Она выскочила из бакалеи огорченная. Когда она уходила из лечебницы, у нее всегда дрожали колени, и ей нужно было подбодриться хотя бы для того, чтобы войти в эти суровые ворота. Пожалуй, ей нужно попытаться добыть «лекарство» где-нибудь еще или, еще лучше, сэкономить свои припасы и дождаться открытия «Золотого льва». Там она чуточку выпьет, чтобы согреться. Домой можно вернуться автобусом. Мир не перевернется, если она приедет чуть позже. Никто не осудит ее за то, что она выкроила для себя немного свободного времени.

Не без усилий она перешагнула через порог заведения, впервые в жизни. Набрала в грудь воздуха и сказала, что замерзла и хочет выпить, чтобы согреться. Женщина за стойкой, вся из себя расфуфыренная, подозрительно оглядела ее с головы до ног. Она знала лишь один сорт женщин, которые заходили в паб одни, – для того чтобы подцепить клиента. Она посмотрела на теплый твидовый костюм и фетровую шляпку, на практичные туфли. Нет, Миррен не походила на ночную бабочку.

Вскоре она заглядывала в этот паб уже каждую неделю, они обменивались доброжелательными фразами, Миррен говорила, что навещает в психиатрической лечебнице больную тетку. Завсегдатаи сочувственно глядели на нее, иногда даже угощали. Теперь все оправдывали ее присутствие в пабе.

– Меня туда ни за что не заманишь. – Таково было общее мнение.

В пабе было тепло и уютно; ее больше не раздражали вонь от перебродившего эля и сигарет, грязь и пыль. Она болтала с посетителями и смотрела, как старики играли в домино. Рассказывала о состоянии больной тетки, как она медленно выздоравливает. Там она чувствовала себя в безопасности среди благожелательных людей, которые видели в ней ту, кем она и была: обычную фермершу из долины. В этом не было ничего постыдного, и все же…

Когда ночи стали темнее и холоднее, ей было все труднее, приехав на последнем автобусе, идти по одинокой дороге через лес, навстречу ветру, а потом смотреть в лицо Бену. «Где ты была столько времени?» – читала она в его глазах.

У нее вошло в обыкновение плести небылицы, что ей не хотелось покидать Джека, что она что-то покупала для него, и прочее вранье. Она говорила, что перекусила в кафе, и чай греть не нужно и что, между прочим, она намерена сделать Джеку сюрприз и поедет к нему в субботу.

Временами Миррен не узнавала себя, удивлялась своей ловкой лжи и якобы искренним ответам, она тут же огрызалась, если на лице Бена появлялись сомнения. Как легко врать, когда тебе доверяют, думала она иногда, когда ее грызла совесть.

– Я рассчитывал уйти в субботу пораньше. Хочу сходить с Лорной в кино, – сказал он.

– Ну и ступайте. Дядя Том и Дитер меня заменят, а утреннюю дойку я сама… Значит, вы снова стали встречаться? Что ж, пора… – Она улыбнулась, но потом, когда поднималась по лестнице, вдруг занервничала. Значит, Бен устраивает личную жизнь. После этого он будет жить отдельно. А там вскоре и забудет свою крестницу.

Бен будет с Лорной, Джек в госпитале, Том с Флорри. А с кем останется она?

Она осторожно достала бутылки, спрятала их в глубине гардероба, а пустые сунула в нижний ящик. Пора полечиться и сделать большой глоток. Сегодня ей нужно заснуть. До субботы еще долго.

Вечером в пятницу она допила последние капли из второй бутылки. На этот раз лекарство не подействовало: она лежала всю ночь и смотрела, как рассвет пробивался сквозь щель в занавесках. Она встала рано и отправилась за своей секретной заначкой бекона. Как же ей отрезать кусок и вынести с фермы в корзинке? Вряд ли получится, тут нужен чемодан. Но ведь Джеку нужна свежая одежда. Никто и не заподозрит ее ни в чем. Только порадуются, что он уже обращает внимание на свой внешний вид. Значит, скоро вернется домой. При мысли об этом ее пробил холодный пот.


Бен терпеливо просидел весь фильм «Короткая встреча», изо всех сил подавляя зевоту. Это была мелодрама про домашнюю хозяйку и немолодого, преуспевающего доктора, живших в маленьком городке. Они познакомились в кафе на вокзале и встречались там, понимая, что у их любви нет будущего. Он встрепенулся, лишь когда узнал в кадре вокзал в Карнфорте, узнал туннель и платформу. Да и музыка была неплохая. Лорна обливалась слезами.

– Разве не печально? Ведь они созданы друг для друга, но ей пришлось вернуться к реальной жизни и выполнить свой долг…

Он похлопал ее по руке и взглянул на часы. На обратном пути им еще надо успеть угоститься рыбой с картошкой. Пора ему активнее продолжить их долгий и нерешительный роман и уделить ей чуточку внимания. До этого он никогда толком и не целовался с девушками и не занимался с ними любовью. Лорна не из тех, с кем можно экспериментировать. Без серьезных намерений он и рассчитывать ни на что не сможет. Она прямая йоркширская девушка, здравомыслящая и с добрым сердцем. Он мог бы найти себе какую-нибудь и покладистее, но на самом деле ему хотелось целовать только губы Миррен, сжимать в объятьях только ее гибкое тело. Что поделаешь, раз он такой однолюб. Он был обречен.

Зачем он морочил сам себя? Ведь все его ремонтные работы в «Крае Света» не что иное, как шанс сделать вид, что это он сам будет делить с ней этот дом. Ну и дурень же он!

Хочешь не хочешь, но Миррен останется с Джеком. В последнее время она сделалась по утрам очень ненадежной, и он начал подозревать, что она испытывает к чему-то отвращение. Миррен – вот о ком он думал, хотя должен был бы думать о Лорне.

Они шли по деревне и о чем-то болтали, а он набирался смелости для решительного шага. Он чувствовал ее волнение, видел ожидание, сверкавшее в ее глазах. Будь мужчиной и действуй, подумал он и уже хотел было открыть калитку, как его остановил чей-то окрик.

– Бен! Это ты? Как хорошо, мне не придется тащиться к вам на гору. Я только что разговаривал по телефону с миссис Сойерби. Она застряла в Скарпертоне, опоздала на последний поезд и пойдет пешком. Просила передать, что к утру не успеет вернуться. Бедная, в такую даль ездит к Джеку. Она не хотела, чтобы вы беспокоились.

– Спасибо, Гарольд. – Бен махнул рукой почтмейстеру. – Лорна, я должен идти. Ты слышала. Я не хочу, чтобы она шла в темноте. Там бродяги, беглые дезертиры. Ничего не понимаю, ведь часы посещения давно прошли. О чем она думала? Вы, женщины, и кино… все это романтическое…

– Ну, давай лучше оставим эту тему, Ройбен Йевелл, – рассердилась она.

– Как это понимать? Я водил тебя в кино, – удивился он.

– Я могла бы пойти и одна, судя по интересу, с каким ты смотрел. Ты заснул через пять минут.

– Я ведь встал еще до рассвета, – пробормотал он, понимая, что Лорна права.

– Что, мадам опять не появилась? Говорят, она стала настоящей леди; мотается в Скарпертон два раза в неделю. Я слышала, что у вас там трудные дни? Люди видели, как она вечером заходила в «Золотого льва», это было в рыночный день, – добавила Лорна.

– Не говори глупости. Миррен трезвенница и всегда ею была, – рассердился Бен.

– А мне рассказывали другое, – усмехнулась Лорна. – Она смело заходила туда, безо всякого.

– Я думал, что вы подруги, – сказал он, чувствуя, как от такой новости у него бешено участился пульс. – После всего, через что она прошла, я не осужу ее, если она выпьет портвейна с лимоном… Кто там треплется об этом?

– Ты его не знаешь, но это точно так и есть. Так что лучше иди и спасай свою огорченную мамзель, пока она не стоптала в поездках свои дорогие кожаные туфли.

Такая Лорна ему не нравилась.

– Если хочешь, пойдем вместе, – предложил он.

– Что? Быть третьей лишней? Я не слепая. Всем известно, что ты предан ей как щенок. Я не стану играть вторую скрипку в ее игре. Давай, действуй!

– Ой, Лорна, – забормотал Бен, не зная, что и сказать. – Извини, если я испортил тебе вечер. Я все исправлю.

– Нет уж, с меня хватит. Я устала от твоих бесконечных извинений. Ты всегда занят, если не на ферме, то на той развалюхе, которую ты отстраиваешь.

– Кто сказал тебе об этом?

– Какая разница? В Уиндебанке все знают про всё. Мне очень жалко Джека и Миррен, у них страшное горе. Нам всем жалко. Но скоро они снова станут жить вместе, и я не думаю, что ты захочешь подбирать крошки у них под столом, – выпалила она. В ее глазах стояли слезы.

– Раз ты так считаешь… – Бен вздохнул и внезапно почувствовал страшную усталость.

– Да, так, и мне грустно, что ты никогда не замечал прежде моих настроений и не заметишь, пока твоя девушка с «Края Света» гуляет без мужа. Осторожнее, Бен, ты можешь получить больше, чем просишь, встревая между ними. Масло и вода не смешиваются, вернее, виски и вино, – сказала она и с этими словами вошла в калитку, отперла ключом входную дверь и с грохотом захлопнула ее за собой.


Бен медленно ехал на грузовике с зажженными фарами и всматривался в темноту, пытаясь разглядеть Миррен. Уж не станет же она голосовать и просить, чтобы ее подвезли. Ведь она пока еще в своем уме? Или нет?

Он заметил ее в трех милях от Скарпертона. Она шла босиком и несла в руках туфли и корзинку, словно возвращалась с рынка. На голову был намотан шарф, а на него нахлобучена шляпа.

– Садись! – крикнул он, высунувшись из кабины. – Какого черта ты идешь пешком в такой час? Хочешь, чтобы тебя сбили?

– Все в порядке, – улыбнулась она. – Решила прогуляться на свежем воздухе. Я пошла в кино и заснула на середине фильма. – Она улыбнулась еще шире, глядя на дорогу, не на него, и он понял, что она лжет.

– Что ты смотрела? – отрывисто спросил он, зная, что в «Плазе» тоже шла «Короткая встреча».

– Ой, не помню, какой-то ковбойский фильм, такой занудный, что я задремала. Меня разбудила билетерша. – Она вздохнула.

– Не ври. Ты была в пабе и пила.

– Ты что, Бен? Что ты говоришь? Тебе же известно, что я не пью и никогда не хожу в такие места, – ответила она, не моргнув глазом.

– Тогда почему тебя видят в «Золотом льве»? Причем регулярно? – Его голос дрожал от злости.

– Просто я заходила туда, чтобы продать яйца. Разве я не говорила тебе? Ну, я выпила совсем чуточку. – У нее на все был ответ.