– С затонувшего судна. – Видя, что с ее губ вот-вот слетит упрек, я в упреждающем жесте выставила перед собой ладонь. – Полицейские уже сфотографировали его и описали. В команде водолазов работает старый друг моего отца. Он подумал, что, поскольку медальон, по сути, принадлежит мне, то он должен быть у меня.

Софи скептически поджала губы, что придало ей сходство с университетским профессором, несмотря на ее наряд.

– И теперь ты собираешься его вернуть?

– Боюсь, что не получится. Предыдущая владелица просит его назад.

Глаза Софи полезли на лоб.

– Есть идеи, кто она такая? – спросила она.

Я покачала головой:

– Пока нет. Но мы работаем над этим. Пока что все указывает на мою прабабушку, Розу. Но она была единственным ребенком, что не объясняет, кто эта другая девушка на портрете. Та, на которой медальон с буквой «М». Равно как и то, почему она так сильно меня невзлюбила.

Я поставила портфель и сняла пальто. Между тем часы, вставленные в лакированный кусок коряги и забытые предыдущими владельцами на стене гостиной, начали отбивать время.

Я вновь посмотрела на Софии:

– Восемь часов. Почему ты еще здесь? И где моя мать?

– Твой отец пригласил ее на ужин, чтобы обсудить сад. Она несколько раз сказала мне об этом, хотя я не спрашивала. Я все еще здесь, потому что она не хотела, чтобы ты оставалась в доме одна, и попросила меня побыть с тобой, пока она не вернется.

Я так крепко застряла на первой части ее объяснения, что и не успела толком вникнуть во вторую. А еще я заметила, что глаза Софи не слезятся и она шмыгает носом.

– А где Генерал Ли?

– В твоей комнате. Я объяснила твоей матери про мою аллергию, и она отнеслась к этому с пониманием. Правда, этот поганец наотрез отказался подниматься по черной лестнице. Упирался и лаял, поджав хвост. Твоя мать была вынуждена взять его на руки и отнести наверх по парадной лестнице.

– Разумно, – сказала я. – Я умираю с голоду. Надеюсь, миссис Хулихан оставила мне поесть. – Я направилась было в кухню, но поняв, что Софи не идет следом за мной, обернулась. – Что-то еще?

– Вообще-то, да. Грузовик из антикварного магазина Тренхольмов сегодня доставил письменный стол. Твоя мать узнала в нем бюро твоей бабушки и попросила поставить его в ее гостиную.

– Великолепно. Не ожидала его так скоро, но рада, что оно уже здесь.

Когда Софи даже не сдвинулась с места, я шагнула к ней сама.

– Что-то не так?

– Вообще-то, нет. Просто странно… Даже не верится, что я использую это слово, зная тебя вот уже сто лет. – Она виновато улыбнулась мне, и из вороньего гнезда на ее голове выпала толстая, переплетенная бусами коса.

– И? – подсказала я.

– Когда его привезли, зазвонил телефон, и я взяла трубку. Звонила Ребекка. Она спросила меня, не привозили ли в дом новый предмет мебели, и я рассказала ей про стол. Ее тотчас охватило волнение, и она сказала, что ей приснился сон про то, что в столе что-то спрятано – книга или что-то в этом роде, – и она хотела приехать прямо сейчас, чтобы посмотреть, сможет ли она найти эту вещь.

– И что ты ей сказала?

– Что я уже нашла тайное отделение. Такие имелись у всех старых столов, так что найти его не составило большого труда. Но я сказала ей, что в нем пусто.

– Черт! – Я понурила плечи. – Жаль, ведь там могла быть полезная для нас подсказка. – Я потерла глаза. – Как же я устала! И как мне все надоело! Поскорее бы покончить со всем этим. Выяснить, кто эта девушка, забыть о ней и снова вернуться к нормальной жизни.

Я посмотрела на Софи. Та наблюдала за мной с довольной улыбкой.

– Где ты услышала хотя бы слово о том, что я сказала ей правду?

С этими словами она вытащила из потертого кармана спортивных штанов нечто вроде потрепанной кожаной книжки.

– Соф, почему ты не сказала ей?! – укоризненно воскликнула я.

Она пожала плечами:

– Потому что ей нет доверия. Я видела ее сегодня в библиотеке колледжа, в отделе специальных коллекций на третьем этаже. Я искала исторические фото интерьера этого дома, когда заметила ее. Она сидела, уткнувшись носом в книгу, и делала пометки. Когда я спросила у нее, что она делает, она прикрыла написанное рукой и попыталась уйти от ответа на вопрос. Зная, что она не сможет остановить меня, не устроив при этом сцену, я приподняла обложку книги, которую она изучала. Это оказалась иллюстрированная история окон Луи Тиффани с тысяча восемьсот семьдесят восьмого по тысяча девятьсот тридцать третий год. – Софи выразительно посмотрела на меня. – В конце концов она призналась, что искала информацию про окно гостиной, но пока не нашла ничего полезного.

– Но ты не поверила ей?

– Не знаю. Но я не сказала ей, чтоˆ я нашла в столе, потому что хотела, чтобы ты взглянула первой. В конце концов, это ведь стол твоей бабушки.

С этими словами Софи положила в мою протянутую руку коричневую кожаную книжицу. Я тотчас ее открыла. Моему взору предстали линованные страницы, заполненные мелким, аккуратным почерком.

– Похоже на дневник, – сказала я, садясь на нижнюю ступеньку, чтобы лучше рассмотреть находку. Софи села рядом со мной. Я удивила ее тем, что обняла ее за плечи. – Ты замечательный друг, Соф. Хотя я теперь не помню, как выглядят наманикюренные ногти, ты все равно мой самый лучший в мире друг.

Она фыркнула и толкнула меня локтем в бок.

– Тем не менее ты готова присудить мне приз за «Самый несуразный наряд». Даже не думай отрицать. Можно подумать, я не знаю.

Я в ответ тоже толкнула ее локтем:

– Это точно. Но в итоге ты поблагодаришь меня за это.

Она покачала головой, и оплетенные бусами косички качнулись вокруг ее лица.

– Сомневаюсь, – сказала она, открывая обложку дневника. – Здесь нет никаких имен… все написано от первого лица, и лишь кое-где добавлены несколько инициалов. Как будто автор боялся, что кто-нибудь найдет дневник и прочитает его.

Я пролистала несколько страниц.

– Как ты думаешь, сколько ему лет?

– Трудно сказать, но, судя по качеству бумаги, типу чернил на страницах и даже хорошему состоянию кожаной обложки чехла, я бы дала ей от ста до полутора сотен лет. Тебе лучше обратиться к специалисту, но я думаю, что мои прикидки довольно точны.

У меня заурчало в животе, напомнив, что я еще не ела. Я было сказала, мол, пусть дневник подождет, пока мы не поужинаем, как вдруг два слова на странице привлекли мое внимание: «Гессенский солдат».

Пожалев, что не захватила очки, я прищурилась и, поднеся книжку к лицу, чтобы лучше разглядеть строчки, зачитала их вслух.

– «Мой гессенский солдат следит за мной, и я знаю, что, пока он здесь, я могу ничего не опасаться. Вряд ли она его видит, но мне кажется, она что-то подозревает. Мы так близки по возрасту, и между нами должно быть так много общего, но почему-то, находясь в ее обществе, я никогда не могу по-настоящему быть собой. Как будто она постоянно следит за мной, словно кошка у мышиной норки, ожидая, когда я наконец утрачу бдительность».

В воздухе передо мной заструился тошнотворно-сладковатый запах пороха. Я подняла глаза, стараясь не смотреть прямо на призрак солдата.

– Мы здесь не одни, не так ли? – спросила Софи, потирая покрытые гусиной кожей руки, чтобы их согреть.

Я покачала головой:

– Нет. – Я вполоборота повернулась к солдату: – Ты кого защищал?

Он не ответил, и я поняла, что ему неловко, как будто я открыла некий его секрет. Сгорая от любопытства, я повернулась к нему лицом, но, увы, слишком поздно вспомнила, что не должна смотреть на него прямо. Мерцая и подрагивая, его силуэт растворился в воздухе так же тихо и быстро, как и появился.

Глава 15

Я резко проснулась и даже не сразу поняла, где нахожусь. Но затем услышала, как кто-то зовет меня по имени. Тихо посапывая, Генерал Ли устроился на подушке рядом со мной. Фары проезжавших по улице автомобилей скользили по оклеенным обоями стенам и омерзительной потолочной росписи стрелами света, а затем вновь погружали меня в кромешную темноту.

Нащупав на тумбочке очки, я поднесла их к носу, чтобы прочесть на часах светящиеся цифры: три тринадцать ночи. Я простонала и вновь прислушалась – вдруг мне все просто приснилось? Кстати, странно, что я вот уже вторую ночь подряд буквально провалилась в сон, несмотря на жуткую сцену, которой я накануне стала свидетельницей: мой отец на крыльце пытался на прощание поцеловать мать. К счастью, я услышала их из кухни, где в компании Софи составляла новый график работ по восстановлению дома на Легар-стрит, поэтому успела распахнуть дверь прежде, чем был нанесен какой-либо невосполнимый ущерб.

Мелани.

Я села. Сон как рукой сняло. В комнате висел тяжелый, сладковатый запах пороха. Когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядела у двери темный силуэт человека в треуголке. Я моргнула, пристально на него глядя, и почти не заметила, как дверь с тихим скрипом открылась, и ко мне в спальню из коридора ворвался порыв теплого воздуха. Лишь тогда я заметила, как холодно было в моей комнате.

Следуй за мной, Мелани.

Я знала: мне нет причин бояться, но все равно мне не хотелось идти за ним по темному дому. Почувствовав, что он меня ждет, я поняла: он будет ждать столько, сколько мне понадобится, чтобы я встала с постели и последовала за ним.

Я соскользнула с высокой кровати – ее перевезли сюда из квартиры моей матери в Нью-Йорке, и пока что это была одна из немногих отмеченным хорошим вкусом вещей в этом доме. Держась за толстый столбик красного дерева, я надела пушистые тапочки и, накинув махровый халат, последовала за солдатом в коридор.

Свет уличных фонарей не проникал сюда, так что здесь стояла кромешная тьма. Я поймала себя на том, что следую за его запахом по парадной лестнице вниз и в кухню. Стоило мне вспомнить влажные следы на полу, как во мне шевельнулся страх, и я на миг замерла у дверей.