- Лидко! – Бранко кивнул на стул рядом с собой, но она дернула плечом и пошла к выходу.

Я посмотрела на Глеба, вопросительно приподняв брови.

- Не обращай внимания! – сказал он.

Было бы на что, подумала я. Наверняка дамочка из того самого жизненного багажа, о котором он говорил, когда мы возвращались на яхте с Бобары. Может, даже именно с ней и был в той пещере. Вполне вероятно. И наверняка она тут не одна такая. А когда я уеду… Ну да, у него же еще останутся две недели отпуска.

Ревность? Да я вас умоляю, господа. Я не имею права на такую роскошь. Ревновать, может быть, имеет смысл, если человек твой со всеми потрохами и кто-то пытается покуситься на твою собственность. Но если он тебе не принадлежит… точнее, если он принадлежит не тебе…

Передо мной стояла тарелка с огромным куском мяса и овощами, в бокал подливали вина, стоило только сделать глоток, но ни есть, ни пить особо не хотелось. Время от времени я ловила взгляд Бранко, как будто слегка недоумевающий. То ли «что он в ней нашел?», то ли «что она в нем нашла?»

Вообще Бранко мне нравился. Не как мужчина, нет. Высокий, худой, немного сутулый, очень смуглый жгучий брюнет с темно-карими, почти черными глазами и грубоватыми чертами лица. Типичный южанин. Совсем не мой тип. Но было в нем что-то такое же безбашенное, сумасшедшее, располагающее к себе, как и в Глебе. А вот я ему, похоже, не слишком показалась. Каждый раз в его взгляде я читала это недоумение и чувствовала себя так же неловко, как в тот момент, когда он пришел пригласить нас в ресторан.

Время тянулось, как резиновое, и где-то часов в десять мое терпение кончилось.

- Глеб, - сказала я, подергав его за рукав и подождав, когда он наклонится ко мне, - ты не обидишься, если я пойду? Я немного устала.

- Я понимаю, тебе тут не очень, - его веселое оживление чуть пригасло. – Просто я всех их знаю очень давно, и они собрались, чтобы со мной встретиться. Потерпи еще полчасика, ладно? И пойдем.

- Послушай, я вам всем здесь только мешаю. Вам же свободнее будет, если я уйду. Если б еще другие женщины были, а так… Абсолютно никаких обид, честное слово.

Глеб посмотрел на меня внимательно, сжал мою руку.

- Спасибо, Ника. Я тебя провожу и вернусь… ненадолго, ладно?

- Да я сама дойду, тут два шага.

- Вспомнила свой ночной поход из Бабина кука? – фыркнул Глеб. – Еще чего!

Он встал и сказал что-то - видимо, что я ухожу, а он скоро вернется. Мужчины загомонили, желая мне всего наилучшего, но заметно было, что делают они это совершенно без сожаления.

Мы прошли тем же путем, по лестнице и галерее, дошли до виллы, и только тут я заметила, что Глеб, мягко говоря, уже в полсвиста. Вроде бы, я не заметила, что он так много выпил. Хотя, наверно, особо и не следила.

- Не волнуйся, мы скоро, - не слишком внятно пообещал он, целуя меня куда-то между ухом и затылком. – Ложись, не жди меня. И извини, ладно?

Я поднялась в комнату, быстро приняла душ и легла, но уснуть так и не смогла. Попробовала читать – не читалось. Перелистала все соцсети. Включила телевизор, минут пятнадцать погоняла по кругу десятка три каналов, выключила. Лежала и таращилась в потолок, считая самолеты, прислушиваясь к звукам снаружи и пережевывая невнятные обрывки мыслей.

Время шло. Двенадцать. Час. Два. Я встала, набросила длинную мужскую рубашку, которая была у меня вместо халата, вышла на балкон.

Тишина. Только назойливый скрип цикад. Изредка проезжала по серпантину машина или скутер. Ветер шелестел листвой.

В голову лезла всякая пакость, которую я гнала, гнала, но она возвращалась.

Но, собственно, какое право я имела на возмущение или претензии? Как и на ревность – абсолютно никакого.

В половине третьего откуда-то снизу раздались нестройные вопли, отдаленно напоминающие пение. Они медленно приближались. Два мужских голоса фальшиво орали разухабистую хорватскую песню. Скрипнула калитка. Я с облегчением вздохнула. Пьяные в дрова, но вполне живые, уже спасибо.

Из сада раздался хохот, всплеск воды. С края балкона мне были видны два темных силуэта, которые бултыхались в бассейне прямо в одежде. Интересно, им хватило последних капель ума хотя бы телефоны из карманов достать?

Войдя в комнату, я прикрыла балконную дверь и легла в постель. Хохот и крики из бассейна все продолжались, пока внизу не открылось окно и не раздался сердитый женский голос: видимо, Марике надоел этот балаган. Что-то виновато ответил Бранко. Снова плеск воды, потом шаги по лестнице. Я повернулась на бок и зажмурилась, стараясь дышать как можно тише.


Открылась дверь, Глеб ввалился, с грохотом ее захлопнул и сам себе сказал: «Шшш, тише!» Я слышала, как он в ванной стаскивает с себя мокрую одежду, едва не падая, вытирается полотенцем. Тяжелое шлепанье босых ног по полу. Скрипнула кровать.

- Ника, спишь? – шепотом спросил он.

Господи, взмолилась я, только не сейчас, пожалуйста.

Глеб осторожно поправил на мне простыню, поцеловал в затылок и через минуту уже храпел. Да так жутко, словно рядом со мной в постели оказался работающий трактор. Он не зря предупреждал меня. Прошлой ночью мне еще удавалось перекатывать его на бок, и становилось потише, но сейчас, что бы я ни делала, кошмар не прекращался.

Окей, гугл, как справиться с храпом?

Интернет выдал миллион страниц советов. Я пробовала дергать Глеба за уши, зажимать нос, чесать спину, но ничего не помогало. Варианты зашить в карман на спине пижамы теннисный мяч или отвести храпуна на лазерную коррекцию нёба были явно мимо. Пожалуй, действительно надо было днем дойти до аптеки и купить беруши. Я принесла из ванной пару ватных дисков, скомкала, запихала в уши – храп легко просачивался через них. Наушники тоже не сработали. Конечно, можно было включить музыку, но вряд ли это помогло бы мне уснуть. Выйти на балкон, плотно закрыть дверь и спать в шезлонге? Замечательный вариант, ну просто зашибись!

Глава 31

3 сентября

Промучившись почти до первого самолета в 5.55, я кое-как все-таки задремала, а в начале восьмого уже проснулась. Глеб умудрялся храпеть, даже лежа на животе – раскинув руки и уткнувшись лицом в подушку.

А вот Андрей вообще не храпел, пробежала крамольная мыслишка, но я поспешила ее затоптать, как тлеющий окурок. Эдак можно пойти дальше и добраться до того, что семейство право: я свинья, а Андрей был мне идеальным мужем. Ненуаче, с ложки кормил, памперсы менял, на ноги поставил. Неважно, что с вечным выражением «теперь ты мне обязана по гроб жизни». Не пил, не бил. Ну, изменил – подумаешь, с кем не бывает. Ну а чувства… это уже так, детали. Мелочи.

Обычная разминка после бессонной ночи далась с большим трудом. Тело, всегда гибкое, как будто резиновое, казалось деревянным. Если подумать, уже шестые сутки я спала по несколько часов урывками. Последний самолет заходил на посадку где-то около часа ночи. Итого пять часов тишины. Но даже эти пять часов я более-менее нормально проспала только один раз – сразу после приезда. Может, пойти к себе и наконец выспаться?

Закончив разминку, я приняла душ и заглянула в холодильник. Там тосковали миска с фруктами и бутылка белого вина. Я вскипятила воду в чайнике, заварила кофе и съела грушу, но этого было явно маловато.

Часы на церковной башне пробили восемь, Глеб и не думал просыпаться. Подумав минуту, я достала из тумбочки синюю банковскую карту. Пин-код – новый год… Еще раз взглянула на Глеба, вышла из комнаты и спустилась вниз. На шезлонге у бассейна валялся телефон. Поколебавшись немного, я подобрала его и бросила в сумку, потом вышла за ворота и спустилась на набережную.

Меня грызла какая-то липкая, вялая то ли обида, то ли досада. Разозлиться до бешенства не давала все та же мысль, что я не имею на это никакого права. Кто я вообще? Просто временная подружка на пару недель. И нечего тут из себя строить. Но и сделать вид, что ничего не произошло, тоже не получалось.

В такой ситуации я оказалась впервые. Как-то так вышло, что мужчины мне попадались исключительно мало пьющие. У отца язва, он спиртное не употреблял вообще. Артур и Сашка – максимум бокал вина или рюмку коньяка. Андрей мог и больше, но всегда четко останавливался, не переходя ту грань, за которой слегка выпивший превращается в пьяного. Разумеется, надравшихся до положения риз я видела не раз, в том числе и Софьиного Петечку, который во время застолий быстро терял берега. Но это всегда были посторонние мужчины, с которыми не приходилось спать в одной постели. А тем более, наблюдать утром их похмелье. Наверно, поэтому я и сбежала – в надежде вернуться, когда худшее будет уже позади. Хотя позавтракать все-таки тоже не мешало.

Постояв рядом с пустой, как Летучий голландец, «Люси Грей», я прошла по набережной мимо ватерпольного бассейна и задумалась. Можно было снова наведаться в бандитерскую. Или пойти в «Посейдон».

- Хало! – поприветствовал меня официант «Леута», стоявший у входа в ресторан.

Я замерла у аквариума с омарами, а потом прошла на совершенно пустую летнюю веранду и села за столик. Самый простой завтрак в этом храме гастрономического разврата стоил как полноценный обед с коллекционным вином.

Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты!

Это было как-то мелко, если не сказать, жалко, но все равно я почувствовала мстительное удовлетворение, расплачиваясь картой Глеба. Почему-то вчера было просто неловко, когда он бросил мне эту карту на спину. Я ведь не просила у него денег. Зато сейчас вылезла все такая же вялая обида. Не мог другой момент выбрать? Как будто с проституткой за секс расплатился. «Если тебе что-то надо, ты не ноешь, а просто идешь и покупаешь». «Считай, что я дед Мороз».

Многочисленные маленькие магазинчики уже начали работать, и я, особо не привередничая, выбрала себе новый купальник. А заодно – ну раз пошла такая пьянка – и платье. Как он там на острове сказал? «Платьице – не вопрос»? Ну вот, значит, не вопрос, значит, платьице. Точнее, полупрозрачный пляжный балахон, в каких здесь ходили многие тетки. Голубой. С бабочками.