Он наклонился ближе и прижал мои ладони к своему сердцу.

– Оно твое. Всегда. Я буду таким, каким ты захочешь. Останусь тебе другом, если ты только этого хочешь. Больше никакого дерьма, обещаю. Или я стану… кем-то больше. Или пустым местом. Я хочу только, чтобы ты была счастлива.

От его слов у меня перехватило горло, а сердце переполнилось чувствами.

– Ты никогда не станешь для меня пустым местом, Миллер. Никогда.

Выражение его лица стало душераздирающе прекрасным. Миллер склонился ко мне, и, несмотря на отчаянное желание поцеловать его, я прижала руки к его груди. Мы еще не закончили расчищать путь для нашего будущего.

– Подожди. Мы должны быть честны друг с другом и всегда обо всем рассказывать, хорошо? Только так мы сможем сохранить наши отношения. Вот настоящий урок, который преподали мне родители.

– Ладно, – медленно согласился он.

– Я должна тебе кое-что сказать.

Он выпрямился на стуле.

– Что?

Вдох, выдох.

– Я целовалась с Ривером.

Миллер уставился на меня, его руки замерли.

– Когда?

– Вчера.

– Вчера, – бесцветно повторил он.

– Да, и это была огромная ошибка. Я знала об этом до поцелуя и остро осознавала во время. Как будто столкнулись две деревяшки. Больно, неловко и по всем фронтам неправильно.

Я видела, как Миллер обдумывает мои слова. И они его не радовали.

– Я думала, что ты все еще с Эмбер, и попыталась последовать твоему примеру. Забыть тебя. Но это невозможно.

– Нет, как и мне, – ответил он. – Наверное, я не имею права злиться, но просто… мне это не нравится.

– Я знаю. И мне не нравилось видеть тебя с Эмбер. Это была не месть, а просто… попытка взять под контроль свои чувства. Но не сработало.

Миллер глубоко вдохнул и выдохнул.

– Ладно. Что ж, я рад, что ты мне рассказала.

– Это еще не все.

– Нет?

– Он пригласил меня на выпускной бал, и я согласилась.

Теперь Миллер отпустил мои руки и потер лицо.

– Даже не знаю, то ли заплакать хочется, то ли расхохотаться, как сумасшедший.

– Мы пойдем в качестве друзей. И я действительно отношусь к нему как к другу. У нас был потрясающий разговор. Я думаю, что он находится под большим давлением своих родителей.

– Извини, если я сейчас не испытываю к нему большого сочувствия.

– Ты и не обязан, но должен доверять мне. Мы должны доверять друг другу и все рассказывать.

– Тогда скажу тебе, что не хочу, чтобы ты ходила на выпускной с Ривером. – Я собиралась было ответить, но Миллер снова взял меня за руку. – Но ты уже пообещала ему, а я знаю, что важно держать свое слово. Я тебе доверяю, Ви.

На мои глаза навернулись слезы.

– Это так много для меня значит, Миллер. Как будто у нас есть шанс.

– Есть, – ответил он. – Потому что я никогда не хочу потерять тебя.

Миллер склонился надо мной, и я сжала пальцы на лацканах его клетчатой рубашки. Сердце гулко колотилось в груди. Наши рты нежно соприкоснулись. Я с тихим всхлипом втянула воздух, и Миллер поочередно поцеловал сначала верхнюю, а потом нижнюю губу. Затем он углубил поцелуй, и я негромко застонала. Тело покалывало, дыхание перехватывало, я закрыла глаза, ощущая, как меня переполняет эйфория, медленно оседая внизу живота.

Миллер присел на край кровати, поглаживая ладонью мою щеку и благоговейно прикасаясь ко мне губами. Нежными ласками и осторожным изучением друг друга мы скрепляли обещания – произнесенные и невысказанные – заботиться о сердцах друг друга.

Поцелуй постепенно замер, и Миллер отстранился, блуждая взглядом по каждой черточке моего лица. Он провел кончиками пальцев по повязке на моем правом виске.

– Ты правда в порядке?

Я кивнула.

– Меня отсюда выпишут в любую минуту.

– Хорошо. Я больше не хочу тебя здесь видеть.

– Взаимно, – ответила я, поглаживая его по щеке. – Но поскольку они не торопятся тратить на это свое драгоценное время, сыграешь для меня?

– Что угодно.

– «Все, чего я хочу». Шайло сказала, что ты написал ее для меня.

– Все мои песни для тебя, Ви. Даже те, которые еще не писал. Они тоже будут для тебя.

Миллер нежно поцеловал меня, а потом прижался своим лбом к моему.

– Я пришел один, – пропел он тихо, почти шепотом, – И песню написал для тебя…[13]

Я расплакалась, обвила его шею руками и притянула к себе. Вдыхала свежий запах океана на его коже, буквально впитывала его каждой клеточкой тела. Прижималась к нему крепче, потому что теперь он мой и я никогда не захочу его отпустить.

18

Миллер

Май


– Куда мы идем? – посмеиваясь, спросил я, пока Вайолет тащила меня по кампусу. Солнце ослепительно сияло, на небе не было ни облачка.

– Всегда хотела это сделать, – призналась она. – Опыт старшей школы, который никак нельзя упустить.

Держа меня за руку, она направилась от главного кампуса к футбольному полю.

– Место для поцелуев под трибунами? – спросил я. – Разве это не ужасно глупо?

Она изогнула бровь.

– Ну, мы не обязаны… – Ее слова сорвались на визг, когда я потащил ее в темный угол, где трибуны упирались в стену спортзала. К счастью, здесь было пусто.

Я прижал ее к стене, неторопливо блуждая взглядом по ее лицу.

– Какой же ты дразнилка, – выдохнула она. Положила ладони мне на бедра и притянула к себе.

Я коротко рассмеялся над ее смелостью. Не ожидал такого от Вайолет, но раньше наши страхи и неуверенность не позволяли мне узнать ее с этой стороны.

А еще все наши поцелуи и объятия были охренительно классными.

– Чему ты улыбаешься? – поинтересовалась она, вздернув подбородок и выгнув грудь мне навстречу.

– Тебе, – произнес я, придвигаясь ближе и прижимаясь к ней. Не успев даже поцеловать ее, я осознал, насколько тверд и что это заметно через джинсы. Я начал отступать.

Она притянула меня обратно.

– Не надо. Просто поцелуй меня…

Наши губы столкнулись, и я застонал ей в рот, когда Вайолет раздвинула ноги, прижимаясь как можно ближе. Черт возьми, как же приятно ощущать ее тело, она так здорово пахнет, такая сладкая на вкус. Я не мог ею насытиться. Ее аппетитное тело, которое мучило меня своей недоступностью, теперь было рядом, под моими ладонями, добровольно предложенное девушкой, которую я любил так сильно, что перехватывало дыхание.

Я целовал ее страстно, хриплое дыхание, сплетенные языки. Обхватил одну грудь поверх футболки, большим пальцем водя по соску. Вайолет застонала, запустила пальцы мне в волосы, затем скользнула ладонями вниз по спине, под рубашку. Пробежалась пальчиками по моему прессу, ловко обходя датчик.

– Боже, Миллер, – прошептала она между поцелуями. – Ты такой красивый.

– Это моя фраза.

– Ага, – согласилась она, ее маленькая теплая ладошка прижалась к моему животу, кончики пальцев скользнули по коже. – Я хочу изучить тебя. – Она поцеловала меня, медленно и глубоко, ведя пальчиками под поясом джинсов. – Можно?

Я кивнул. Быстро. Последние несколько недель я старался не торопиться и не снимать одежду, чтобы не сильно увлечься. Неограниченный доступ в ее спальню значительно усложнял задачу.

– Черт, – прошипел я, когда она обхватила меня пальцами.

– Большой, – с любопытством заметила она, почти как ни в чем не бывало. – Такой большой…

– Боже, Ви, – простонал я, тяжело дыша. – Мы должны остановиться, пока не…

– Пока ты не украдешь мою девственность прямо здесь?

Из меня вырвался удивленный смешок.

– Господи, женщина.

Она тоже засмеялась и отпустила меня, а затем поправила мою футболку.

– Прости. Часть меня чувствует, что мне нужно наверстать упущенное. С тобой у меня все впервые. Но ведь это ты. Миллер. Я ни капельки не нервничаю. Только не с тобой. – Она взглянула на меня из-под опущенных ресниц. – Как раз наоборот. Я не могу дождаться своего первого раза.

– Нашего первого раза.

Она уставилась на меня.

– Что? Вы с Эмбер не…

– Никогда. Я не хотел проявлять к ней неуважение. Хоть она умная и хорошенькая, мой разум, сердце и член ею не интересовались. Как ты выразилась? Ощущения, как при столкновении двух деревяшек.

Вайолет не улыбнулась, но внимательно, словно впервые, окинула меня взглядом своих темно-синих глаз, цвета ночи после захода солнца.

– Ты мне не говорил.

– Подумал, что ты не захочешь ничего слышать о нас с Эмбер…

– Может, и нет, но я удивлена. И тронута.

Я пожал плечами.

– Я ждал тебя.

Вайолет обняла меня и поцеловала со всей страстностью, горячо, влажно, головокружительно.

– Как насчет того, чтобы больше не ждать? – прошептала она.

Я нервно рассмеялся и высвободился из ее объятий.

– Ты должна прекратить говорить такие вещи на публике, или меня отстранят от занятий. – Я закинул руку ей на плечо и притянул к себе, когда мы вышли из-под трибун. – Мне восемнадцать, но тебе еще нужно несколько недель подождать. Штат Калифорния настоятельно рекомендует нам подождать.

– Ты проверял? – поддразнила Вайолет.

– Да, черт возьми. Иначе твой отец яйца мне открутит.

Ее лицо вытянулось.

– Сомневаюсь, что он заметит, даже если мы займемся этим на обеденном столе во время их ужина.

– Интересная картинка. – Я покрепче прижал ее к себе. – Ничего не изменилось?

Она покачала головой, уткнувшись мне в грудь. Мы пришли на ее последний урок на сегодня, историю.

– Они до сих пор мне всего не рассказали, но я отправила заявки на стипендию и финансовую помощь. Теперь остается только ждать, насколько мне улыбнется удача.

На ее губах заиграла прежняя сияющая, жизнерадостная улыбка, которую я так любил. В основном потому, что она Инь к моему Ян, вечному пессимизму.

– Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы остаться здесь. – Вайолет нежно меня поцеловала. – В конце концов, Санта-Круз от Лос-Анджелеса отделяет всего лишь короткий перелет. А ты скоро будешь записывать там альбомы.