Даже не могу вспомнить, когда я в последний раз прогуливал уроки. Но угрызения совести совсем меня не мучили. Приняв решение, у меня снова появилась цель, и я шёл к набережной, сияя счастливой улыбкой. В голову закралась идея начать всё заново с того места, где мы с Настей познакомились. Где началась наша дружба, переросшая, в один из первых дней нового года, в любовь… или наваждение? Да какая разница! У меня вся жизнь впереди, чтобы отвоевать для нас счастье.

Добравшись до искомого места, я присел на корточки у самой воды и стал мастерить кораблики. Много корабликов. Я их пущу в свободное плаванье, дам шанс доплыть до адресата. Глупые бредни, но эти нехитрые действия придавали мне веру и уверенность. Так я проведу черту под этой безрадостной главой своего существования. Настя всё ещё моя!

Я так увлёкся своим занятием, что не услышал приближающихся шагов.

– Эй, чудило, в детство, что ли впал? – За моей спиной послышался издевательский смех.

Растерянно развернувшись, я уставился на подошедших парней. Их было трое, всем лет за двадцать, хорошо одетые и явно скучающие, они, скорее всего, прогуливали пары, слоняясь по берегу реки.

– Придурок, что там у тебя за писанина? – не унимался говоривший. Он снял с рыжей головы солнцезащитные очки и небрежно кинул на сброшенную неподалеку куртку.

– Да, по любому этот ботан двойку словил, теперь с горя конспекты топит, – заржал долговязый, в темно коричневой толстовке. – Сейчас психовать закончит и к мамке, плакать побежит.

Они снова зашлись противным смехом. Я нервно огляделся, мы были одни. Лишь несколько плакучих ив, да голых кустарников безучастно взирали на пустынный берег.

– Послушайте, я вас не трогал, идите куда шли, – я, как мог, пытался избежать конфликта. Хотя в такую возможность слабо верилось, ребята были крепкими и агрессивными. Я хоть и был не из робкого десятка, но зачинщиком не выступал ни разу.

–Ещё б ты нас трогал! – мрачно пробасил третий, коренастый шатен с хмурым лицом. Он нервно поигрывал брелком ключа зажигания.

– Фу-у! Блин, это даже не конспект…. – долговязый прыснул ехидным смехом. – Пацаны, да его по ходу девка продинамила!

– Не удивительно, раз такой фигней страдает. – Рыжий подобрал один кораблик и лениво разворачивал, не отрывая от меня насмешливого взгляда. – Хорошенькие тёлочки любят обеспеченных, а ты, себя и свой прикид в зеркале видел?

– Лох какой-то… – продолжил его мысль длинный, с нарочитой медлительностью, наступая на исписанный лист подошвой тяжелого ботинка.

Меня накрыла волна ярости. Какого чёрта они себе позволяют?! Непроизвольно зарычав, кинулся на хозяина ненавистных мне ботинок. Склонившись, я со всей силы ударил его в живот. Он, пошатнулся, но устоял на ногах.

–Чёрт! – резко выдохнул парень. – Ну, всё…

Не дожидаясь пока он оклемается, я врезал ему кулаком в лицо. Краем глаза, заметил, как рыжий замахнулся, в попытке ударить меня по голове. Я увернулся, приняв удар на плечо, и снова попытался напасть на свою жертву. Но не успел. Меня сбил с ног третий, тот, что предпочитал особо не разговаривать. Особо не церемонясь, он придавил меня коленом к покрытой щебнем земле.

–Знай своё место, падаль! – Долговязый, мстительно двинул меня ботинком по лицу.

От резкой боли, перед глазами всё завертелось, но я, стиснув зубы не проронил ни звука.

– Кость, остынь! – рявкнул рыжий, – Мы ещё с чтением не покончили. – Он спокойно поднял выпавший из рук лист и начал зачитывать вслух, с каким-то нездоровым удовольствием:

«Боль моя робко в двери стучится,

Душу травит смертельным ядом,

Чтоб осколками сердцу разбиться,

Став тебе подвенечным нарядом».

– Что за бредни?! – брезгливо скривился шатен. – Хочешь, расскажу, как на самом деле всё происходит?

– Да что рассказывать?! Ежу понятно, с другими зажигает твоя краля, пока ты как лох сопли на кулак наматываешь! – тот который Костя, зло рассмеялся мне в лицо – Номерок дашь? Развлечем, как следует твою малышку…

Зря он это сказал. Одна лишь мысль об этих отморозках рядом с моей Настей, начисто отключила мне разум. Вложив всю злость в один резкий рывок, я оттолкнулся от земли, сбросив с себя давившее на позвоночник колено. Шатен от меня такой прыти не ожидал, ибо я успел перевернуться на спину и толкнуть его в грудь обеими ногами. Не удержав равновесия, противник завалился, угодив лицом в острый щебень.

–Ты нарвался, гадёныш! – взревел Костя, срываясь с места.

Сейчас будет удар, мельком пронеслось в голове, прежде чем дикая боль сотнями острых осколков взорвалась в моей левой ноге. Я не смог удержать болезненного стона, который будто подхлестнул моих мучителей. Они принялись злобно пинать меня ногами. Я, против воли, сжался тугим комком и обхватил руками голову, в напрасной попытке прикрыться от сильных повреждений. В нос ударил металлический запах крови.

Меня избивали, молча и методично. В ушах гулом отдавалось тяжелое дыхание этих отморозков, к которому прибавился хруст костей и перебитых хрящей. Сквозь мутную пелену заливавшей мне глаза крови, разглядел их обезумевшие, горящие гневом лица. Мне не у кого просить пощады. Пытаться спастись, звать на помощь бесполезно. Будет только хуже. Голова загудела, ощущения слились воедино, но они всё не останавливались. Вскоре моё сознание поглотил спасительный мрак.

В чувство меня привёл собственный слабый стон, я лежал с закрытыми глазами. Липкий холод проникал в каждую клеточку истерзанного тела, а конечности еле заметно подёргивались. Даже дышать удавалось с трудом, поверхностно, с отрывистым хрипом. Сильно болела спина, а ногу, будто через дробилку пропустили. Лучше бы я и дальше оставался в беспамятстве.

– Слышь, Сань, лох то наш, по-моему, сейчас откинется! – раздался голос рыжего, откуда-то сбоку.

– Да, чёт не рассчитали…

– В больничку не вариант. Надо избавиться от него. – Это говорил Костя. Без жалости или сожаления. Просто констатировал факт.

«Я ведь ещё живой!», хотелось мне заорать не своим голосом, но онемевшие мышцы мне больше не повиновались. Сердце сжалось от собственного бессилия и обиды на этих парней. Зачем они это со мной делают?! За что?! Я никому, ничего плохого не сделал. Я ведь живой! Живой! Пока ещё…

– Тащи его к воде, – грубый голос откликнулся в мозгу неописуемым ужасом.

– Точно, утопим и концы в воду, – издевательски хохотнул рыжий. – А речные раки остальное доделают.

Я всё ещё был в сознании, когда почувствовал, как двое подхватили меня под руки и, без лишних нежностей, поволокли. Хотел приоткрыть глаза, но веки разлепились лишь до узких щёлочек. Кровь. Она была повсюду. На одежде этих парней, на земле, на обуви. Везде. Долговязый Костя согнулся у воды немного дальше. Он, чертыхаясь, пытался привести в порядок свою заляпанную кровью толстовку.

Внезапно, тела коснулась холодная вода. Меня, как мешок с картошкой, бросили у берега. Тут было достаточно мелко, а вот буквально в двух метрах дальше – дно резко углублялось. Местное течение и бурные водовороты считались весьма опасными. По этой причине, пловцы избегали данного участка реки.

Тем временем, мои палачи ухватили меня, один за руки, а второй – за ноги. Когда мое тело приподнялось в воздух, мышцы натянулись нестерпимой болью. Казалось, меня разорвёт изнутри. С губ сорвался очередной стон.

– Потерпи, родной, скоро всё закончится! – засмеялся рыжий.

Моё безвольное тело беспощадно раскачивали для броска. Затем последовал непродолжительный полёт. Болезненное погружение. В ушах зазвенело, перед глазами разверзлась пустота. Вода попала в лёгкие, раздирая их обжигающей волной. Запаниковав, я, невесть откуда, нашёл в себе силы вынырнуть. Грубый тычок толстой палкой не заставил себя ждать, ею меня заталкивали под воду. Сил сопротивляться больше не осталось.

Говорят, перед смертью люди видят свою жизнь, или таинственный свет в конце тоннеля. Наверное, со мной что-то не так. Последнее что я запоминаю – физическое облегчение. Я больше не чувствую ударов. Как будто порвались стягивающие меня путы. И ещё, дикий протест. Я не успел её вернуть! Мы должны быть вместе! Она обещала.

25-27

Глава 25

Настя

Нервно поглядывая на двери Роминой квартиры, я заскочила в лифт. Столкнуться с ним сейчас не входило в мои планы. Слишком резко всё перевернулось с ног на голову. Вчерашний агрессор, вдруг проявил себя с неожиданной для меня стороны. За прошедшую неделю моей болезни, Громов не пропустил ни дня без того, чтоб наведаться ко мне. Даже Букет успел изучить его расписание, и нетерпеливо крутился у входной двери, в период между окончанием школьных занятий и его вечерними тренировками. Рома оказался очень заботливым. Да, его извечные подколы никуда не делись, но теперь они казались безобидными. Он появлялся как стихийное бедствие, и подбивал на чуждые мне поступки. Даже уговорил создать аккаунт в соц сети, когда узнал что я нигде не зарегистрирована. И первым же делом добавил себя в друзья. Мало мне его двусмысленных СМС! Мы долго и громко спорили, какие фотографии выложить на мою страничку, пока Букет, пользуясь случаем, безнаказанно очищал Ромкины карманы от вкусностей. А самое главное, Громов согласился мне позировать. Правда, как оказалось, с целью повесить свой портрет напротив моей кровати. Как он нагло заявил: «Только здесь ему место». Но это всё было дома. А как себя с ним вести в школе, я пока ещё не знала. Кто мы теперь друг другу?

Все эти мысли мигом вылетели из головы, как только я вышла на улицу. Высокая трава, деревья, кустарники всё было в белом инее. Я замерла, заворожено любуясь метаморфозой унылого ещё вчера двора. Сейчас он был безлюдным, и казалось, даже время замерло, не посмев нарушить хрупкую красоту этого хрустального царства.