– Я и сейчас не понимаю, – зачем-то сказала я и прошла мимо него в купе отдыха. Пора одеваться, скоро на станцию приедем.

Блузка была уже несвежая, и это вторая, юбку с жакетом тоже не мешало бы постирать. Интересно, где проводники это делают между рейсами. Машинально проверила сумку: бельё тоже кончается, капронок осталась одна пачка. Три пары я уже порвала, четвертая на мне. Надо будет ещё докупить. И наверное, цвет чуть темнее взять. На ногах появились синяки, потому что тут вечно на что-нибудь натыкаешься. И ещё не забыть хороший крем для рук, а то кожа грубеть начинает.

У Димы за стенкой уже кто-то покупал кофе. Пассажиры просыпаются, а я всё ещё не знаю, как относиться к случившемуся. Наверное, его можно понять. Даже не знаю, что я бы делала, оказавшись вдруг совсем без денег. Но было ужасно неприятно от того, что он меня обманывал. Ведь если обманул один раз, не факт, что не обманет во второй. И вот как теперь ему верить?

Ужасно хотелось проветрить голову. Я сказала Диме, что сама буду встречать пассажиров в Нижнем, и вышла в тамбур, не дожидаясь ответа. Стояла и смотрела в окошко на город и приближающийся вокзал. А потом улыбалась через силу, провожая выходящих и приветствуя новых пассажиров.

Последней была крупная женщина с большой, но будто бы пустой сумкой.

– Здравствуйте, девушка! Я за мохнатыми пассажирами, – негромко сказала она, наклонившись ко мне.

Я не сразу поняла, о чём она, а потом кивнула в сторону двери:

– Зайдите ко второму проводнику в вагоне, я в этом не участвую.

Через несколько минут она вышла довольная, а сумка её теперь выглядела полной. Я вздохнула с облегчением и пошла вдоль вагона, чтобы немного размять ноги. Поезд будет ещё пять минут стоять, и все пассажиры уже внутри.

От штабного вагона в мою сторону семенила Валентина Степановна.

– Слышала, что у нас творится? – взволнованно начала женщина, когда мы встретились на середине. И не дожидаясь ответа, начала рассказывать: – В туалете эсвэшки видеокамеру нашли! Представляешь, какие-то имбецилы снимали всех пассажиров, как они дела свои делают! А потом, наверное, в интернет выкладывать будут. Вот же ж извращенцы! Евгеньич службу безопасности вызвал, сейчас весь поезд обыскивать будут!

– Ого! – только и смогла выдавить я.

– Ты там у себя никого подозрительного не видела?

Я помотала головой. Вот это новости! Хорошо, что мышей забрали, а то бы нам точно влетело.

– А кто камеру нашел? – спросила у Валентины.

– Так пэм наш и нашёл. Его позвали что-то там подремонтировать, он и углядел подозрительную штучку на потолке. Расковырял – а там камера. Сразу к начальнику и пошёл. Ладно, побежали по вагонам, сейчас трогаться будем.

Я залетела в вагон и сразу к Диме. Закрыла дверь в купе, а потом выпалила в лицо:

– Сейчас служба безопасности весь поезд обыскивать будет! Надеюсь, у тебя больше ничего постороннего не припрятано?

Несколько секунд он молча смотрел мне в глаза, а потом обхватил лицо ладонями и сказал очень серьёзно:

– Шиншилл я отдал, а больше ничего нет. Пожалуйста, Даш, не надо меня теперь во всех грехах подозревать. Прости, что обманул. Я обещаю, что больше никогда так не поступлю. Пожалуйста, поверь мне.

У меня на глаза навернулись слёзы, и я закивала в знак того, что прощаю. А потом бросилась к Диме на шею и прижалась крепко-крепко. А потом мы целовались, долго и горячо, позабыв обо всём на свете.

Пока к нам в купе не стали долбиться пассажиры. Пришлось оторваться друг от друга и вернуться к работе. Чай, кофе, уборка… За которыми я совсем позабыла рассказать Диме о том, что узнала от Степановны. Но на душе стало снова тепло и легко, и думать о неприятном совсем не хотелось.

29

Они пришли в полдесятого, двое мужчин в форме. Зашли в туалет и несколько минут там что-то делали. А я тем временем рассказала Диме последние новости. Он очень удивился и почти сразу же о чём-то задумался.

– Кто старший? – строго спросил один из безопасников, когда они закончили.

– Я, – Дима чуть вышел вперёд и ободряюще сжал мою руку.

– В штабной на допрос. А ты следующая, – обратился уже ко мне.

– Нашли там что-нибудь? – спросил Дима.

Первый дядька уже развернулся и уходил, а второй, чуть моложе и на вид добродушнее, громко вздохнул:

– Нашли. Уже четвёртую.

Дима пошёл вслед за ними и вернулся только через двадцать минут. И всё это время я не находила себе места от волнения. А ещё в голове никак не мог уложиться тот факт, что нас снимали! Всех! И меня тоже! Да ещё в таком месте! Боже, ну что там может быть любопытного? Как люди штаны снимают и на унитаз забираются? Умываются и корчат рожицы в зеркало? Переодеваются? Как же это мерзко!

А потом мимо прошла Рита Крыгина. Остановилась напротив открытой двери служебки, смерила меня высокомерным взглядом и громко фыркнула:

– Извращенцы!

И тут меня как громом ударило: «А я сказал ей, что у меня есть видео, на котором её ясно видно. И если она будет артачиться, покажу его начальнику поезда». Это Димины слова. Он пугал Риту как раз таки видео, на котором она выплёскивает Доширак в наш туалет. Получается, он знал про камеры? Нет, нет, я не верю!

Я металась в узком пространстве щитовой и неосознанно кусала костяшки пальцев. Внутри была сплошная паника, и я не знала, как взять себя в руки.

Вернулся Дима и сразу понял моё состояние. Ну или он думал, что понял. Крепко меня обнял и попытался успокоить:

– Не волнуйся, Даш! Они вряд ли успели эти видео в интернет выложить. Скорее всего, всё заснятое где-то в поезде на диске копится. Его найдут. Конечно, ситуация неприятная, но ведь всякое бывает. Это просто пережить надо. Давай иди, тебя уже ждут.

Дима поцеловал меня в висок и разжал руки. Кажется, он не заметил даже, что я его не обнимаю и вообще никак не реагирую на близость.

– Что ты им сказал? – отрешённо спросила я, одёргивая жакет.

– Что не видел никого и ничего подозрительного, – пожал плечами парень. – Не переживай, там простые вопросы, чисто для галочки. Они уже просматривают основные камеры в кабине машиниста. Там эти установщики наверняка засветились.

– Ага, – только и сказала я и поплелась в штабной вагон…

Из купе для допросов вышла девушка, которую я видела в вагоне-ресторане. Странно так на меня посмотрела и пробежала мимо. А я внутренне собралась и зашла внутрь.

– Имя, фамилия, стаж? – сухо спросил суровый дядька, сидящий за столиком у окна.

– Дарья Синицына, стаж – шесть дней, – тихо сказала я.

Безопасник поднял на меня голову и внимательно посмотрел в глаза:

– Зачем пошли в проводники?

– Эм… – я замялась, не зная, стоит ли рассказывать ему истинные причины. – Я люблю поезда. И хотела подработать на каникулах. Я учусь на четвертом курсе юридического. То есть, теперь уже на пятом.

– Юридический? Хорошо… – протянул мужчина, снова опуская голову и продолжая писать в свой блокнот. – Значит, вы знаете, что бывает за использование фото и видео физических лиц без их разрешения?

– Уголовная ответственность, – кивнула я.

– Угу, – промычал безопасник и снова посмотрел на меня: – Подозрительное что-то замечали в своём вагоне? Людей, предметы? Может, кто-то слишком часто в туалет ходил или в другие вагоны?

– Нет, всё нормально было, – помотала я головой, а в мозгу пронеслась вдруг та ситуация с зайцами, когда к нам зашло два лишних мужчины. И ведь точно же, они сначала в туалет зашли, а потом исчезли. Но ведь Дима сказал же, что они из соседнего вагона. Стоит ли об этом рассказать? Если это были те извращенцы и я беспрепятственно пустила их в поезд, мне влетит. Но ещё больше влетит Диме, потому что я только стажёрка, а он за всё отвечает. И ведь это он уверял меня, что не стоит беспокоиться. А если он с ними заодно? Как далеко он мог зайти в своём желании заработать?

Я пыталась сохранять внешнее спокойствие, а в голове на огромной скорости проносились разные мысли, одна другой ужаснее. Мужчина отвлёкся на телефонный разговор, а я пробовала привести свои мысли в порядок. Так. Доказательств Диминого участия в этом у меня нет, только подозрения, ни на чём конкретно не основанные. И если я сейчас их выскажу, поступлю ужасно некрасиво, и Дима меня никогда не простит. Я и сама себя не прошу, если сдам любимого. Даже если окажется, что он в этом замешан. Ведь он просил меня ему верить и обещал больше не обманывать. Значит, я постараюсь ему верить. Как бы тяжело это ни было.

– И последний вопрос, – снова вернулся ко мне безопасник. – Это правда, что вы с напарником вчера обедали в вагоне-ресторане и потратили на двоих около двух тысяч рублей?

– Я не знаю, сколько мы потратили, меня парень пригласил. Но да, мы там обедали.

А это-то тут причём? Неужели проводникам запрещается в вагоне-ресторане обедать?

– Спасибо. Можете возвращаться на рабочее место.

Я вышла из купе и чуть не столкнулась с Ритой. Она зашла следом и прикрыла дверь.

А я вернулась в свой вагон. Сразу же бросилась к Диме и крепко-крепко прижалась, вдыхая такой уже родной аромат. Наш поцелуй был долгим и каким-то отчаянным. Наверное, я с ним прощалась. Наверное, интуиция подсказала мне, что стоит поторопиться…

Потому что буквально через пять минут за ним пришли.

– Личные вещи показывайте, – холодно сказал безопасник, вставая в дверях купе. Мы отпрянули друг от друга и я увидела испуг в Диминых глазах. А может, это отразился мой. Вместе потянулись за своими сумками, а потом услышали: – Девушка, к вам это не относится. В сторону отойдите.

Я сглотнула, вжалась в стену и просто смотрела, как Дима выкладывает свои вещи из сумки и рюкзака.

– Непростая вещица, – указал на ноутбук своему напарнику мужчина. – Забираем. И телефон тоже. Дмитрий, пройдёмте с нами для дальнейшего разбирательства. Документы возьмите.