— Джек. Мне нужно…


— Она назвала тебя Джек? Ну, хорошо.


«Ну, хорошо? Она?»


Джек вдруг смутился и испугался. Он сделал шаг назад.


— Вы знаете мою Баку?


Мужчина задумался.


— Нет. Под ней я подразумевал твою мать. Прости, что спутал тебя.


Джек нахмурился, пристально глядя на мужчину, и снова испугался.


«А что если… что, если я вошел в дом человека, который пытался меня убить? — Джек отступил еще на шаг. — Нет, это не он. Тот другой был выше, и его голос звучал совсем иначе…»


…Ты умрешь сегодня?


Ещё одна волна дрожи пробежала по телу Джека. Он никогда, до самой смерти, не забудет этот глубокий и тёмный голос. Голос монстра, который преследовал Джека в ночных кошмарах.


— Я хочу домой. Вы можете мне помочь? — спросил Джек дрожащим голосом, к его глазам подступили так много раз сдерживаемые слезы.


Мужчина в задумчивости погладил свою каштановую с проседью бороду.


— Идёт война. Они убивают детей.


От удивления у Джека буквально отвисла челюсть. Он сглотнул и кивнул головой.


— Да-да. Они пытались убить меня.


Джек не знал, кто были эти они, но этот человек, скорее всего, говорил о тех же самых людях.


…Ты умрешь сегодня?


Слова звенели в голове, воспоминания были так свежи, словно всё произошло только вчера.


Мужчина кивнул.


— Тогда тебе повезло. Ты должен быть очень сильным, чтобы пережить что-то подобное.


— Я... — Джек не знал, что и сказать.


«Война? Люди убивают детей?»


Его разум отчаянно пытался понять.


— Кто они?


— Враги. За пределами этих лесов очень опасно. Приложи все усилия, чтобы выжить, пока эта война не закончится.


Мужчина прошел мимо Джека, направляясь к двери.


Джек резко обернулся.


— Мистер, подождите. Вы можете мне помочь?


— Этот дом — твой. Он находится далеко от дороги и хорошо спрятан. Ты можешь жить здесь.


— Но… но чей он?


— Мой, — мужчина оглядел комнату, посмотрел на пустые койки у стены. — Здесь должен был быть лагерь для детей, но фонд, строивший его, потерял финансирование, поэтому его продали, как обычную постройку.


Джек в отчаянии огляделся.


«Фонд? Финансирование?»


Джек не знал, что означают эти слова, но он был счастлив, оттого, что теперь у него было убежище, дровяная печь, которая согревала комнату… Однако мужчина, стоявший перед ним, только что заставил его мир рухнуть во второй раз за его короткую жизнь.


— А когда закончится война? Я хочу вернуться домой к моей Баке.


Губы мужчины сжались, и он покачал головой.


— Была проведена эвакуация. Твоя Бака уже ушла. Ты должен выжить самостоятельно.


«Ушла? Нет!»


Всё внутри Джека болезненно сжалось, и он сглотнул.


— Однажды я видел вертолеты, — сказал он, пытаясь сохранить надежду. — Я думаю, они прилетели, чтобы найти и спасти меня.


Мужчина прищурился и склонил голову набок.


— Это были вражеские вертолеты. Они искали тебя, но не ради помощи. Если ты снова увидишь самолет, вертолет, или услышишь машину, держись от них подальше, понял? Полиция тоже на стороне врага. Не доверяй никому. Если тебе что-то нужно, мой дом в той стороне, — мужчина указал на дальнюю стену комнаты. — Я кое-кого знаю, и у меня есть машина. Иногда я могу съездить в город за продуктами и самыми необходимыми вещами. Это очень-очень опасно, но с помощью моего друга, это возможно.


— Как далеко город? — спросил Джек.


«Как далеко находится враг? Где я?»


— Очень далеко. Ты будешь в безопасности, если останешься здесь, в этом лесу. Мне пора идти, — мужчина повернулся и вышел из дома, закрыв за собой дверь.


Джек стоял посреди комнаты, его мозг затуманился от смятения и шока, ноги словно онемели. Когда он, наконец, сбросил оцепенение, то рванулся к двери, распахнул её и выглянул наружу, видя только быстро падающий снег.


Мужчина исчез.


Джек услышал скуление и увидел бегущего к нему Щенка, из пасти которого свисало безвольное тело кролика. Он открыл дверь настежь, чтобы Щенок мог войти внутрь. Он бросил мертвого кролика на деревянный пол. Джек закрыл дверь, прислонился к ней и оглядел свой новый дом. Он мог бы спать здесь и не искать холодной пещеры. Было тепло и сухо, но все же… он чувствовал себя опустошённым.


Он вспомнил телевизор, который всегда был включен. Его Бака смотрела новости. По крайней мере, она это так называла. Всё о войне и огне. Иногда из-за увиденного у Баки блестели глаза, а рот в удивлении раскрывался. Она сказала, что война была далеко, но она, должно быть, приблизилась. Добралась до его Баки. И до него.


«Твоя Бака уже ушла. Ты должен выжить самостоятельно», - мысленно повторил Джек.


Выжить.


Один.


Снова.


Глава одиннадцатая


Харпер


Наше время


Харпер резко проснулась, крик ужаса сорвался с её губ. Кошмар. Снова этот кошмар. Она была в машине с родителями. Они сидели спереди и тихо разговаривали. Она смотрела на лес, её глаза начали закрываться, а затем внезапно она уже падала, падала, её желудок скрутило, рвота поднималась к её губам.


…Холодно. Так ужасно холодно. По лицу течет вода. Или это кровь?


Харпер провела рукой по мокрым от пота волосам, и на мгновение ей показалось, что сон последовал за ней в реальность. Но нет, это был всего лишь липкий пот страха. Она пригладила спутанные волосы и проглотила рыдания, комом подступившие к горлу.


Ложась спать прошлой ночью, Харпер словно предчувствовала, что ей приснится этот сон. Так всегда происходило, когда она была морально истощена или эмоционально взвинчена. Учитывая её присутствие на месте убийства Дрисколла два дня назад и вчерашнюю ночную смену в школе-интернате, это было ожидаемо.


Харпер несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и посмотрела на часы. Ей удалось поспать по меньшей мере шесть часов.


По холодному деревянному полу Харпер прошла в ванную, почистила зубы, ополоснула лицо и вытерлась полотенцем, висевшим на крючке у раковины.


Она посмотрела на себя в зеркало. Её грудь всё еще быстро поднималась и опускалась, сердце билось слишком часто. Бледное лицо обрамляли спутанные пряди каштановых волос.


«Идеальное гнездо для мышей», — пронеслось в её голове.


Под карими глазами залегли тёмные круги, которые были уж слишком большими для её лица, делая похожей на уставшую сову.


«Прекрасно. Никакой консилер сегодня не спасёт».


Но душ и пара кружков огурца на глаза могли и подождать. Сначала кофе.


Восхитительный запах кофейных зерен свежего помола, наполнявший комнату, прояснил затуманенный ум Харпер. Стоя у кухонной столешницы, она смотрела в окно и вспоминала события двух дневной давности. Ей до сих пор с трудом верилось, что её попросили помочь в расследовании убийства. Или, точнее, попросили подвезти следователя и провести его по некоторым диким местам. Но следователь спросил её мнение по разным аспектам дела — хотя ему вовсе не обязательно было это делать — выслушал то, что она сказала, поблагодарил и оценил её вклад. Благодаря этому Харпер почувствовала себя… полезной.


«Прекрасное ощущение».


Она задавалась вопросом, поделится ли следователь тем, что в конечном итоге узнает о Лукасе, если вообще есть что-то, что можно было узнать.


«Должно же быть что-то. Верно?»


Образ Лукаса, закрытого в камере предварительного заключения, а затем то, как он поймал её взгляд прямо перед тем, как сесть во внедорожник помощника шерифа Брайтона, промелькнул в ее голове.


Кофеварка издала сигнал, Харпер налила себе чашку кофе, добавила немного молока и сделала такой желанный глоток. Мыслями она вновь вернулась к странному, но интригующему человеку. И медальону на его шее, который показался знакомым.


«Видела ли она его раньше?»


Харпер плохо помнила своих родителей. Ей было всего семь, когда они погибли. Но сейчас, стоя на кухне в лучах послеполуденного солнца, струившегося в окно, и потягивая живительный напиток, мысли об этом дурацком ожерелье снова начали терзать её разум. У её мамы было похожее.


«Три сердца, вроде бы… Что-то… переплетённое... — Харпер со свистом выдохнула и помассировала левый висок. Ответ был там, но слишком далеко, чтобы его ухватить, он будто скользил на границе её памяти, дразня и раззадоривая. — А что, если…»


Поставив пустую кружку в раковину, Харпер вернулась в гостиную и спальню по совместительству, сняла коробку с верхней полки шкафа и села на кровать. Вещи её родителей — мебель и предметы домашнего обихода — были убраны на склад, а затем проданы с аукциона по вине безответственного адвоката, который из-за «загруженности большим количеством дел» забыл оплатить аренду склада. У Харпер остались фотоальбомы и разные мелочи, которые ей разрешили забрать, прежде чем отправили в первую школу-интернат.


В коробке были не только фотографии, но и несколько открыток, воспоминания, к которым она не возвращалась уже довольно давно. Харпер отложила открытки в сторону, не решаясь в них заглянуть. После сегодняшнего кошмара, оставившего ее такой растерянной и разбитой, она была не в состоянии видеть подчерк родителей. Было в нем нечто, что с одного взгляда словно возвращало их к жизни. С одной стороны, это было прекрасно. С другой — просто невыносимо.