Я изо всех сил старалась показать, что поражена.

— Думаю, что понимаю, почему, — все, что я смогла вымолвить.

Прим зажгла сигарету, бросила спичку на пол и виновато посмотрела на меня.

— Извини, вредная привычка, — Прим наклонилась поднять спичку. — Только теперь я стала понимать, что к чему. Я почти довольна тем, что судьба так жестоко со мной обошлась. То, что мне пришлось ухаживать за больными родителями, спасло меня от неминуемого столкновения с миром и обязанности прокладывать дорогу самостоятельно. Я продолжала любить Вера и не желала никого видеть рядом. Я не была обязана оправдывать ничьи надежды, соответствовать ничьим ожиданиям, — Прим взглянула на меня и смущенно засмеялась. — Вот как мы поступаем с мертвыми. Можно фантазировать сколько угодно и не бояться, что с тобой не согласятся.

Я сразу же подумала о своей несчастной маме. О том, что так и не смогла полюбить ее такой, какой она была, со всеми ее достоинствами и недостатками. Мне казалось, что реальный образ может повредить моей любви. Прим подняла голову и продолжила:

— Прости, что утомляю тебя, раскрывая свои секреты. Я начала этот разговор, потому что должна выговориться. Только сейчас я поняла, что не желаю снова испытать то, через что когда-то прошла.

— Я не чувствую себя утомленной, наоборот…

— Ты стала мне ближе, чем кто бы то ни было, — сказала Прим сдавленно. — Кажется, я становлюсь слишком сентиментальной.

— Можешь мне довериться. Расскажи, что заставляет тебя копаться в себе?

— Встретив Вера после долгой разлуки, я сразу поняла, что у меня не было ни малейшего шанса. Он никогда бы не полюбил меня. В этот момент я поняла также, что и сама больше не люблю его.

— Он очень изменился с тех пор?

— Нет, он остался почти таким, как прежде, разве что теперь выглядит более мужественным. Вер стал сильнее и крепче, раздался в плечах. Я до сих пор полагаю, что Вер является нашим дорсетским ответом Гарри Гранту[73]. Его характер также не изменился. Изменилась я. Я больше не та романтически настроенная юная школьница. Сейчас я понимаю, кто такой Вер, понимаю, что никогда не смогу предложить ему то, что он ищет в женщине. Он остался романтиком и Дон Кихотом. Он всегда таким был и всегда таким будет. Ему нужна неземная красавица с мечтательным взором, готовая идти за ним на край света. Я стала понимать себя лучше. Я никогда не смогу последовать за ним. Я слишком приземлена, слишком прагматична. Вер желает утонченности, загадочности, неопределенности, страсти. Мне хочется стабильности, уверенности в завтрашнем дне, обеспеченности. Одна из причин, по которой люди влюбляются, — это то, что они видят зеркальное отражение себя в объекте любви. Любовь заставляет людей дышать и мыслить в унисон. Рядом с Вером я чувствую себя громоздкой, неуклюжей и немного смешной. Мы слишком разные. Мы никогда не сможем быть вместе. — Прим замолчала и затянулась сигаретой. «Кажется, у Эдварда появился шанс», — подумала я. Прим выдохнула идеальное кольцо дыма изо рта и стала смотреть, как дым растворяется в воздухе. — Прощай, старая любовь, — помолчав, сказала она.

«Здравствуй, новая любовь!» — сказала я про себя.


На следующий день я, Прим и Бар отправились навестить миссис Рокер. Стоял прекрасный майский день. Грачи громко переговаривались между собой на ветвях деревьев. Разноцветные бабочки порхали вокруг и собирали нектар с цветов вместе с пчелами. Бар помчалась вперед и стала собирать букет. Длинная юбка сковывала ее движения. В конце концов Бар подвернула юбку почти до бедер, обнажив круглые с ямочками колени и очень грязные ступни. Прим была одета в простые бриджи. Вместо привычного джерси сегодня на ней была старая клетчатая рубашка. На мне болтались рабочие джинсы, не очень чистые, зато очень просторные и поэтому удобные.

Мы втроем, должно быть, выглядели довольно странно. И если бы Вер был повнимательней, то, безусловно, заметил бы, как мы несуразно одеты. Он встретился нам на тропинке. Хлоя, которая трусила вслед за ним, с громким лаем бросилась ко мне. Птицы, потревоженные шумом, поднялись в воздух. Хлоя провела ночь в коттедже, рядом со мной, а наутро убежала в Гилдерой Холл. Было очевидно, что ее преданное собачье сердце разрывается надвое.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Прим.

В руке Вер держал книгу и открытый блокнот.

— Исследую типы деревьев для Общества охраны дикой природы. Они должны вскоре приехать. Мне хочется подогреть их аппетит. Я обнаружил несколько дубов, которые имеют явные признаки гибридов.

— Думаю, что все дело в тех двух турецких дубах, которые растут ниже по реке.

Вер в первый раз с интересом взглянул на Бар.

— Ты разбираешься в растениях?

— Немножко, — ответила Бар с напускной скромностью.

Сегодня она была на удивление хороша: ниспадающие выбеленные волосы, румяные щеки и живописный букет в руках. Наклонившись, она погладила собаку, а я стала размышлять о том, кто из нас троих больше всего подходит под описание идеальной женщины, которое дала Прим. Меня пронзила мысль: никто не может сравниться с Бар. Вне всякого сомнения, она была необычной, не похожей на других. Вер смотрел на нее, не отрываясь. В его глазах читалось нечто большее, чем обычный интерес.

— Вы не знакомы? — Прим взяла инициативу в свои руки. — Вер Гилдерой. Барбара Уоткинс.

— Я могу показать вам в лесу множество любопытных растений, — сказала Бар. Ямочки заиграли у нее на щеках.

— Вы можете показать?

Теперь шли по тропинке парами: мы с Прим впереди, позади Бар без умолку тарахтела что-то Веру. Хлоя металась от одной пары к другой. Мы сделали крюк, чтобы полюбоваться на одинокое дерево, которое стояло чуть в стороне. Могучий ствол подпирал пышную зеленую крону.

— Как красиво, не правда ли? — сказала Прим.

— Это дерево посвящено Богине, — пояснила Бар. — Богиня дает нам добрый знак. Она благословляет наш путь.

Вер немало удивился, когда Бар с высоко подобранной юбкой, под которой были видны трусы, начала прыгать вокруг дерева и причитать:

— О великая Богиня, благородная Богиня, окажи нам милость! Одари нас плодородием. Наполни наши закрома зерном, а наши матки семенем…

— Думаю, нам пора идти, — сказала Прим.

До домика Рокеров оставалось совсем немного. Мы оставили Вера одного изучать многообразие лесной жизни.

— Добрый день, миссис Рокер! Это я, мисс Уоткинс, — пропела Бар, когда мы приблизились.

Я услышала плач Титч. Рут открыла дверь. Ее глаза были полны слез.

— Мама плохо себя чувствует.

— Можем мы войти, дорогая? — спросила Прим.

— В доме не убрано, — Рут характерным жестом передернула плечами. — Я вынуждена была ухаживать за мамой ночь напролет, поэтому спала допоздна.

Сказать, что в доме было не убрано, значило не сказать ничего. Одежда и посуда валялись по полу. Титч лежала в кроватке, простыня и одеяльце выбивались сквозь деревянные прутья. Френки и Уилл сидели рядом на разваленном диване и то и дело пинали друг друга ногами. Увидев меня, Френки бросилась навстречу.

— Он настоящая свинья. Я хочу, чтобы Уилла бросили в глубокую яму, как Иосифа[74], и никогда не выпускали оттуда.

— Дети, — сказала нахмурившись Прим, — вы слишком шумите. Мы пришли проведать вашу маму. Ведите себя хорошо и немного помолчите.

Я взяла на руки Титч. Ее лицо было мокрым от слез, к подбородку прилепились засохшие кусочки рвотных масс. Титч уткнулась носом мне в волосы и стала всхлипывать. Прим и Бар последовали за Рут в соседнюю комнату. Я стала ходить по комнате, качая Титч. Френки вцепилась мне в рукав и не отходила ни на шаг. Уилл выковыривал набивку из дивана и подбрасывал ее в воздух.

— Уилл, ты создаешь ужасный беспорядок.

— Я создаю шоу. Отстань от меня! Это мой дом. Делаю что хочу.

Встревоженная Бар выскочила из соседней комнаты.

— Ты можешь позвонить Эдварду? Он должен прийти немедленно. Потише, дети, вашей маме очень плохо.

— Я пойду с тобой, — сказала Френки.

— Хорошо. Давай прихватим Титч. Уилл, хочешь пройтись с нами?

Уилл согнул руку в локте и стукнул по изгибу ребром ладони. Затем показал нам средний палец. Мы с Френки побежали, передавая друг другу Титч.

— Я думала, что маме становится лучше. Она перестала вскрикивать по ночам. А вчера вообще не произнесла и слова. Это ведь хороший знак?

— Не знаю, милая. Мы должны узнать мнение доктора.

— Мы можем отправиться сегодня на пикник? Ты говорила, что мы обязательно устроим пикник летом. Разве лето еще не наступило?

— Почти наступило. Осталось совсем немного. Давай пока подождем…

— Мама не любит пикники. Она говорит, что всегда роняет крошки за пазуху, на сиськи. Что произошло?

— Ничего. Передай мне Титч на минуту.

— Я увидела, что ты нахмурилась. Тебе не нравится слово «сиськи»? Мисс Мэйби в школе однажды наказала Дженис Вилкинс, когда та произнесла это слово. А как говорить правильно?

— Думаю, что слово «груди» звучит приличней.

Она шла некоторое время молча, затем обернулась и сказала:

— Я увидела в гнезде птичку с голубыми грудями. — Френки посмотрела на меня, хитро прищурившись.

— Ты дразнишь меня? — я вымученно улыбнулась в ответ.

Все это время я молила Бога о том, чтобы не случилось ничего плохого.

Наконец мы добрались до телефонной будки. Я усадила Титч на травку рядом с Френки.

— Фредди! — радостно воскликнул Эдвард, услышав в трубке мой голос. — Чем обязан? Такой неожиданный сюрприз! Помнишь, мы собирались сходить по грибы в мае? В ма-е, жарком ма-е, — нараспев протянул он.

— О Эдвард, ты пьян!

— Чуть-чуть, самую м-малость. Сегодня у меня выходной. Кто может зап-п-ретить мне слегка расслабиться?