— Опомнись, Лусия, что ты говоришь? — изумился Пабло, недоуменно глядя то на жену, то на Камилу.

— Да! Да! Вы только подходили к горящей больнице, но и тут не могли удержаться, чтобы не обняться! Хватит! Я тоже ухожу от тебя, как Мариано. Наслаждайтесь своим преступным счастьем, изменники!

И Лусия уже бежала от них бегом.

— Это когда я чуть не подвернула ногу, а ты меня поддержал, — сообразила Камила.

— Выходит, Лусия считает, что мы влюблены друг в друга. Так вот из-за чего она воспылала такой страстью к работе! — наконец сообразил Пабло. — О Господи! Что же делать?

— Знаешь, что? — встрепенулась Камила. — Как это ни смешно, но в отношении Мариано и меня она в чем-то права. Прошу тебя, найди его и привези к нам домой. Тебе это будет удобнее сделать, чем мне. А я тем временем поеду к тебе и поговорю с Лусией. Постараюсь убедить ее, что она ошибается.

— Помогай тебе Бог, — со вздохом сказал Пабло, направляясь в ближайшую таверну.

Приехав, Камила застала Лусию собирающей чемодан. Маргарита стояла рядом, пытаясь отговорить дочь от необдуманного поступка.

— Поговори для начала с Пабло! Что бы ни случилось, вы должны все решать вместе, — внушала она дочери, но Лусия не слушала ее.

Увидев Камилу, она онемела от возмущения: — что нужно здесь этой бесстыжей воровке? Что еще она хочет украсть?

Зато Маргарита, едва взглянув Камиле в глаза, убедилась что была права, когда ни в чем не винила Пабло, и, удержав рванувшуюся к двери Лусию, сказала:

— Если ты во всем винишь Камилу, выслушай ее. Она неспроста пришла к тебе.

Лусия застыла с надменным лицом, а Камила устало и тихо проговорила:

— Сестричка, поверь, ни твой муж, ни я ни в чем не провинились перед тобой. Пабло любит только тебя. А я люблю своего Мариано, — рыдание прервало ее слова, но она справилась с собой и договорила, — что бы он ни творил, как бы ни поступал! Если ты сейчас покинешь этот дом, он опустеет навсегда. Пожалей своего Пабло, он в отчаянии!

Лусия стояла опустив глаза, но, взглянув на Маргариту, Камила поняла, что и у нее, и у Пабло здесь есть союзник и адвокат. Затем, попрощавшись, ушла.

Маргарита не торопилась с уговорами. Сказанное Камилой должно было дойти до сердца Лусии. Когда пришел Пабло, она оставила их одних. Пабло бросился к жене, обнял ее.

— Я люблю тебя, одну тебя, без тебя я умру, моя любовь, мое сокровище, — шептал он, пытаясь ее поцеловать.

Но Лусия упрямо отворачивалась от него.

— Уходи! Уходи! — твердила она.

И когда он в отчаянии бросился к двери, внезапно кинулась за ним:

— Нет! Не уходи! Я люблю тебя!

И впервые после долгих дней прильнула без ревнивых мыслей к груди того, из-за которого так страдала.

Пабло выполнил свое обещание и привез Мариано домой. Он даже дождался возвращения Камилы и передал его с рук на руки Камила бросилась к Мариано. Она во всем винила себя.

— Это я, я довела тебя до этого ужаса, — твердила она. — Прости меня, прости! Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты поверил в мою любовь. Не уходи больше! Я все поняла. Ты будешь счастлив в нашем доме.

И Мариано упал на колени перед своей Камилой, пряча слезы в складках ее платья.

На следующий вечер Камила с Мариано приехали к Пабло и Лусии.

— Мне придется отказаться от работы в газете, Пабло! — сразу же начала Камила. — У меня ведь и в школе много забот. А раз вопрос ставится так — работа или муж, то я выбираю мужа. Без Мариано я не могу даже писать. Мы с ним так нужны друг другу!

— Мне жаль, Камила, потерять такого сотрудника, — ответил Пабло. — Но я тебя понимаю и не смею удерживать. Однако надеюсь на тебя в качестве автора. Как автор ты ведь можешь работать и дома!

— На автора ты можешь рассчитывать! — смеясь, ответила Камила.

— А ты, если можешь, прости меня, сестричка, — тихо сказала Лусия, и ее просьба была самым дорогим для Камилы подарком.

Глава 28


Убедившись, что Катриэль жив, Франсиско понял: в руках у него ключ к сундуку с деньгами. И он собирался немедленно отпереть его, чтобы золото потекло к нему рекой. Он ведь видел, как Августо держится за хозяйку, вцепился в нее прямо мертвой хваткой, а значит, ни в чем не откажет и ему, Франсиско!

Возлюбленная Франсиско, Хасинта, оказалась куда боязливее его. Когда он рассказал ей о своей удаче, она тут же сказала:

— Бери как можно больше, и — смываемся!

— Вот еще! — самодовольно отозвался Франсиско. — У меня в запасе не одна тайна, на которую Августо не пожалеет монет. Нам с тобой некуда торопиться. Выжмем его как лимон, а потом уж решим, что делать.

— Смываться! — стояла на своем Хасинта. — И решать нечего!

— Ладно, пока поживи в укромном уголке в Арройо-Секо, где тебя никто не знает. А когда придет пора действовать, я дам тебе знать. Имей в виду, Августо не так-то прост. И чтобы он не надумал со мной расправиться, пусть знает, что где-то затаился еще кое-кто, кто всегда сможет раскрыть опасные для него тайны нежелательным лицам. Поняла меня?

— Поняла.

На этом влюбленные расстались, и Франсиско отправился в «Эсперансу», страшно довольный своей поездкой в Арройо-Секо.

Хозяева «Эсперансы» скромно праздновали помолвку. Мария с Энрике тоже решили пожениться, и хотели это сделать даже до свадьбы молодых, тем самым как бы отдаляя срок их свадьбы. На помолвке счастливым выглядел один Августо, всем остальным было скорее не по себе. Но Августо не сомневался, что сумеет сделать счастливой и Милагрос. Он решил после свадьбы сообщить ей о чуде — что стал чуть-чуть видеть. День за днем зрение его будет улучшаться, и Милагрос почувствует себя его спасительницей. А час его окончательного прозрения станет ее торжеством. Что может быть крепче уз между спасительницей и спасенным? Августо одолеет призрак Катриэля, и с годами Милагрос забудет о нем!

Когда Августо после ужина вышел подышать свежим воздухом, то один из работников, Франсиско, кажется, попросил его подойти к конюшням: ему есть что сказать хозяину.

Августо понравилось, что тот назвал его хозяином, и он не стал отказывать пастуху в необычной просьбе. Прихватив фонарь, Августо отправился к конюшням.

Увидев в потемках приближающийся свет фонаря, Франсиско злорадно рассмеялся: он давно подозревал, что Августо только притворяется слепым. Теперь он в этом убедился, так что главную свою тайну он оставил про запас и начал с той, что проще.

— Слепцам не нужны фонари, — начал он без обиняков. — Я хотел бы сообщить сеньоре Милагрос, что она выходит замуж за обманщика, но решил сначала потолковать с вами.

Удар был нанесен слишком неожиданно, и Августо растерялся, больше того, он спасовал.

— Сколько ты хочешь? — спросил он, сразу же попав в капкан, поставленный Франсиско.

Тот назвал сумму, и Августо, чувствуя себя страшно униженным, пообещал заплатить.

— И ты исчезнешь! — потребовал он.

— На несколько дней, — усмехнулся Франсиско.

Когда франсиско сказал, что опять уезжает в Арройо-Секо, Браулио был возмущен самоуправством Августо. Он еще и хозяином не стал, а уже распоряжается работниками. Как он смел отпустить Франсиско, не посоветовавшись с управляющим! Никто не мешал Франсиско искать себе работу в Арройо-Секо, но он вернулся и Браулио поручил ему стадо бычков. На кого он их бросает? Раз нанялся, значит, должен работать, а не шляться где попало!

Однако поразмыслив, Браулио решил, что Франсиско ему нагло соврал: во-первых, Августо никогда не вмешивался в хозяйственные дела, а во-вторых, сам Франсиско терпеть не мог Августо. Так с чего же вдруг такая дружба? Но на всякий случай спросил Августо, позволил ли он Франсиско отлучиться на несколько дней?

— Да, да, — кивнул тот, — он ведь, кажется, болен.

— Болен, потому что второй день не расстается с бутылкой, — буркнул Браулио. — Прошу вас, сеньор Августо, впредь советуйтесь со мной, когда задумаете кого-нибудь отпускать, иначе конец нашему хозяйству!

— Нечего мне давать указания! — вспыхнул Августо, понимая правоту Браулио, а тот почувствовал: нашла коса на камень.

Не будь у истории с Франсиско такой дурной подоплеки, Августо никогда бы не стал ссориться с Браулио, но сейчас был вынужден защищать шантажиста. И, защищая подлеца и негодяя, всерьез разозлился на Браулио.

А почему бы нам с тобой не уехать в Санта-Марию, — предложил Августо Милагрос. — Я бы так хотел, чтобы мы обвенчались в главном соборе!

— Господи, Августо! Какой еще главный собор? — удивилась Милагрос. — И в Санта-Марию мне совсем не хочется. Там никто из моей семьи не был счастлив

— А мы бы поехали дальше, — продолжал настаивать Августо, — поехали бы в свадебное путешествие по Европе. Разве тебе не хочется посмотреть мир и рассказать мне о нем?

Милагрос вздохнула.

— А чем тебе не по нраву наша милая «Эсперанса»? — спросила она

— Видишь ли, в «Эсперансе» продолжает оставаться Катриэль: и для тебя, и для Браулио, и для всех остальных. Вдалеке нам с тобой будет легче начать семейную жизнь, а вернувшись, я буду чувствовать себя намного уверенней.

Милагрос не могла не признать: в чем-то Августо прав, но ей показалось, что претендует он на слишком многое. Вправе ли он претендовать на место Катриэля в ее жизни? Ведь она ни разу не говорила, что любит его… И потом, он думает только о себе, а у нее…

— Ты забываешь, что малышке Асунсьон еще рано путешествовать — сказала она коротко.

Августо и вправду как-то позабыл о малышке. На миг ему стало неловко, но от своих планов он не собирался отказываться, их только следовало продумать как можно основательнее.