуть. Он заменил старый «Хай-эйс» новым с иголочки и купил целую тонну конторского оборудования. Что только усугубило наши проблемы с помещением. Главным образом потому, что он отказывался выкинуть старые канцелярские шкафы. Поэтому после прихода двух дюжих инспекторов, которые должны были обследовать несущую стену для запланированного расширения соседнего Интернет-кафе, нам с Сандрой пришлось освободить приемную.

Сандра, вынужденная оставить свое рабочее место, ворчала на «чокнутых инспекторов». Обоим было за сорок, а мужчины старше тридцати пяти для Сандры не существовали. Исключение делалось для писаных красавцев и сказочных богачей. Таким она могла простить их календарный возраст.

Увы, у инспекторов не было ни того, ни другого.

— Надеюсь, вы не проторчите здесь целый день, — бросила она, после чего мы перебазировались в кабинет Джерри.

— Теперь не говорите, что я вас не слушаю, — похвастался Джерри перед уходом. — Вы так долго жаловались на отсутствие удобств, что я договорился с этими парнями. Они обещали определить возможность пристройки нового туалета. Ну что, теперь вы довольны?

Неужели этот человек два месяца назад не пожелал выслушивать наши жалобы на то, что в туалете протекает крыша?

— Джерри, это нечестно. Сидеть на унитазе, когда тебе льет на макушку, не только унизительно, но и противоречит законодательству Европейского Союза.

— Энни, дай мне передышку. Если я улажу этот вопрос, что будет следующим? Охладитель воды для приемной?

— И как я сама до этого не додумалась? — ахнула я. — Это избавило бы нас от отвратительного кофе, который не стоит доброго слова. — А потом я взорвала свою бомбу. — Но, конечно, больше всего нам нужно новое помещение.

— Новое помещение? — Крик Джерри был слышен на весь квартал. — Думаешь, я смирюсь с грабежом среди белого дня, который в этом городе называют арендной платой? — проревел он. — До окончания срока аренды этой хибары больше десяти лет. Но я до него не доживу. Здоровья не хватит.

Джерри был самым здоровым человеком во всем южном Дублине. На его жилистом теле не было ни грамма лишнего жира. Он сделал успешную карьеру в полиции, руководил собственным процветающим сыскным агентством, а ему было всего тридцать семь. Когда я напомнила об этом, Джерри отмахнулся:

— Это не имеет значения. В моей семье никто не доживал до пятидесяти.

— А ты доживешь. И будешь жить, пока не превратишься в ворчливого старого маразматика. Прекрасно представляю себе эту картину.

— Спасибо, Энни, — довольно улыбнулся он. Радоваться перспективе превращения в ворчливого старого маразматика был способен только Джерри.

— Но здесь нам развернуться негде! Это просто кошмар! — крикнула я ему вслед.

— Скажи Барни, чтобы он перетащил часть старых шкафов в туалет.

— Но тогда мы там не поместимся!

— Когда вам с Сандрой приспичит, можете бегать в гостиницу напротив. У них там великолепные женские туалеты. Со всеми причиндалами, жидким мылом и прочей ерундой.

Джерри ушел прежде, чем я успела его стукнуть.

Я видела, как он шел по тротуару. Затем Джерри остановился и поздоровался с двумя пареньками, известными карманниками. Он опять давал им деньги. Как обычно, они начали теребить его за рукав, прося еще. И, конечно, он снова полез в карман. Когда он ушел, мальчишки пустились в пляс. Я могла поклясться, что они размахивали пятифунтовыми банкнотами.

Ну разве можно было на него злиться? Когда я была готова возненавидеть этого человека за бесчувственность, он уходил и проявлял такую щедрость и широту души, что я начинала снова мечтать о нем.

26. РУХНЕТ ИЛИ НЕ РУХНЕТ?

Инспектора копались целую вечность. Они обстукали и обнюхали каждый квадратный дюйм стены и потолка, а потом дружно покачали головами.

— Что такое? В чем дело? — спросила я.

— Скажем так, — ответил один из них. — Если бы этот дом был лошадью, я бы его пристрелил.

Они смеялись этой остроте всю дорогу до двери и закрыли ее так осторожно, словно здание могло обрушиться от малейшего сотрясения.

— Не обращай на них внимания, — сказала Сандра. — Они повторяют это из года в год. А дом по-прежнему стоит.

И все же поведение инспекторов меня встревожило. Конечно, они шутили, но было видно, что состояние наших апартаментов внушает им серьезные опасения. Правда, тут я была бессильна. Этими вопросами занимался Джерри. Я утешилась тем, что засела за быстро пополнявшуюся базу данных. Теперь пресловутая база начинала производить впечатление даже на меня. Я не могла дождаться момента, когда получу конечный продукт.

Когда я с головой ушла в работу, дверь открылась и в офис влетели двое парнишек. Это были те самые маленькие мерзавцы, которые размахивали полученными купюрами.

— Джерри сказал, чтобы мы помогли вам убрать папки. — Один из них нахально сел на письменный стол, а второй схватил пригоршню шариковых ручек и сунул их в карман джинсовой куртки.

— Сами убирайтесь отсюда! — Сандра бросила трубку и обошла стол. — А ты, маленький мошенник, положи ручки на место!

— Джерри всегда позволяет нам брать ручки.

— Но не для того, чтобы вы продавали их за углом! В прошлую субботу я видела тебя на Дейм-стрит. Он говорил, что вы можете взять пару ручек для школы. И для тебя он не Джерри, а мистер Даннинг. Во всяком случае, сейчас его здесь нет, так что верни ручки немедленно!