– Мелли? Ты здесь? Я очень на это надеюсь, потому что входная дверь стоит распахнутой.

Черт. Готовясь к переезду в дом на Легар-стрит, я оставила дверь открытой, чтобы перенести свои личные вещи из дома в машину.

– Черт! – сказала я вслух и сдернула чемодан с кровати. Тот со стуком упал на пол. Услышав голос Джека, Генерал Ли принялся нетерпеливо царапать закрытую дверь. – Джек нам не друг, или ты забыл? – прошептала я псу на ухо, поднимая его на руки. – Он ест на завтрак маленьких собачек.

Генерал Ли навострил уши и сделал большие глаза, однако вновь повернулся к двери в ожидании Джека.

– Мелли! – вновь позвал Джек.

Я приоткрыла дверь и прислушалась: шаги Джека стихли в кухне в дальней части дома. Воспользовавшись шансом, я свободной рукой схватила чемодан и направилась к лестнице. Я была уже на нижней ступеньке, когда услышала, что Джек возвращается из кухни. Я тотчас нырнула в столовую и украдкой огляделась по сторонам, чтобы найти где спрятаться. Все шторы и мебель были убраны перед циклевкой пола, которая должна была начаться, как только я уеду. Так что спрятаться мне было негде.

Я посмотрела на кладовку дворецкого – ее дверь почти сливалась с деревянной обшивкой стен. Опустив чемодан, я открыла дверь и проскользнула внутрь – как раз в тот момент, когда в столовой раздался голос Джека. Я с опозданием вспомнила о чемодане, который остался стоять в коридоре.

Джек постучал в дверь.

– Мелли? Ты тут?

Я надеялась, что если я не отвечу, то он уйдет. Любой вдумчивый, добрый и воспитанный джентльмен так и поступил бы. Не спрашивая снова, Джек открыл дверь и заглянул внутрь в темноту; я стояла внутри, держа на руках пса.

– Ну вот, – сказала я Генералу Ли и решительно прошла мимо Джека в гостиную. – Я понятия не имею, как он туда попал.

Губы Джека дрогнули, но какой-то элемент самосохранения удержал его от смеха.

– Надеюсь, ты не избегаешь меня?

– Избегаю тебя? Нет, конечно. Зачем мне это делать?

Он пожал плечами и скрестил на груди руки. В его глазах плясали лукавые огоньки, что тотчас заставило меня насторожиться.

– Откуда мне знать. Просто после нашей поездки в Мимоза-Холл ты не ответила ни на один мой телефонный звонок и ни разу не была дома, когда я к тебе заезжал.

Я взялась сосредоточенно чесать Генерала Ли за ушами.

– Я была занята. Нужно было отправить на хранение мебель, собрать все кухонные принадлежности из списка миссис Хулихан, чтобы она могла работать в кухне моей матери, а затем собрать свои вещи для переезда на Легар-стрит. Как ты понимаешь, все это заняло время.

Джек потер подбородок. В его глазах плясала все та же лукавинка.

– О, какое облегчение! Я думал, это связано с тем, что я уложил тебя спать, когда ты наполовину вырубилась.

Я почувствовала, что краснею.

– Но почему? Я сказала что-то не то? Что-то такое, что могло заставить тебя хуже обо мне думать?

– Нет-нет, это здесь ни при чем. Просто я думал, что ты избегаешь меня, потому что тебе неловко, оттого что теперь мне известно, в чем ты спишь ночью. Честное слово, это ужасно. Вся эта пушистая фланель…

Уфф. У меня как будто гора свалилась с плеч. Возможно, обрывки разговоров, которые продолжали всплывать в моем мозгу, действительно мне только приснились. Я опустила Генерала Ли на пол.

– Думаю, ты видел вещи и похуже, – сказала я, имея в виду, как мы делили с ним ванную, когда он переехал ко мне, не желая оставлять меня одну в старом, пустом доме. Я не раз забывала снять сушившиеся после стирки трусы и лифчики.

– Это спорно. – Джек наклонился, чтобы погладить пса, а затем посмотрел на чемодан: – Помочь тебе погрузить вещи в машину?

– Они уже погружены, – сказала я, взглянув на часы. – И у меня всего пять минут. Твоя мать ждет меня в доме на Легар-стрит, чтобы поговорить о мебели, поэтому мне пора.

– Знаю. Она сказала мне. И я догадался, что застану тебя здесь.

Не спрашивая, он взял мой чемодан и жестом велел мне идти впереди. Генерал Ли увязался следом за нами.

– Так о чем ты хотел поговорить со мной, если даже не пожелал оставить сообщение на голосовой почте?

Я шагнула в вестибюль и распахнула для него входную дверь.

– Миссис Макгоуэн вернулась домой и позвонила мне. Я подумал, что наш с ней разговор может быть тебе интересен.

По моей спине тотчас пробежал холодок. Я вспомнила голос, шептавший мое имя, вспомнила мой страх, снять который был бессилен даже стакан бренди.

– Что она сказала?

– Она сказала, что готовит лучшую черничную настойку, и пригласила меня попробовать ее, когда я в следующий раз окажусь у нее в гостях.

Я закатила глаза. Ни одна женщина, даже та, которая ни разу не видела Джека, не была застрахована от его чар. Не скажу, что это меня обрадовало.

– Она сказала что-нибудь еще?

– Да. Что фамилия семейства из Новой Англии, которое владело домом до Макгоуэнов, была Крэндалл. Крэндаллы из Дариена, штат Коннектикут.

Я ждала, что он скажет что-то еще.

– И?

– Это все. Скажи, это имя что-то тебе говорит?

– Ничего. – Мы подошли к моей машине. Нажав на кнопку автоматического замка, чтобы открыть багажник, я подождала, пока Джек добавит к сумкам, что уже были внутри, мой чемодан. Он уже собрался было захлопнуть багажник, как вдруг нахмурился.

– Она сказала, что перечитает старые письма – вдруг всплывет что-то еще. Она действительно помнит некую семейную трагедию второй половины девятнадцатого века, хотя конкретно вспомнить не может. Но она собирается вернуться и посмотреть, сможет ли что-то выяснить, а затем сообщит мне. Может даже, я наведаюсь в гости, где меня угостят черничной настойкой.

– Давай, – сказала я, садясь за руль. Заметив возле старого дуба движение, я вздрогнула, вспомнив женщину и ребенка, чьи призраки некогда обитали в этой части сада. Но человек, присевший за кустами роз и нацеливший на меня объектив, определенно не был призраком.

Джек проследил за моим взглядом и тоже заметил фотографа.

– Поезжай. Я сам разберусь с этим типом. Догоню тебя позже.

– Спасибо, – от души поблагодарила я. После поднятия «Розы» внимание к моей персоне средств массовой информации в последние недели пошло на убыль, но все равно время от времени какой-нибудь ушлый фотограф или репортер прятался в кустах, в надежде застать меня врасплох. По большому счету, их присутствие можно было игнорировать, но такое внимание жутко раздражало. Я с ужасом читала каждый заголовок, ожидая увидеть в статье или рядом с фотоснимком слова вроде «экстрасенс-агент по продаже недвижимости» или «агент, видящий привидения». К счастью, содержание обычно ограничивалось парусным судном и найденными на его борту человеческими останками. Так что моей карьере ничто не угрожало. Пока.

– И пожалуйста, отнеси Генерала Ли на кухню, хорошо?

Джек взял пса, отдал мне честь и зашагал в сад. Я включила передачу и проехала пару кварталов до Легар-стрит. Заметив перед домом «Мерседес» Амелии, я поняла: она уже открыла ворота узкой подъездной дорожки сбоку от дома – одно из достоинств этого района к югу от Брод-стрит.

Припарковав машину, я подошла к дому и увидела мать Джека. Сидя, к моему великому удивлению, на квадратном пластиковом блоке, который, вероятно, изначально служил именно этим целям, Амелия рассматривала то, что осталось от сада. Увидев меня, она рассеянно улыбнулась.

– Привет, дорогая. – Она жестом обвела царивший вокруг нее беспорядок. – Просто нет слов, чтобы описать все это, не так ли?

– Это точно. По крайней мере, тех, которые можно произнести в приличном обществе. Но не переживайте. Я попросила отца навести на этот сад свои чары, как он сделал это для меня на Трэдд-стрит. Он почти закончил восстанавливать причиненный полицией ущерб, когда те перерыли фонтан. Что-то подсказывает мне, что здесь он превзойдет самого себя…

Брови Амелии поползли вверх:

– Ваша мать не возражает против участия вашего отца?

– У нее не было выбора. Если она хочет, чтобы я ей помогла, мой отец – часть пакета услуг.

Амелия улыбнулась и, встав, отряхнула юбку.

– Думаю, это вполне справедливо.

Я повела ее к широким передним ступеням, несказанно радуясь тому, что сегодня я здесь не одна. Не скажу, что миниатюрная миссис Тренхольм могла послужить существенной преградой между мной и тем нечто, что обитало в этом доме. Тем не менее мне было приятно осознавать, что рядом со мной есть еще один живой человек.

Я вытащила цепочку с ключами – каждый ключ на ней был аккуратно помечен цветной точкой лака для ногтей – и взяла ключ Алой Женщины.

– Должна предупредить вас, Амелия, – сказала я, прежде чем вставить его в замок, – это немного жутковато.

– После сада, думаю, мне уже ничего не страшно, – ответила она, расправляя плечи.

Я распахнула дверь. Мы медленно вошли в дом и замерли в безмолвном фойе. Я стояла, прислушиваясь к голосам, Амелия разглядывала кричащие, словно в цирке, цвета и прочие безвкусные детали. Она заговорила первой:

– Такое ощущение, будто попал в картину Сальвадора Дали. Что вовсе не хорошо. Страшно подумать, как это выглядело с их мебелью. Ваша мать намекала, что дом просто ужасен, но даже моего богатого воображения оказалось недостаточно… – Ее взгляд упал на полосатый, под зебру, коврик, и она умолкла.

– К счастью, предыдущие владельцы забрали с собой всю свою мебель, – сказала я, закрывая за нами дверь. – Все остальное, что похоже на старые вещи семьи Приоло, они бросили на чердаке, но мебели там мало. Я почти уверена, что моя мать не взяла ее с собой, когда продала дом, поэтому мне интересно, куда все это подевалось.

Амелия ответила не сразу. Вместо этого она первой шагнула в гостиную с ее большим витражным окном и несколько мгновений смотрела на него, как будто подыскивала нужные слова. Когда она обернулась, лицо ее было задумчивым.

– Дом был продан с полной меблировкой, – осторожно сказала она. – Ваша мать считала, что так будет лучше.