– Прелесть… – тёплые ладони прикрыли мне глаза. Вишня и мята, этот аромат я узнаю из тысячи. Я плавно отвела Ромины руки от своих глаз и повернулась к нему лицом. Смотрел он вовсе не на иней. – Я боялся, что не нагоню тебя!

Ботильоны на высокой шпильке хоть и делали меня намного выше, на Громова всё равно приходилось смотреть снизу вверх. Он выглядел взволнованным, глаза лихорадочно горели из-под опущенных, длинных ресниц, а мягкая улыбка придала его лицу удивительную уязвимость.

– Так ты всё же чего-то боишься! – решила я припомнить наглецу недавнюю переписку. По сути, эти слова лишь попытка скрыть возникшую от его близости неловкость.

– Когда это касается тебя, – улыбка на его лице погасла, а взгляд вмиг стал серьёзным – боюсь до чёртиков.

– Рома…

Договорить я не успела. Громов обхватил моё пылающее лицо ладонями и медленно, словно давая шанс отстраниться, склонился надо мной.

– Будь что будет… – прошептал он мне в самые губы и приник в поцелуе. Дерзком. Волнующем. Укравшем весь воздух из лёгких. Я не была готова к этому. Не готова к тому, что земля, закружившись, ускользнёт из-под ног. Зарывшись руками в чёрные как ночь волосы, я полностью доверилась его умелым, сладким как сам грех губам. Рома, порывисто дыша, крепче прижал меня к себе, ни на миг, не прерывая эту чувственную пытку. В этот момент наши души словно соединились в одну, и воспарили высоко-высоко над реальностью.

Не знаю, сколько длился этот поцелуй, так как я окончательно в нём растворилась. К сожалению, всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Рома нехотя отстранился, но объятий не разнял. Ещё с минуту мы стояли неподвижно, касаясь друг друга лбами.

– Я иду с тобой, – глухо прошептал Громов, – прогуляемся?

– Да.

Слишком лаконичный ответ, но на большее я не была сейчас способна. Рома забрал мой рюкзак и мы неспешно, рука об руку, зашагали в сторону школы. В смятении от произошедшего я так больше не проронила ни слова, Рома тоже молчал, изредка лишь крепче сжимая наши переплетённые пальцы, словно боялся, что я исчезну.

Школа встретила нас характерным шумом, сочетающим в себе весь спектр проявления эмоции. Сметая всё на своём пути, по коридорам беззаботно носились младшеклассники. У кабинета литературы, я заметила скучающего Тима, он проводил спешащую ребятню насмешливым взглядом. У Ершова с этим связанна собственная история. В начальных классах он развлекался, бегая как угорелый по административному этажу. Ничего вокруг не видя, он размахивал огромным портфелем, одурманенный своим героизмом и безнаказанностью. Как-то раз мчится, тогда ещё пухленький Тим, мимо кабинета завуча и тут, очень некстати, дверь распахнулась. В итоге, Тимофей отделался сломанным носом, а завуч резко подскочившим давлением. После этого происшествия, Ершов ещё долгое время подозрительно косился на закрытые двери, что никак не помешало ему удачно налететь на Оксанку. Несомненно, это судьба.

Тем временем, рядом с парнем, как назло, успел собраться почти весь класс. Незаметным наше совместное с Ромой появление теперь уж точно не останется. А это грозит повышенным к нам вниманием, и если для моего спутника это вполне привычное дело, то для моей стеснительной натуры, наверняка обернется дискомфортом.

Я попыталась незаметно высвободить свою руку из цепкого, мужского захвата. Безрезультатно. Рома решительно подвёл меня к синхронно застывшим в изумлении одноклассникам.

– Доброе утро! – жизнерадостно поприветствовал их Громов и, для полноты картины, подойдя ко мне со спины, бережно обвил руками.

Уронившие челюсти ребята, не сразу даже сообразили, что надо бы ответить. А что же я? А мне их неоднозначная реакция, вдруг стала безразлична. Ромины объятия, непробиваемой стеной, укрыли меня от всех невзгод.

– Я рядом… – едва слышно прошептал он мне в затылок.

– О, вот и Шилова, наконец, объявилась! – это первым сориентировался Стас. – Ты ведь помнишь про завтрашнее мероприятие?

– И оформление зала, всё ещё на нас, – добавил Дима, трагично запустив пятерню себе в волосы, отчего они вздыбились русым ирокезом – сегодня задержимся после уроков.

– Да, тлен это всё! – махнула рукой Маша, та самая девушка с экстремальной чёлкой, – главное это наряд осени! Ты ведь готова уделать 11Б?!

– Конечно! – «…нет!» добавила про себя. Я была слишком занята самокопанием. Какое уж там платье. А у ребят вон как азартно глазки горят, война с параллельным классом на самом пике активности, и завтра финальная битва. Признаться в своей вопиющей безответственности, всё равно, что окончательно поставить крест на наших, и без того вялых взаимоотношениях. Так что, изобразив уверенную улыбку на лице, я позволила Роме увести себя в класс.

После уроков, как и договаривались, мы все собрались в актовом зале. Если быть точной, там вполне хватило бы и меня с Соколиками, но враждующие стороны посчитали это место идеальным для обмена «любезностями». И если мужская половина благополучно сохраняла, по крайней мере, видимость нейтралитета, дружно надувая воздушные шары, то девушки напоминали кровожадных индейцев, на тропе войны. А вождём была ставшая вдруг неуправляемой Ритка. Поначалу всё было относительно тихо-смирно. Машка придумала установить на сцене самодельное деревце, для антуража. В качестве ствола, мы позаимствовали напольную вешалку из кабинета химии. Красиво обернули органзой оставшейся от декорирования задней части сцены. Оставалось только смастерить шикарную крону. Благо нам предоставили огромный мешок ярких, сухих листьев и веток рябины. Вот их превращением в густую крону я с Ромой и занималась, когда на середину сцены, из-за кулис, приземлилась Ритка. Прямо на свою пятую точку.

– Сама ты жалкая дура! – не своим голосом верещала красавица, – что, патлы лишние появились?! Так это поправимо…

– А я и лысой уведу у тебя корону, – уверенно уперев руки в бока, издевалась Мартышкина, – причём, заметь, не впервой!

– Ничему тебя жизнь не учит! – угрожающе зарычав, Рита стала подниматься, – мартышка, она и есть мартышка, пусть даже крашенная и на каблуках!

– Хорош уже тявкать, как псина бешенная, – Олесю бурная реакция брюнетки явно забавляла, – ах да, дворнягам же прививок не делают…

Подскочив как ужаленная, Рита стала лихорадочно оглядываться. Её полубезумный взгляд остановился на, слегка прибалдевших, нас с Ромкой. Она злобно сощурилась, схватила пластиковый мешок с листвой и, сердито зашипев, высыпала его содержимое, чуть ли не мне на голову.

–Ты чего, припадочная, с метлы свалилась?! – подорвался Громов, но Рита уже вовсю неслась к сопернице.

– Иди ко мне, Мартышка, сейчас я тебя корону-у-ую!

Олесина попытка увернуться от разъяренной фурии не увенчалась успехом. Рита, подобно заправскому рестлеру, запрыгнула на несчастную и одной рукой вцепилась той в густую копну волос. Не удержав равновесия, иконы стиля нашей школы, неуклюже повалились на деревянное покрытие сцены. Ритка, еще, будучи в полёте, свободной рукой пыталась водрузить на многострадальную Мартышкину голову нагло отобранный мешок. Над всей этой вакханалией, под звуки «Осеннего вальса» феерично кружились остатки засушенных листьев. С Димкиной лёгкой руки, довольные внеплановым представлением очевидцы начали хлопать в ладошки.

– Что у вас тут происходит?! – окрик нашего классного руководителя был в меру сдержанным, но, как ушат холодной воды, вмиг остудил горячие головы.

– Репетируем, Дмитрий Васильевич! – вышел из положения Витя, ловко укрыв присмиревших девиц за тяжелым занавесом.

– Закругляйтесь! – а глазки так и сканируют помещение. – И приберите за собой. Развели бардак!

Как только двери за всевидящим руководителем закрылись, присутствующие зашлись дружным хохотом.

– Давно я так не смеялась! – продолжая широко улыбаться, поделилась я с Ромкой.

– Секунду! – Громов проворно обнял меня, и, прижавшись щекой к щеке, сделал на свой айфон нашу первую, совместную фотографию.

– Покажи! – состроила я брюнету глазки.

– А ты обещаешь себя хорошо вести? – хитро заглянул он мне в глаза.

– Я иначе себя и не веду! – заверила я Рому.

–Посмотрим – как-то хищно пробормотал этот несносный человек. Не переставая ухмыляться, он скинул фотографию на мой телефон.

– Ты неисправим, Громов! – констатировала я очевидный факт.

– Мы свою работу закончили, уборка на вас, бездельники! – Громов нахально помахал всем ручкой и, подхватив меня под руку, прошествовал к выходу из зала.

– Урод… – зло прошипела нам в след Рита. В руке у неё был зажат военный трофей – довольно густая прядь Мартышкиных волос.

***

– На-а-асть… – томно растягивая гласные, обратился ко мне Рома, у самых дверей моей квартиры. Он навис надо мной, упёревшись руками в стену, по бокам от меня. – Милая, признайся, когда ты хочешь, чтоб мы это сделали?

– Сделали что? – я нервно сглотнула, покраснев до корней волос.

– Как что? – изумился Рома, теперь он склонился ещё ближе, к самому уху, и уточнил проникновенным тоном. – Когда ты хочешь сходить со мной на свидание?

– Паршивец!

Его издевательский смех ещё звенел у меня в ушах, когда я, сгорая от стыда за свои грязные домыслы, спряталась за дверями родимой квартиры. А ведь мне ещё предстояло придумать, как быть с нарядом на завтра.

Перевернув вверх дном содержимое своей гардеробной, я остановила свой выбор на платье, в котором была на выпускном в девятом классе, прощаясь с покинувшими нашу школу одноклассниками. Повезло, что большинство решили остаться и нас не объединили с «Б» классом. От своих, хоть знаешь чего ожидать! Это был нежный классический наряд длинною в пол, цвета «брызги шампанского». Внимательно оглядев его ещё раз, я безжалостно схватила вещицу и побежала к маминой подруге, Руслане. Она жила в соседнем доме и являлась хозяйкой модного у нас ателье. Так как своих детей у Русланы быть не могло, она во мне души не чаяла, чем я сейчас и собиралась воспользоваться.