Чудесная девушка.

От сделанного открытия ему стало трудно дышать.

— Мой Бог! Вы прелестны!

Она широко раскрыла глаза, изумленно обдумывая его слова, потом с подозрением прищурилась.

— Не пытайтесь сбить меня с толку своими комплиментами.

— Даже и не думал.

— Потому что я это сделаю. Я буду играть в карты.

Ралстон шагнул к ней.

— Я сам отведу вас.

— Даже если вы меня отведете... — Она помолчала. — Что вы сказали?

— Я сказал, что отведу вас.

— Хорошо.

— Да, я подумал, что это великодушно с моей стороны. — Маркиз поднял руку и заправил ей за ухо случайно выбившуюся прядь.

— Я не прелестна! — выпалила она.

Уголок рта Ралстона едва заметно дрогнул.

— А вот в этом, — тихо произнес он, вглядываясь в ее лицо, словно пытаясь запомнить эту новую Калли, которую только что открыл для себя, — я с вами согласиться не могу.

И он легко коснулся ее губ. Этот поцелуй не был похож на все их прежние поцелуи — он был нежным и ищущим, словно оба открывали что-то новое. Это была гармония поглаживающего языка и нежных губ. Гейбриел поднял голову и подождал, пока она откроет глаза; она открыла, и он вновь был поражен ее очарованием. Он пытливо вглядывался в ее лицо, наблюдая, как она возвращается из того чувственного омута, куда увлек ее этот поцелуй.

— Вы говорили, что я заурядная.

Маркиз медленно покачал головой, поражаясь чистоте открытых эмоций, плещущихся в ее глазах.

— Я жестоко ошибался.

И он вновь поцеловал ее.

Ее рот был его пиршеством. Он мелкими глотками пил ее губы, смакуя их вкус и мягкость. Она обвила руками его шею и запустила пальцы в волосы, перебирая густые завитки. От этой ласки по его телу пробежала дрожь удовольствия. Как же Ралстон жалел, что все это происходит здесь, в галерее, всего в нескольких футах от множества снующих по Сомерсет-Хаусу лондонцев!

Он должен остановиться. Он делал именно то, чего твердо решил не делать. Разве он не дал себе обещание, что больше не будет ее компрометировать? Он должен дать ей большее. Лучшее.

В голове у него промелькнуло видение: Калли в потоке солнечного света, обнаженная и распростертая перед ним, — но Гейбриел быстро отогнал его. Сейчас не время предаваться фантазиям. Он снял руки Калли со своих плеч, нежно поцеловал оба запястья и заглянул ей в глаза.

— Я должен перед тобой извиниться.

Калли чуть нахмурилась.

— Извиниться?

Он нежно поцеловал ее в лоб, разгладив морщинки, слегка привлек к себе и продолжил:

— Попросить прощения. За все. За Ралстон-Хаус, за фехтовальный клуб... Бог мой, Калли, даже за сегодняшний день. Я вел себя совершенно отвратительно и несчетное количество раз мог скомпрометировать тебя. Поэтому приношу свои самые искренние извинения.

Калли удивленно смотрела на него широко открытыми глазами, вся залитая солнечным светом, от которого ее разрумянившееся лицо приобрело идеально розовый оттенок. Поскольку Калли молчала, он добавил:

— Я хотел бы все это компенсировать. Думаю, поход в «Брукс» станет началом.

На мгновение лицо Калли омрачилось, словно она была разочарована, а затем тень разочарования исчезла.

Ралстон продолжил:

— Пойдем сегодня же вечером.

— Сегодня?

— Если только ты не планируешь провести этот вечер с Оксфордом, — холодно уточнил он.

— Нет... Я приглашена на бал к Кавендишам — придется извиниться перед ними.

Она постаралась избежать его взгляда.

— Это было бы идеально. Если мы отправимся прямо в разгар бала, то все это мероприятие пройдет гораздо легче.

— Что мне надеть? — тихо спросила она.

В его голове промелькнуло воспоминание о Калли, одетой в мужское платье: плотно облегающие бриджи для фехтования, грудь разбинтована и прижата к его телу, кожа покрыта нежным румянцем. Чувствуя, как ему становятся тесны собственные брюки, Ралстон смущенно переступил с ноги на ногу и сказал:

— Полагаю, тебе придется надеть что-то мужское. Найдется что-нибудь подходящее для клуба? Или пойдешь в фехтовальном костюме?

Она зарделась от столь откровенного поддразнивания и отрицательно покачала головой:

— Нет. У меня есть более подходящий наряд.

Это была ужасная идея. Тем не менее он дал ей слово. Лучше уж именно он станет ее спутником, чем кто-то другой. Лучше уж он, чем Оксфорд. Мысль о том, что она может находиться в мужской одежде рядом с Оксфордом, будила в Гейбриеле желание пристрелить этого проходимца.

Пытаясь избавиться от возникшего образа — Калли рядом с Оксфордом, — Ралстон подошел к краю ширмы и заглянул за нее, быстро окинув взглядом помещение, дабы убедиться, что они смогут выйти из своего укрытия незамеченными, затем проворно вывел ее из-за ширмы в основное помещение. И как ни в чем не бывало они направились в Главную галерею.

— Я встречу тебя у Аллендейл-Хауса в половине двенадцатого, — предупредил он, не глядя на нее и намеренно тихо, чтобы только она могла услышать.

Калли кивнула.

— Самое подходящее время. Достаточно поздно — все уже будут на балу, и довольно рано — гости еще не начнут разъезжаться по домам.

Она удивленно посмотрела на него.

— А ты в этом хорошо разбираешься.

Маркиз наклонил голову, словно принимая комплимент.

— Мне не впервые приходится планировать тайную вылазку.

Калли отвела взгляд в сторону.

— Кто бы сомневался, — тихо пробормотала она и остановилась перед большой картиной с изображением спаниеля короля Чарлза. Глубоко вдохнула и добавила: — У заднего крыльца.

Ралстон едва заметно кивнул.

— Я помирился с Джулианой.

Он не понимал, почему посчитал необходимым сказать ей об этом, но чувствовал, что должен был.

На ее лице мелькнуло удивление, но так быстро исчезло, что он даже подумал — ему это привиделось.

— Я рада это слышать. Она хорошая девушка. И думаю, очень скоро полюбит тебя.

От этих слов Гейбриел почувствовал неловкость, хотя и не мог понять почему.

— Что ты думаешь об этом? — спросил он, указывая на картину.

Калли недоуменно посмотрела на него.

— Думаю, это огромное изображение собаки.

Он сделал вид, будто внимательно рассматривает картину, затем кивнул с серьезным видом:

— Проницательное замечание. — Калли коротко рассмеялась, а Ралстон продолжил: — Я никогда не был силен в изобразительном искусстве. Предпочитаю считать себя знатоком музыки. Впрочем, тебе это известно.

Последние слова Гейбриел произнес ей тихо на ухо. Они были сказаны, чтобы взволновать ее напоминанием о вечере в его спальне... об их первом поцелуе. Эта тактика сработала, и Ралстон с удовольствием заметил, как его спутница затаила дыхание.

— Думаю, мне лучше вернуться к сестре, — ответила Калли слегка дрожащим голосом.

— Я вас провожу.

— Нет! — воскликнула она чуть громче, чем ей хотелось бы. Немного помолчала и продолжила: — Думаю, мне следует пойти одной.

Ралстон собрался было настоять на своем, но передумал.

— Пожалуй, вы правы, — сказал он, низко склоняясь над ее рукой, и тихо добавил: — В таком случае до вечера?

Она встретила его взгляд и едва заметно кивнула:

— До вечера.

И ушла, растворившись в толпе.


Глава 17

В девять часов вечера того же дня Калли ходила взад- вперед по спальне, считая часы до того момента, когда, прокравшись по черной лестнице, начнет свое следующее приключение. С момента расставания с Ралстоном нервы Калли были напряжены до предела.

После эпизода за ширмой посещение выставки превратилось в тягостное мероприятие. Оксфорд постоянно говорил о себе, делал какие-то странные намеки, Марианна и Ривинггон видели только друг друга, и даже потрясающий «Иерусалим» не исправил положения.

Впрочем, дома развлечений было еще меньше, чем на выставке. Сразу по возвращении Калли закрылась в своей спальне и, сославшись на сильную головную боль, с разрешения матушки отказалась от намеченного ранее посещения бала у Кавендишей. Теперь она металась по комнате, потихоньку сходя с ума от не отпускавшего напряжения.

Через некоторое время Калли подбежала к окну, чтобы услышать звяканье подков и скрип колес, свидетельствующие об отъезде Аллендейлов на бал. Когда звуки экипажа затихли вдали, девушка потянулась к ленте колокольчика и вызвала Анну.

Ей многое предстояло сделать до прибытия Ралстона.

За десять минут до условленной встречи Калли незаметно проскользнула по темному саду к воротам в дальней стене и, отодвинув тяжелый засов, осторожно приоткрыла калитку. Пронзительно скрипнули петли, и девушка пробормотала раздраженно:

— Проклятие! Похоже, в этом доме сто лет не смазывали петли.

Калли настолько была поглощена происходящим, что не услышала, как подошел Ралстон.

Он внимательно осмотрел ее костюм и, хотя в темноте мало что удалось разглядеть, увидел темный фрак, светлый жилет и рубашку с таким же светлым галстуком. Ее волосы были убраны под невысокий сельский цилиндр, а довершал наряд короткий плащ, — в общем, костюм вполне подходил для посещения любого закрытого клуба. Похоже, ее служанка уже наловчилась переодевать свою госпожу в мужской наряд. Театрально крутанув тростью, Калли спросила низким голосом:

— Ну что, милорд? Как я вам?

— Думаю, несмотря на довольно субтильное телосложение, вам удастся обвести всех вокруг пальца, но лишь при условии, что освещение в клубе будет таким же, как здесь. То есть его не будет вовсе. — Губы Ралстона сжались в тонкую полоску, он покачал головой. — Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что вы женщина. Мы обречены на провал.