Она медленно, с наслаждением поцеловала Джефа, томительно распускаясь в его объятиях, пока язык его искусно и сладостно вторгался в ее рот, раздвигая губы. Одна его рука легла на ее талию, другой он обхватил ее груди, крепко и ласково одновременно.

От прикосновений Джефа жаркое желание охватило Шелби, с каждой минутой становясь все острее.

— Я бы хотела сейчас же сбросить с себя все, — призналась она.

Джеф взглядом окинул ее стройную фигурку, и желваки на его скулах напряглись. Он желал ее страстно, до боли. Он часто просыпался среди ночи, тоскуя по Шелби, не только желая ее физически, но и мечтая ощущать ее, спящую, в своих объятиях.

— Хотелось бы мне, чтобы мы уже поженились, — проговорил он сдавленно. — Я все время тоскую по тебе.

Он прижал ее к себе крепче.

— Я хочу быть в тебе…

Голоса за палаткой возвестили о прибытии лакеев и грумов, которых Джеф вызвал, чтобы перевезти вещи Шелби. Вивиан тоже пришла вместе с ними. Шелби высвободилась и, оправив одежду, отчаянно взглянула на Джефа.

— Сегодня вечером я буду уже в «Савое», — шепнула она.

— Да. — Он слегка приподнял бровь. — Вместе с братом, и со своей лучшей подругой, и Бог его знает, с кем еще!

Она ласково провела пальцами по щеке Джефа:

— Я люблю тебя. Я так тебе благодарна за сегодняшний день.

Он наклонился ближе, и его теплое дыхание коснулось ее уха.

— И почему это, большую часть времени любовь оказывается мучением?

Нескончаемый поток экипажей направлялся к особняку Девонширов, растянувшемуся за кирпичными стенами вдоль всей Пикадилли. Джеф посмотрел на трех своих спутников, сидевших с ним в ландо, и зевнул.

— Мы еще не приехали, а я уже умираю от скуки. Шелби засмеялась:

— Что это ты так много жалуешься в эти дни? Чарльз Липтон-Лайенз сжал руку Вивиан и заметил:

— У него такая привычка. Сколько я знаю Джефа, он всегда находил все, что касается жизни в Лондоне, невыносимо скучным.

— Да, но теперь-то я здесь! — воскликнула она.

— Мое мнение неизменно, — подтвердил Джеф. — Есть множество более интересных вещей, которыми мы могли бы заняться, мы, тем не менее, постоянно втянуты в этот светский круговорот…

Вивиан вспыхнула до корней волос, и Шелби хлопнула герцога по руке. Их экипаж подъехал к колоннаде особняка Девонширов, и слуги кинулись помогать герцогу и его спутникам выйти из кареты. Свет лился из всех окон, и звуки музыки и возбужденных голосов вспархивали в ночном воздухе.

— Это как… в сказке, — шепнула Вивиан.

— Попробуйте держать себя непринужденно, спокойно, — мягко посоветовал Чарльз.

На ней было восхитительное креповое платье цвета морской пены, с пышными кремовыми кружевами на лифе, которые придавали полноты там, где поскупилась природа. Шелби отдала ей свой жемчуг и постаралась как можно лучше уложить тонкие волосы Вивиан. Сомнительно, конечно, чтобы кто-нибудь принял Вивиан Кролл за аристократку, но в ней были цельность и ум — ценности, которые невозможно купить и которым нельзя научиться.

— Не отходите от меня, Чарльз. Пока вы держите меня за руку, я чувствую, что со мною ничего не случится.

Трудно было не оглядываться вокруг, когда они вошли в огромный холл, своды которого поддерживали парные колонны. За ним шла знаменитая хрустальная лестница — чудесная, с широкими беломраморными ступенями, ведущими наверх, в громадную бальную залу, где уже собралось, большинство приглашенных.

— Смотрите! — выдохнула Вивиан. — Перила стеклянные!

Они сверкали в свете великолепной газовой люстры.

Все в этом доме, казалось, было позолочено, еще более усиливая впечатление, будто они вступили в волшебную страну.

Наверху Чарльз сначала провел Вивиан в танцевальный зал, чтобы она могла осмотреться. Шелби, оставшись на площадке, перегнулась через хрустальную балюстраду, глядя вниз на мрамор и зеркала, роскошные украшения из цветов.

— Все это так красиво, просто нет слов!

— Я только что подумал то же самое о тебе, любовь моя. Джеф с нежностью посмотрел на нее. Пожалуй, стоило вытерпеть всю эту пытку, ради того чтобы увидеть Шелби такой очаровательной. Ее прелестное платье было из небесно-голубого атласа, с изысканным вырезом, обшитым жемчужинами и горным хрусталем. Корсаж, зауженный к талии, и пышные юбки украшали сверкающие драгоценные камни, нашитые в виде узоров из листьев. Рукава платья были короткие и пышные; тончайший шелковый муслин просвечивал сквозь прорези под гофрированным атласом. В довершение ко всему на Шелби были длинные перчатки с бесчисленными крохотными пуговками, и в руках она держала веер, выполненный в тон платью. Джеф утверждал, что волосы Шелби — сами по себе драгоценность, а потому она, желая доставить ему удовольствие, надела только жемчужно-сапфировое колье из шести нитей и обручальное кольцо и воткнула простые жемчужные гребни в свои великолепные волосы.

— Все это гораздо проще для вас, мужчин, — вам стоит лишь надеть белый стоячий воротничок, черный галстук и фрак, — заметила она, поправляя на нем галстук. — Но, как бы там ни было, ты всегда и везде остаешься самым красивым из мужчин.

Джеф слегка усмехнулся, никогда прежде он не задумывался о своей внешности, пока не понял, что его вид доставляет удовольствие Шелби.

Чарльз и Вивиан появились снова, озабоченные, нахмуренные.

— По-моему, они узнали, что вы пришли. Твоя мать и ее приятельницы уже стоят у дверей на страже, и они сделали вид, что не заметили меня, когда мы вошли.

— Что ж, на здоровье! — сквозь зубы процедил Джеф.

— Хуже того. Трое гостей, в том числе и лорд Клайд, уже поинтересовались у меня, слышал ли я что-нибудь о твоей сегодняшней выходке на шоу «Дикий Запад». Лорд Клайд сказал, что ты выставил себя на посмешище и вывалял свой высокий титул в грязи.

— Пусть катится ко всем чертям!

Но складка на лбу у Чарльза стала еще глубже. Вивиан положила свои пальчики в перчатке на руку Шелби:

— Эти люди так холодно смотрели на меня, но они, по крайней мере, не знают — или не желают знать, — кто я такая. Шелби, я беспокоюсь, что, если ты войдешь туда, они могут сделать что-нибудь ужасное, жестокое.

Джеф упрямо покачал головой:

— Они ничего не могут нам сделать, и я хочу, чтобы они это поняли. Эти надутые, высокомерные лорды должны усвоить, что нам в высшей степени наплевать на них, как бы они ни пыжились, чтобы нас унизить.

Шелби посмотрела на него; во взгляде у нее была решимость.

— Я готова, ваша светлость, а вы? Пойдемте!

Глядя, как они входят в громадный мраморный, отделанный в итальянском стиле бальный зал, Чарльз поморщился и пробормотал, обращаясь к Вивиан:

— По-моему, они похожи на христиан, посланных на растерзание львам…


Глава двадцать третья


Два зала в особняке герцогов Девонширских были объединены в один большой бальный зал, и впечатление получилось изумительное. Сводчатые потолки были украшены позолотой и росписями, в точности как в итальянских палаццо, а на обтянутых шелками стенах громадные, в золоченых рамах, зеркала чередовались с высокими окнами и бесценными полотнами таких прославленных художников, как Йорданс и Рубенс.

Даже невозмутимая Шелби ахнула.

— Крепись, — пробормотал Джеф. Он обводил глазами плотную, густую толпу оживленно переговаривавшихся гостей, высматривая в ней задающие тон лица и подмечая тех, кто уже смотрел на них пристально или перешептывался по поводу вновь пришедших. Разумеется, здесь была и вдовствующая герцогиня Эйлсбери в окружении своих верных друзей и приспешников. Все они взирали на Джефа и Шелби сквозь стекла своих очков.

Наконец Луиза, герцогиня Девонширская, вышла из этой группы и подошла поздороваться с гостями. Она была супругой двух герцогов, десятилетиями признанной красавицей, однако теперь, когда ей было уже семьдесят, первое, что заметила в ней Шелби, — это невероятное количество косметики.

— Джеффри, дорогой мой, как я рада снова видеть тебя после твоей… поездки в…?

— Вайоминг, ваша светлость.

Джеф воспользовался этим вступлением, чтобы представить ей Шелби, которая вела себя с безукоризненной вежливостью, сказав ей, необходимые любезности и все, что полагалось в подобных случаях.

Краска, наложенная на лицо герцогини, треснула, когда она улыбнулась.

— Должна признаться, я не ожидала увидеть вместо маленького Меткого Стрелка такую элегантную девушку. Быть может, кое-кто ошибается, делая преждевременные выводы.

Учтиво поклонившись, Джеф поднес ее руку в перчатке к губам.

— Я вновь в который раз удивляюсь остроте вашего ума и проницательности, ваша светлость.

— Дурачок! Так я и чувствовала, что красота не доведет тебя до добра. — Она похлопала его по руке своим веером, потом, понизив голос, добавила:

— Мне очень жаль, что с этим списком приглашенных, получилась такая путаница. Все это было так неприятно, так мучило меня, но Эдит — одна из моих лучших подруг…

— Ничего страшного, — сказал Джеф. — А его светлость сегодня здесь?

— Когда я в последний раз видела Кэйва, он сидел в кресле на том конце зала, притворяясь, будто слушает оркестр, а на самом деле спал. — Луиза повернулась к Шелби: — Боюсь, мой супруг предпочитает сон всякому иному времяпрепровождению.

Джеф засмеялся:

— Помню, я как-то был со своим отцом в палате лордов. Герцог Девонширский сидел рядом с нами, тихонько похрапывая, и мой отец осторожно подтолкнул его. Он приоткрыл глаза ровно настолько, чтобы взглянуть на свои часы и воскликнуть: «Какая скука! Мне не удастся лечь в постель еще часов семь, не меньше!»

Пока все смеялись, Шелби, оглядывая толпу гостей, заметила мать Джефа.

— Надеюсь, вы не сочтете это дерзостью, ваша светлость, если я на минутку отлучусь? Думаю, мне нужно поздороваться с моей будущей свекровью.

— Дитя мое, ваше мужество достойно всяческих похвал, но, мне кажется, вы поступаете неосмотрительно.