Будучи дочерью военного, я видела военную форму каждый день, но никогда не задумывалась о том, что та способна придать мужчине привлекательность.

Но вот теперь, увидев Джека Тренхольма в конфедератском мундире, я была вынуждена пересмотреть мое мнение.

– Красивое платье, – сказал он, скользнув по мне взглядом с головы до ног. Его глаза на миг задержались на сапфирах на моей шее и наконец остановились на моем лице.

Я небрежно пожала плечами:

– Просто то, что я нашла в своем шкафу.

Его улыбка сделалась шире, а сам он развел руками:

– Угу. Я тоже.

Притворившись, будто он мне неинтересен, я вцепилась в перила и осторожно начала спускаться по лестнице. Мне бросились в глаза три желтых полосы на его рукаве.

– Всего лишь сержант, Джек? Я думала, что ты хотя бы генерал.

Сняв с головы шляпу, он взял мою руку и поцеловал. По руке до самого плеча как будто пробежал ток.

– Не хотел показаться ряженым.

– Ряженым?

– Это словечко в ходу у исторических реконструкторов и означает «далекий от реальности». Уничижительное словцо. Им награждают любого, чей костюм далек от подлинного или смехотворно неуместен.

– Ты реконструктор?

– Так точно, мэм. Первый кавалерийский полк Южной Каролины. И да, помимо пикапа, у меня также есть членский билет Национальной стрелковой ассоциации. Знаешь, Мелли, учитывая, какие мы близкие друзья, мне даже обидно, что ты так мало знаешь обо мне.

– Близкие? – спросила я, выдергивая руку из его ладоней.

– Думаю, мы могли бы быть и ближе, если бы ты не ограничивала общение со мной рабочими графиками и телефонными звонками. Ближе всего я был к тебе, когда ты перебрала, но я не рекомендовал это как способ лучше узнать друг друга. Твои попытки были достойны восхищения, хотя и слегка забавны.

Я холодно прищурилась.

– Мне показалось, ты сказал…

Договорить мне не дали Софи и моя мать, вышедшие из ее спальни. Когда они спустились вниз, Джек отвесил учтивый поклон и по очереди поцеловал им руки.

– Да-а-а-мы, – произнес он на протяжный южный манер. – Как же мне повезло, что меня окружает такая красота.

Софи фыркнула и направилась в гостиную. Моя мать, элегантная, в черном бархатном платье-футляре – в нем ей можно было дать вдвое меньше ее возраста, – затянутой в перчатку рукой похлопала Джека по локтю.

– Послушайте, Джек. – Я удивилась, увидев, что ее лицо серьезно. – Я вас очень прошу всегда оставаться рядом с Мелли. Надеюсь, вы меня поняли?

– Мама, в этом нет необходимости…

Она повернулась ко мне. Ее взгляд остановился на медальоне в окружении сапфиров.

– Мне казалось, что ты собиралась вернуть его.

Я кивнула:

– Я планирую. Просто… просто я еще этого не сделала.

Наши взгляды на мгновение встретились, а затем она снова посмотрела на Джека.

– Я буду встречать людей у входа, показывать им, где подано угощение. Зная, что вы рядом с ней, я буду чувствовать себя спокойнее.

– Непременно. – Серьезное лицо Джека было копией озабоченного лица моей матери. У меня возникла малоприятная мысль, что они уже обо всем договорились в мое отсутствие.

– Мама, дом будет полон людей. Неужели ты думаешь…

Почувствовав запах пороха, я не договорила.

– Хорошо. Он здесь. С ним я в безопасности.

Я знала, что он стоит за моей спиной, но оборачиваться не стала. Но что-то сегодня было по-другому, его присутствие было более осязаемым. У меня возникло ощущение, что, обернись я и посмотри ему в лицо, он бы не исчез.

– Кто? – спросил Джек, обводя взглядом пустое фойе.

– Старый друг, – ответила моя мать.

Мы посмотрели друг на дружку, и я была даже рада, что мне не нужно ничего объяснять, что достаточно посмотреть в чужие глаза, чтобы знать: они не только всё поняли, но и осознали, что наш дар столь же естественен, как и дыхание.

Раздался стук дверного молотка, и из гостиной показалась Софи.

– Итак, всем занять свои позиции. Первая экскурсия уже здесь, так что давайте сделаем так, чтобы они остались довольны.

Моя мать присоединилась к Софи. Затем Джек подал мне руку, и я – по-прежнему ощущая за спиной присутствие солдата – оперлась на нее. Впрочем, чувствовала я и близость кого-то еще, и этот кто-то был холоден и неприветлив. Джек повел меня прочь от лестницы, но я замешкалась. Меня так и тянуло обернуться. Я повернула голову и посмотрела на призрака. Тот никуда не делся. Он казался реальным, пока до меня не дошло, что я смотрю сквозь него на коврик-зебру.

Приподняв шляпу, он мотнул головой в сторону кухни, словно приглашал меня следовать за ним, затем медленно спустился по оставшимся ступенькам и вышел в коридор. Он остановился лишь раз – чтобы проверить, иду ли я за ним, после продолжил свой путь и исчез в кухне. Распашные двери закрылись за ним, а вскоре из кухни донесся лай Генерала Ли.

Джек проследил за моим взглядом – туда, где только что сами распахнулись и закрылись двери, – затем повернулся ко мне. Наши взгляды встретились.

– Смотрю, ты умеешь добавить изюминку в вечернюю программу, Мелли. – Он нахмурился. – Я должен чего-то опасаться?

– Нет. – Чувствуя на нас взгляд еще одной пары глаз, я вздрогнула. – Во всяком случае, не его.

Входная дверь открылась, и в вестибюль ввалилась группа из двадцати человек. Их голоса эхом отразились от пола и пустых стен. Мы с Джеком улыбнулись и шагнули вперед, приветствуя их. И все время я ощущала, что кто-то наблюдает за мной, как будто ожидая шанс застать меня одну. Джек сжал мою руку. Я посмотрела в его голубые глаза и в очередной раз задалась вопросом, кто из них для меня опаснее.

Глава 16

Вечер тянулся бесконечно. Хотя реакция людей на текущую цветовую гамму дома меня позабавила и я не без гордости и удовлетворения поделилась нашими планами по реставрации дома, я не могла избавиться от ощущения, что за мной все время наблюдают чьи-то глаза и что где-то в глубине большого дома назревает битва. Когда разговоры стихали, мне казалось, будто я слышу, как дом дышит – еле слышная пульсация, исходившая из самых стен, которую я ощущала едва ли не кожей.

Кухня не была включена в экскурсию, поскольку, за исключением камина и каминной полки, она не только уже была восстановлена и модернизирована, но и не походила на абстрактное живописное полотно. И все же всякий раз, проходя мимо, я оглядывалась на закрытые двери и чувствовала, что солдат по-прежнему внутри и ждет меня.

Последний гость наконец ушел. Я позволила моим благодарным ногам выскользнуть из туфель-шпилек, когда входная дверь открылась снова. Я уже было открыла рот, чтобы сказать, что экскурсия закончилась, но тотчас его захлопнула, увидев перед собой Ребекку. Вид у нее был не столь бодрый, как обычно, – похоже, она устала объяснять, где находится женский туалет, что, однако, не помешало ей просиять улыбкой, когда она заметила Джека.

Подойдя к нему, она поцеловала его в щеку и лишь затем удостоила всех остальных небрежным взглядом.

– Извините, что зашла так поздно, но я знала, что вы все еще будете здесь. Я хотела поблагодарить всех за участие и сообщить, что, похоже, мы собрали пожертвований почти вдвое больше, чем в прошлом году. – Она сияла, как будто этот успех покоился на ее миниатюрных плечах. – Я также хотела сказать вам, что добилась некоторого прогресса в поисках источника вдохновения для окна в гостиной. – Она выдержала выразительную паузу. – Я столкнулась с Софи в библиотеке колледжа, но пока я не нашла окончательных данных, то не стала ничего говорить заранее. В общем, решила преподнести вам приятный сюрприз.

Мы с Софи переглянулись.

Ребекка сжала ладони.

– Я выяснила, что окно было создано учеником Луи Тиффани, ирландцем по имени Джон Нолан, который в тысяча восемьсот восьмидесятом году открыл здесь, в Чарльстоне, свою мастерскую. Мастерской этой давно нет, но нельзя исключать вероятность, что где-то в архивах сохранились документы. Я подумала, не попросить ли Ивонну помочь нам в поиске…

Ребекка не договорила, и я поняла, что она смотрит на меня. Хотя, войдя, она удостоила меня лишь беглым взглядом, должно быть, она наконец заметила мое платье и украшения.

Она медленно подошла ко мне:

– Ваши… украшения. Они прекрасны.

– Спасибо, – осторожно сказала я. – Моя мать разрешила мне их надеть.

– Да. Если не ошибаюсь, я когда-то показывала вам фотографию вашей матери, где на ней эти же самые украшения. – Ребекка посмотрела на мою мать. – Это ведь семейные реликвии, верно?

Мать кивнула и встала рядом со мной. Не знаю почему, но мне от этого стало комфортнее.

– Вы знаете связанную с ними историю? – не унималась Ребекка.

Моя мать покачала головой:

– Знаю лишь то, что они принадлежали моей матери и что та в свою очередь получила их от своей матери. Но я понятия не имею, откуда они.

– А медальон? – спросила Ребекка. – Это тоже семейная реликвия?

Я совершенно забыла, что он на мне. Машинально поднеся руку к шее, я потрогала холодное металлическое сердце.

– Нет. Водолазы нашли его на «Розе».

Ребекка недоуменно выгнула бровь.

– Не волнуйтесь. Я… его верну. Просто я… еще его не вернула. Но я обязательно это сделаю. – Я добавила последние слова, чтобы в первую очередь убедить самое себя.

– Он похож на медальоны на портрете, вам не кажется? – Ребекка подошла ближе. Я даже почувствовала запах мятной жевательной резинки, которую она, должно быть, сунула в рот, прежде чем вошла в дом, и чего-то еще, смутно знакомого. Внезапно я поняла: мы обе пользовались одним и тем же шампунем. Мой кринолин помешал ей вплотную приблизиться ко мне, чему я была несказанно рада.

– Да, очень похоже.

Ребекка буквально впилась глазами в медальон.

– Вы не возражаете, если я рассмотрю его ближе?

Я заколебалась, но только на мгновение.

– Конечно.