– Я знаю, что ты не любишь духи, но было бы неплохо нанести немного перед свиданием, – сказала Дженис, расчесывая мои волосы, а затем начала заплетать их в косу.

– У меня только голова заболит, – сказала я.

– Я заплету косу не туго, чтобы волосы выглядели ухоженными, но при этом мягкими и создавали романтичный образ.

Закончив, Дженис протянула мне зеркало:

– Вот. Готово. Что скажешь?

– Даже и не заметно, что я накрашена, но выгляжу очень мило.

Дженис рассмеялась, когда я подошла к шкафу, сбросила халат и натянула свою любимую юбку с эластичным поясом и тонкий свитер, который она выбрала для меня. Наряд завершали носки и сапоги до колен на плоской подошве, и никто, кроме меня, не будет знать, что спрятанные под сапогами носки к нему не подходят. Дженис улыбнулась, когда я обернулась, потому что она давным-давно перестала спорить со мной из-за одежды. Я знала, что одежда, которую я носила, была бесформенной, но надевать такую было все равно что постоянно иметь при себе одеяло безопасности, в которое я заворачивалась целиком.

– Ты отлично выглядишь, – сказала подруга. – И прекрасно проведешь время.

Джонатан постучал в дверь ровно в шесть часов, и когда я открыла ее, он взглянул на меня и сказал:

– Ух ты!

От этого я почувствовала себя очень хорошо, и так как было очевидно, что подобное полагается говорить на первом свидании, я ответила ему тем же.

Он улыбнулся, и я сказала себе, что, возможно, все будет не так уж и трудно.


Джонатан повез меня в ту часть кампуса, где располагались бары и разные ларьки с едой, и припарковался во втором ряду у счетчика парковки. Я никогда не водила машину, и попытка втиснуть машину в крошечное пространство между двумя другими меня бы парализовала, но он проделал этот маневр без малейших усилий.

Мы купили в ларьке сэндвичи с пастрами и, поскольку на улице было свежо, но не слишком холодно, мы сели за столик на открытом воздухе. Мы сидели друг напротив друга, как в шахматном клубе, вот только вместо доски перед нами была еда. Никто не узнает, что это было мое первое свидание, потому что мы выглядели как все остальные пары, которые едят вместе, и я немного расслабилась.

– Чем бы ты хотела заняться сегодня? – спросил Джонатан. Этот вопрос сбил меня с толку. Я всегда терялась, когда вариантов выбора было слишком много, а когда не было ни одного, становилось даже хуже, поэтому я понятия не имела, как ему ответить.

– То, что люди обычно делают на свиданиях, меня вполне устраивает.

– Может, пойдем выпьем пива?

– О’кей.

Джонатан выбросил мусор, и мы пошли по улице. Он остановился перед баром «У Кэма», который постоянно посещали самые крутые и популярные студенты, по крайней мере Дженис так всегда говорила. Она часто там бывала, но я дальше тротуара не заходила.

Мы с Джонатаном так хорошо проводили время, что мне не хотелось говорить ему, что я не хожу в бары, потому что там для меня слишком шумно и накурено. Дженис пыталась пару раз взять меня с собой, но я никогда не выдерживала больше пяти минут, а потом сдавалась и шла домой. Я сказала себе, что на сей раз справлюсь и что ничего особенного не случится, но в ту минуту, когда он открыл передо мной дверь и я вошла внутрь, я поняла, что это было ошибкой. В уши мне ударила «Колыбель любви» Билли Айдола, и за порогом нас встретило облако сигаретного дыма, – меня словно дважды ударили под дых. Сесть было негде, тут собралась, наверное, половина кампуса, но Джонатан взял меня за руку и потащил через толпу. Я прижалась к нему, чувствуя, что меня сейчас вырвет.

Растолкав тела, он освободил для меня небольшое пространство.

– Я сейчас вернусь. Подожди здесь, – сказал он и встал в очередь к бару.

Тут было так шумно, что единственный способ общаться здесь – либо кричать, либо чтобы кто-то кричал тебе в самое ухо. Как другие это выносят? Неужели это действительно доставляет кому-то удовольствие? Хотя Джонатан и вывел меня из толчеи, какая-то девушка, пробираясь мимо, задела меня плечом. За ней последовали другие, и довольно скоро несколько человек начали вторгаться в мой крошечный кусочек личного пространства. Они наступали мне на ноги, и чье-то пиво плеснуло мне на руку. Я тут же его вытерла, так как ненавидела запах и ощущение холодного и мокрого у меня на коже. Джонатан все еще ждал своей очереди у стойки бара. Я едва-едва держалась, а потом вдруг увидела Джейка, парня, в которого сильно влюбилась на втором курсе и которого ошибочно считала своим бойфрендом. Он сидел за столиком с группой парней и, увидев меня, толкнул локтем соседа. Из колонок ревела «Утрачивая веру» R. E. M, а у меня в голове заиграла «Пахнет душой подростка» Nirvana, и я мысленно перенеслась в комнату Джейка в общежитии.

На занятии он подсунул мне записку и попросил прийти вечером к нему. Я с трудом сдерживала волнение, потому что давно ждала, когда он найдет время, чтобы мы могли побыть наедине. Остаток дня я не обращала внимания на занятия. Я мечтала о нашем первом поцелуе и о том, как он, вероятно, пригласит меня на какую-нибудь вечеринку братства или на танцы. Вернувшись в свою комнату после последнего урока, я нацарапала записку Дженис и оставила ее под магнитом на холодильнике в общежитии, чтобы она обязательно увидела ее и не волновалась, когда придет домой и обнаружит, что меня нет. «С Джейком. В его комнате», – говорилось в записке, а ниже я нарисовала маленькое сердечко.

Я постучала в дверь студенческого общежития и сказала парню, который ее открыл, что пришла повидаться с Джейком.

– Господи, да у нас целых семь Джейков. С каким именно?

– С Уэллером, – гордо сказала я и ждала, что он скажет: «О, ты, наверное, Анника» – потому что Джейк, вероятно, все время говорил обо мне.

– Последний этаж. Третья дверь налево.

Джейк ответил на мой стук, и я улыбнулась, когда он быстро поцеловал меня в губы. Он никогда не делал этого раньше, и это заставило меня почувствовать тепло во всем теле.

– Привет, детка.

Он закрыл дверь и подвел меня к кровати. В комнате было еще трое парней, но Джейк, конечно же, попросит их уйти теперь, когда я пришла. В воздухе витал едкий запах дыма, но никто не держал в руках сигареты.

– Ты был прав, – сказал тот, что сидел за столом. Двое других сидели на кровати напротив нас. – Она горячая. А как насчет ее тела?

– Пока не знаю, – ответил Джейк. – Под этой мешковатой одеждой ничего не видно.

Все засмеялись. И я тоже, хотя и не знала почему. Если Джейку не нравилась моя одежда, Дженис ухватится за возможность помочь мне выбрать наряд, который ему понравится больше. Я сделала себе мысленную заметку попросить ее об этом.

– Я подумал, мы могли бы немного потусоваться, – сказал Джейк. – Чуток расслабиться.

Он держал в руке зажигалку «Бик», и я никогда не забуду скрежещущий звук, который она издала, когда он чиркнул колесиком и взметнулось пламя. Один из парней протянул ему стеклянную трубочку с маленькой чашечкой на конце, и Джейк направил в нее пламя и втянул дым в рот. Он передавал трубочку по кругу, и один за другим парни по очереди затягивались. Маленькая комната наполнилась дымом, и я закашлялась.

Кровать Джейка была придвинута к стене, и, когда они начали курить, он обнял меня, что было приятно.

– А теперь попробуй ты, – сказал Джейк, поднося трубочку к моему рту.

Я отрицательно покачала головой:

– Нет. Я не хочу.

Он пожал плечами и поднес трубочку к губам, но после того, как втянул дым, он сделал вид, что собирается поцеловать меня, но вместо этого выпустил дым мне в рот. Вкус у дыма был ужасный, и я закашлялась и начала отплевываться, а они смеялись. Но потом Джейк поцеловал меня снова, и это был тот поцелуй, которого я ждала всю свою жизнь, мягкий, нежный и сладкий. Каким-то образом во время поцелуя мы оказались почти горизонтально на кровати, а трубочка тем временем сделала еще один круг. Я должна была быть счастлива, но что-то шло не так, хотя я не могла точно понять, что именно. Я хотела, чтобы Джейк поцеловал меня снова, но только после того, как он скажет своим друзьям уйти. Несправедливо, что они не дают нам остаться наедине. Потом Джейк снова затянулся из трубочки, и когда он снова выпустил дым мне в рот, мне стало труднее сопротивляться, хотя я все еще не хотела этого.

Кто-то постучал в дверь, и один из друзей Джейка открыл ее. Я чувствовала себя странно, словно я парила и не могла понять, почему на пороге стоит Дженис.

– Да? – спросил Джейк.

Последовала долгая пауза, в течение которой никто ничего не говорил, а затем Дженис сказала:

– Мне нужно, чтобы Анника сейчас же пошла со мной.

– Она не хочет идти с тобой.

Он был прав. Я не хотела с ней идти. Или, может быть, хотела? Мне было так трудно упорядочить свои мысли.

Поцелуй был таким приятным, а вот травка и друзья Джейка – совсем наоборот.

– В ветеринарной клинике чрезвычайная ситуация. Им нужно, чтобы Анника пришла прямо сейчас. У нее дежурство.

Но нет! У меня же нет дежурства. Я бы никогда не согласилась пойти к Джейку, если бы у меня было дежурство, но, возможно, я забыла. На прошлой неделе привезли ястреба с поврежденным крылом, и я с пылом взялась за ним ухаживать, делая все возможное, чтобы вернуть птицу к жизни. Я была одной из немногих людей, которым он доверял. Когда я не ухаживала за Чарли, раненым опоссумом, то старалась кормить ястреба и обрабатывать его рану. Я села, что было нелегко, потому что мое тело внезапно стало очень тяжелым.

– Это ястреб?

– Да. Да, это ястреб, и ты должна пойти со мной прямо сейчас, потому что все тебя ждут.

Джейк положил руку мне на локоть.

– Ну же, ты уверена, что тебе нужно идти?

– Я должна. Это же ястреб.

Дженис пересекла комнату и схватила меня за руку, что было хорошо, потому что я никак не могла встать с кровати и держаться на ногах самостоятельно. У меня подкашивались ноги, и Дженис буквально выволокла меня из комнаты и вниз по лестнице.