— Идите в задницу! — огрызается Карина, недовольно сложив руки на груди.

— Только, если вместе с вами, — говорит Максимилиан и с затаенной хитростью в черных, как ночь глазах, подмигивает мне.



Зря я выбрала это место: прямо позади водительского. Всякий раз, когда мои непослушные глаза задевают зеркало заднего вида, их как будто обжигает черный огонь. Если Максимилиан не смотрит на дорогу, значит всё его внимание сфокусировано на мне. В машине работает кондиционер, хотя лично я не понимаю, зачем? Вечером совершенно не жарко и я поняла это слишком поздно, когда мы уже усаживались в автомобиль. Если окажется, что ресторан будет под открытым небом, то я, вероятнее всего, замерзну, ведь за накидкой не возвратилась.

Карине неудобно передо мной и всю дорогу она то и дело шепчет мне: sorry.

— Пустяки! — так же шепчу я, изображая полное спокойствие. — Ничего страшного.

Я очень надеюсь, что этим двоим будет с нами очень скучно и они решат оставить нас, чтобы найти для развлечения других девушек.

Наши с Максимилианом взгляды вновь врезаются друг в друга, только мой, точно испуганный звереныш, тут же уносится прочь, а его и не шелохнется.

В небольшом, но чрезвычайно уютном ресторане с каменными стенами и глянцевыми деревянными столиками все места заняты. И только одно, у самого окна остается свободным. Максимилиан оставляет нас и скрывается за широкими дверями служебного выхода, а спустя минуту с победной улыбкой возвращается к столу, за которым мы с Кариной уже сидим. Рядом с ним улыбчивая девушка в белоснежном фартуке. Оказывается, она русская. Работает здесь официанткой и очень рада вновь видеть своих любимых гостей.

— Принеси нам, пожалуйста, бутылочку «Сантигаини», — с улыбкой говорит ей Максимилиан, когда другой официант ставит для них с Ромой деревянные стулья. — Начнем с него.

Девушка желает нам приятного вечера и уходит к бару. Меню здесь на итальянском, поэтому перекладываю всю ответственность по заказу на Карину.

— Не переживай, я закажу всё только самое вкусное.

— Я тебе доверяю.

На самом деле, мне сложно дышать. Зеленые створки окон открыты настежь и в помещение поступает свежий с вечерней прохладой воздух, но мне этого недостаточно. Я бы сейчас не отказалась нырнуть в прохладное море или даже сугроб снега.

Официантка возвращается быстро. Она наполняет бокалы белым вином, приносит большую белоснежную тарелку с сырной нарезкой и мидиями, а потом принимает заказ у всех, кроме меня и так же быстро исчезает.

— Ты что, всё ещё дуешься на меня? — спрашивает Максимилиан свою сводную сестру.

Карина вздыхает так протяжно, словно деваться ей больше некуда, поднимает бокал и с улыбкой говорит:

— Так уж и быть, выпьем за встречу!

— Вот спасибо! — смеется Максимилиан, и кажется его совсем не задевают слова Карины. — Мы столько времени потратили, чтобы прилететь сюда к ней, а она «так уж и быть». Ладно!

Карина пихает его под столом и протягивает бокал к центру. В нашем углу раздается громкий звон хрусталя и, когда я подношу к губам фужер, глаза невольно останавливаются на Максимилиане. Лишь на короткое мгновение я визуально коснулась его, но эта крошечная секунда показалась целой вечностью, в которой мое лицо изучили вдоль и поперек, успев продемонстрировать этот непогибающий яркий свет азарта в черных глазах.

— Мм, — протягивает Рома, смакуя вино. — Сказка.

— Здесь невероятно вкусно готовят кальмара, просто пальчики оближешь! — говорит мне Карина.

— Какие планы на потом? — спрашивает её Рома.

— Какие ещё «потом»? — усмехается подруга. — Девочки направо, а мальчики налево! Хотя, вы и так это знаете.

— Ох, не в восторге ты от поступка своего брата, не в восторге, — забавляется Рома. — А я ему говорил, что ты не обрадуешься, так что на меня не смотри волком. Я вообще-то думал, что ты с парнем здесь тусуешься, но, — переводит он на меня улыбчивые глаза, — очень рад, что ошибался.

— Эй, эй, эй! — предостерегает его Карина. — Полегче! Это моя подруга и я не позволю, чтобы такие, как вы, приставали к ней!

— Это какие «такие»? — смеется Рома.

— Не хочу обсуждать вашу бурную личную жизнь, в которой полно тупоголовых девиц, беспорядочных половых связей и синьки. Радуйтесь, что мы вообще позволили вам составить нам компанию.

Я не сдерживаюсь и начинаю тихонько смеяться, ведь то, как задорно и звонко делает это Рома, не оставляет ни единого шанса на холодную сдержанность.

— Ты слышал? Нет, ты слышал? — хохочет парень. — Она только что намекнула на то, что мы связываемся исключительно с глупыми девушками!

— Не с глупыми, а с тупыми, — поправляет его Карина. — И не связываемся, а трахаемся.

— Макс, в который раз говорю, тебе страшно повезло с такой забавной сестрой!

— Не спорю.

— Ещё бы ты спорил! — буркает Карина.

— Она что-то много сегодня говорит, не находишь? — изображает Рома серьезность. — Может, это такая тактика? Сейчас у нас уши загорятся от её бесконечной болтовни и мы быстренько слиняем. Этого ждешь?

— Вот же черт! Да я же, как открытая книга! — наигранно ахает Карина и взмахивает руками. — Всю меня прочитал!

— Чего не скажешь о твоей молчаливой подруге, — вдруг говорит Максимилиан и подносит свой бокал к губам. При этом его хитроумный взгляд сосредоточен именно на мне. — Бери пример с нее. Тогда никто не узнает о твоих тайных желаниях и намерениях. Но это пока.

Не сомневаюсь, что последние слова были адресованы исключительно мне, а не Карине.

— Давно вы дружите? — спрашивает он сестру.

Карина поворачивает ко мне голову и касается рукой моего плеча.

— Я перешла в новую школу в пятом классе. Тогда мы и познакомились.

— Пятый класс, — бубнит Максимилиан и тут же выдает, — вам было одиннадцать лет. Значит, с одиннадцати лет вы — подружки?

— Именно.

Стоит мне сказать одно слово, как его черная бровь назально вздрагивает.

— А что дальше? В универе учились вместе?

— Нет, — отвечает Карина. — Я уехала в Москву, а Муза училась в Тюмени. Мы не виделись десять лет! — восклицает она громко и поднимает свой бокал. — Я так рада, что мы приехали сюда вместе и сидим в этом чудесном ресторанчике… Муза, спасибо, что согласилась!

В порыве радости, Карина целует меня в щеку и заключает в короткие объятия, а потом снова поднимает бокал и говорит:

— Я обожаю тебя! Спасибо, что ты есть!

— А я тебя, — улыбаюсь я, подхватив её веселое настроение. — Спасибо, что пригласила.

— Кажется, мы тут и впрямь лишние, Макс, — со смешком протягивает Рома. А потом, отправив в рот кусочек квадратного сыра, с интересом спрашивает: — Вы реально десять лет не виделись?

— Представь себе. Мы тогда уехали сюда на лето, у родителей свадьба была, а Муза осталась в Тюмени.

— Девочки, открою секрет, только никому, окей? — делано шепчет Рома. — Он даже десять лет назад существовал… Интернет!

Карина пихает его в плечо и тоже съедает сыр.

— И без сопливых в курсе!

— Тогда в чем же проблема была?

— Я писала письма на электронную почту, даже бумажные открытки по почте отправляла отсюда… — Не зная, что сказать, Карина останавливает на мне растерянный взгляд. — Не получала?

— Нет, я… Мы тогда уехали. Тоже. К тете с дядей.

— А! Тетя Сара! — восклицает Карина. Я удивлена, что она помнит её имя. — Ты часто рассказывала о ней!

— Точно. Да.

— Она же в какой-то деревеньке жила, да?

Я улыбаюсь.

— В поселке, недалеко от Тобольска. До сих пор там.

— Ясно-ясно! Так и вы с Глебом у нее тем летом отдыхали?

К нашему столику подходит официантка с огромными тарелками в руках. Она ходит туда-сюда несколько раз и теперь на нашем столике нет ни единого свободного места.

Кальмары, креветки, гребешки, мидии… Под разной заправкой, приправами и соусами. Боги! У меня разбегаются глаза.

— Налетай! — радостно заявляет Рома и мы все принимаемся за еду.

Наши бокалы вновь наполняются вином, мой желудок верещит от радости, а тревожные мысли неспешно уносит с собой глоток за глотком.

— Как тебе осьминоги? — интересуется Карина.

— Всё очень вкусно!

Однако, побороть мои опасения дорогому вину неподвластно. Как только Карина возобновляет свои вопросы, в моей рот уже не лезет ни один морской житель. И ужаснее всего то, что ей даже в голову не приходит вся сложность сложившейся ситуации: мы не вдвоем и посекретничать не получится. Алкоголь хоть и расслабил тело, но мои мысли и язык по-прежнему держат крепкую оборону.

— Послушай, а что потом случилось? Ты ведь из школы документы тоже забрала и больше там не училась.

— Я перевелась в другую. Так нужно было.

— Где-то ближе к дому?

— Можно и так сказать…

— А! В ту, где Глеб учился, да? — перебивает меня Карина, взяв бокал в руку.

— Угу.

— Постой! Так ведь он же вот закончил её! Ему же восемнадцать!

— А Глеб — это…

— Её младший брат, — отвечает Максимилиану пьяненькая сестра. — Такой славный мальчишка! Ну, был, когда я в последний раз видела его. Постоянно домики какие-то из картона собирал, даже, по-моему, смастерил парковку для всех своих машинок, что находил в яйцах от «Киндера»! У меня, кстати, до сих пор бумажная открытка в коробке лежит, которую он мне нарисовал! Там пальмы, солнце и песок, а ещё пожелание, поскорее улететь на необитаемый остров! — смеется Карина, отдавшись воспоминаниям. — Я в него по-настоящему влюблена была! А сейчас… Боже! Ты, наверное, девчонок от него отгоняешь, да?

Мое запястье чешется. Я даже не заметила, как вдавила палец в сверкающий ремешок часов, что прячет за собой разноцветное тату. На коже наверняка остался след.