Дверца машины открылась, и из нее вышел все тот же самый проклятущий финн в костюме за хреналион баксов.

- Я могу вам как-то помочь? – на чистейшем русском спросил он. – Это ведь вы чуть не опоздали на рейс из Хельсинки?

Каким ветром его сюда принесло? И почему говорит по-русски, причем без малейшего акцента? Или он никакой не финн?

- Трансфер увез меня в Бабин кук вместо Цавтата, - сказала я. – Там есть улица с таким же названием. На телефоне кончились деньги. Пришлось тащиться сюда пешком. Думала поймать такси, но…

- Да, обычно здесь всегда стоят такси, - кивнул он. – Но сейчас куда-то все делись. Считайте, что вам повезло.


- Ничего себе повезло! – возмутилась я.

- Да нет, не повезло, конечно. Я в другом смысле. Меня не встретили, пришлось искать номер в гостинице, машину брать в аренду. Но могу вас отвезти в Цавтат.

Колебалась я не больше секунды. Маньяк, летающий бизнес-классом, - это было бы уже слишком. Это была бы уже такая фатальная непруха, против которой любые меры предосторожности бессильны.

Дальше было как в кино: смена кадра – и мой чемодан уже в багажнике, я на пассажирском сиденье, а таинственный незнакомец вводит в навигатор адрес «виллы Ники».

- Не обижайтесь, но я глазам не поверил, когда увидел вас здесь, - сказал он, лавируя между припаркованными машинами. - Чуть не опоздать на самолет, а потом заблудиться в незнакомом городе – это должно быть какое-то фантастическое невезение.

Глава 2

Его губы нашли мои – настойчиво, требовательно. Солнце словно расплавило волю, и я поняла, что не могу сопротивляться. И стало уже все равно, что вокруг люди, что они смотрят на нас. Он шептал мне что-то, и я отвечала. Обожженная, раздраженная кожа отзывалась на каждое прикосновение его рук, море билось о камни в ритме дыхания, и…

- Берем паспорта, идем за мной, все в одно окошко.

Я вздрогнула и открыла глаза. Наш микроавтобус затормозил у стеклянного кубика. Надо же, умудрилась задремать, пока ждали своей очереди на финской границе. И приснилось такое…

«Черт подери, уберись уже из моих мыслей и снов!»

«Можно подумать, мне больше нечего делать, кроме как лезть в твои мысли и сны. Ты сама этого хочешь, правда?»

«Тогда какого хобота ты мне звонишь и пишешь смски? Мы развелись. У меня теперь своя жизнь. Я пытаюсь ее начать – без тебя».

«Ну так и начинай, кто мешает?»

«Ты!»

Мой мысленный диалог, точнее, монолог в двух лицах, где я выступала за себя и за своего бывшего мужа, прервала зеленая лампочка, загоревшаяся на воротцах.

- Терве, – пискнула я, положив на стойку паспорт.

Молодой финский пограничник посмотрел на меня равнодушно и поинтересовался:

- Куута еттете?

- Дубровник. Хорватия.

На лице пограничника отчетливо читался упрек: вам дают визу в упрощенном порядке, а вы используете нашу прекрасную Суоми в качестве перевалочного пункта, только чтобы попасть в Европу! Тем не менее, он дернул подбородком в сторону сканера отпечатков, который загорелся красным. Агрегат опознал мой палец, одобрительно пискнул, и в паспорте появился черный штамп пограничного пункта Ваалимаа.

Пройдя зеленым коридором, я присоединилась к кучке своих. Забавно, как быстро люди становятся «своими» в подобных ситуациях. И так же моментально перестают ими быть, как только общая миссия закончена. В данном-конкретном она заключалась в том, чтобы добраться до финской границы, пересечь ее и попасть в нужное место: кому в аэропорт, кому на паром, кому еще куда.

Время шло, а наш водитель Николай все не появлялся. Мы начали нервничать. Граница - дело такое, располагает к тому, чтобы представлять себе худшее. И, как оказалось, не зря. Когда он наконец подошел к нам, по его лицу сразу стало ясно: дело табак.

- В общем, мальчики и девочки, приехали, - сказал он хмуро. – То есть вы приехали. Потому что я еду обратно. В офисе неправильно посчитали мои ходки, оказалось, что перебор по визе. За вами часа через три придет резервная машина. Обратная поездка будет за полцены.

- Вы что, с ума сошли? – возмутилась полная дама вполне гренадерской внешности: у нее был мощный бюст, гулкий бас и буйные усы. – У меня самолет через три с половиной часа. Я и так только-только успеваю.

До моего вылета оставалось примерно столько же. Я с трудом нашла маршрутку, которая добралась бы до Вантаа так, чтобы не торчать там полдня, но и не к самому концу регистрации. Три часа ожидания на границе да два до аэропорта – в общем, прощай, отпуск. Билеты невозвратные, а новые я уже вряд ли куплю. Еще и в гостинице сдерут штраф в размере оплаты за две ночи.

- Ну, вы можете попросить кого-нибудь подвезти, в аэропорт многие едут, - равнодушно пожал плечами Николай. Ему-то что, вина не его, переживать еще. – Половину денег я вам верну.

- Что?! – гренадерская дама взвилась змеем-горынычем. – Половину?! Да я вам такое устрою! Я всю вашу сраную контору на атомы разложу.

Минут пять, теряя время, она объясняла, как именно турфирма замечательно лишится лицензии, после чего Николай сдался и вернул нам с ней деньги полностью. Остальные торопились не так сильно и решили ждать. Минут сорок мы вдвоем подбегали к каждой машине с российскими номерами и умоляли выручить. Точнее, подбегала она, а я скромно держалась в кильватере со скорбной физиономией.

Одна моя половина протестовала. За десять лет я совершенно разучилась делать что-то самостоятельно и теперь как раз намеревалась снова научиться. Этот мой отпуск, собственно, и был первой попыткой снова стать вполне самодостаточной особью, а не приложением к мужу, который решал и делал все сам. Но, с другой стороны, я прекрасно понимала, что активная дама – мой единственный шанс вообще начать этот отпуск, а не отправиться обратно, поджав хвост. Поэтому предоставила ей возможность действовать, а сама только стояла рядом.

Брать нас никто не хотел. Так уж вышло, что ехавшие в аэропорт были набиты под завязку, а те, у кого в машине оказывалось место, вовсе не собирались делать ради нас крюк. Помощь пришла откуда не ждали. Пожилой финн сказал на ломаном русском, что едет в ту сторону и с удовольствием нас довезет, поскольку часто навещает родственников «в Пиетари» и русские деньги ему нужны.

Когда мы наконец выгрузились у здания терминала, на мой рейс уже началась посадка. К счастью, я догадалась зарегистрироваться онлайн, а чемодан рассчитывала протащить ручной кладью, хотя он и весил больше сакральных восьми кило. Очередь на личный досмотр змеилась чудовищной анакондой, но я умудрилась пролезть между стойками, размахивая посадочным талоном и голося на своем скверном английском, что самолет вот-вот улетит без меня.

Еще несколько минут у меня откусила густо накрашенная девица, делавшая выборочную проверку на наркотики. Страшно медленно она обмахнула мои руки бумажкой и вставила ее в анализатор, который разочарованно доложил, что я не их клиент. Потом парня, который рассматривал на экране багаж, заинтересовали щипцы для завивки волос, и он попросил их достать.

Даже не вдев в болтающиеся джинсы ремень, я с грохотом поволокла чемодан по бесконечному коридору: выход на посадку был одним из самых последних. И каков же был мой ужас, когда впереди показалась еще одна огромная очередь. У меня совсем вылетело из головы, что Хорватия не входит в Шенген, и то, что туда можно попасть по шенгенской визе, вовсе не избавляет въезжающих от паспортного контроля.

Радиоголос сообщил по-фински и по-английски, что посадка на мой рейс заканчивается. В отчаянье я бросилась к пожилому мужчине с рацией, наблюдавшему за порядком, и он, сочувственно кивая, провел меня на контроль в обход очереди. Впрочем, до выхода все равно оставалось еще бежать и бежать. Я подумала, что, может быть, это знак. Сколько таких случаев было – люди не успевали на свой рейс, а потом с ужасом узнавали, что самолет разбился.

В этот момент пассажирку Нику Королеву (именно так, не Королёву) пригласили срочно пройти на посадку, поскольку выход закрывается в ближайшие минуты. Выбросив из головы мысли о знаке судьбы, я поднажала. Чемодан жалобно заскрипел колесиками.

Вот и заветная цифра 54. Сотрудница «Финнэйр» закрывала воротца, беседуя по-фински с мужчиной в светлом летнем костюме.

- Подождите! – окончательно теряя соображение, я заорала по-русски, но все же перешла на английский: - Подождите, я здесь!

Мужчина повернулся, посмотрел на меня, улыбнулся и пошел к длинному стеклянному коридору, от которого отходил «рукав» в самолет. Сотрудница авиакомпании укоризненно покачала головой, но снова открыла воротца, отсканировала мой посадочный талон и пожелала счастливого пути.

Все, успела, с облегчением выдохнула я, спеша по «рукаву», теперь без меня уже не улетят. За спиной лязгнуло – закрылась дверь (или как это называется у самолета?). Сделав пару шагов по салону, я заметила, что мужчина в летнем костюме устроился в первом ряду – в бизнес-классе.

Ну еще бы, подумала я с непонятно откуда взявшимся раздражением, такие всегда или проходят первыми, или приезжают в последнюю минуту, чтобы не толкаться среди плебеев. Они не волнуются, что опоздают, знают, что их подождут. И уж точно не бегут по коридорам, с грохотом волоча за собой чемодан.

Плюхнувшись на свое место в хвосте (разумеется, у прохода, как же иначе!), я поняла, что сил больше нет ни на что. Даже на то, чтобы привычно трястись от страха. Я всегда настолько боялась летать, что только воспоминание об одной чудесной картинке помогало пережить взлет и посадку без истерики. Картинка представляла собой скан авиадиспетчерской карты, густо покрытой точкам и дополненный оптимистичной надписью: «Каждую секунду в небе одновременно находятся тысячи самолетов. Почему ты думаешь, что еб…ся именно твой?»