Мила Крейдун - Диктатор

Милена отрицательно мотнула головой.

- Вот и хорошо, - холодно заключил он и вернул трубку к уху, продолжив разговор с собеседником на чешском.

Всё.

Приказ отдан. Он мог просто сказать, что не побеспокоит её, раз понял причины её отказа от душа, но диктатор не привык просто говорить.

Золотарёва уже едва ли не чесалась от ощущения грязи, пыли и пота на своей коже, поэтому с радостью поспешила в ванную.

*

Президент сдержал слово. Одно из них, по крайней мере – не побеспокоил её в душе. А вот от телефона с ноутбуком не отходил до двух часов дня, даже не замечая её присутствия.

Что-то случилось.

По телефону Медведев говорил преимущественно на английском. Пришлось трижды заряжать телефон.

Милена отметила про себя, что максимально собранный диктатор, характерная сосредоточенная недовольная морщинка меж бровей и короткие приказы, которые он то и дело кому-то отдавал, сводили её с ума ещё больше, нежели, когда он был в привычном состоянии.

Ей всё сложнее было усидеть на месте. Хотелось… хотелось…

Она не нашла причин, по которым могла себе отказать и в который раз направилась на кухню. На этот раз с решительной целью, а не для того, чтобы вкрадчиво заглянуть, зачарованно застыв в проёме на время.

Она прошла в комнату. Остановилась у него за спиной, глядя на мужские обнажённые плечи. Широкую спину с едва улавливаемым волнительным рельефом, который манил и бросал ей вызов, убедится, что это не игра воображения.

Президент замер, оборвав свою речь на полуслове, когда она коснулась его кожи пальцами, исследуя каждую неровность.

Возможно, если бы он не продолжил разговор, она бы остановилась.

Возможно, если бы он отложил трубку и повернулся к ней, она даже попятилась назад. Отступила.

Но он этого не сделал.

Он продолжил работать.

Делая вид, что её здесь нет.

Женские ладони скользнули на грудь диктатора, пропустив сквозь пальцы густую поросль в центре. Ей никогда не нравились «волосатые». Но к нему это не относилась. В Нём ей нравилось всё, превращая любой недостаток в олицетворение мужественности. Буквально лишая рассудка.

Диктатор сидел вполоборота, широко расставив ноги. Настоящие мужчины не сидят иначе.

«Им словно что-то мешает», - едва не улыбнулась она, продолжив путь ладоней к паху президента, где лёгкие спортивные штаны выдавали реакцию его тела на изучающие осторожные женские прикосновения.

Золотарёва не могла сказать, в каком образе президент нравился ей больше: домашний и полуобнажённый мужчина или властный, затянутый в дорогой дизайнерский костюм абсолютный правитель. Хотя властность - составляющая, которая всегда с ним.

Только не сейчас.

Сейчас он ждал. Подчинился. Отдался на её милость. Позволяя делать то, что она хочет.

О да, это пьянит…

Она опустилась у него между ног. Не сводя пристального взгляда с горящих жаждущих глаз, цвета олова. У его уха всё ещё была трубка, в которую он периодически что-то отвечал. Это заводило. Подзадоривало. Разжигало. Хотя куда уж больше?!

Милена с лёгкостью оттянула эластичную резинку спортивных штанов, обнаружив, что под ними не было белья. Являя своему взору призывно восставшую плоть диктатора.

Никогда она ещё не хотела так нанизать себя на мужчину, как сейчас. Вобрать его в рот целиком. До упора. Всего. Поглотить так же, как это сделал он. С её душой. Её сущностью. Личностью.

Золотарёва почувствовала, как его дыхание сбилось, когда она попробовала сделать это. Он был слишком большим. Это казалось невозможным, но она отступила, лишь чтобы вдохнуть и вновь двинулась к основанию в решительной ласке. И снова. И снова. И снова. Мужская ладонь скользнула ей на затылок, собирая в волевой кулак рассыпавшиеся по плечам волосы, помогая, направляя, поощряя короткими нетерпеливыми рыками.

Она не помнила, когда он отбросил телефон в сторону, совершенно потерявшись во времени. Слыша раздражённый входящий звонок всё время, что настойчиво пыталась нанизать себя на него. Ликуя, когда стало получаться. Чувствуя его глубоко в горле. Задыхаясь. И восторгаясь одновременно. Возбуждаясь так, как никогда прежде. Едва не кончив вместе с ним. Впервые в жизни с наслаждением сглатывая. Поглощая его. Пробуя на вкус.

Он рванул её за волосы. Понуждая подняться. Тесно прижав к шумно бьющемуся сильному сердцу. Тяжело дыша. Гладя по голове.

Словно жалел? Просил прощения?

- Это был лучший секс в моей жизни, - на всякий случай произнесла она. Непостижимым образом почувствовав его улыбку.

- Я докажу тебе, что может быть лучше, - ответил президент. – Но не сейчас.

Милена вновь услышала трель телефона.

Он только зазвонил? Или до этого момента её мир и восприятие сузились до одного человека, личность которого способна затмить для неё всё вокруг?

Золотарёва отстранилась, всё понимая. Давая ему возможность вернуться к делам. Он удержал её. Долго проникновенно заглядывая в глаза, словно пытался найти в них ответ на какую-то загадку.  И сдался. Притянув к себе. Накрыв её рот горячим жадным поцелуем. Словно странник, припавший к долгожданному живительному источнику жизни.

Она вновь отстранилась первая. Её начала мучить совесть, что она забирает Его у мира. Об этом не давал забыть и трезвонивший телефон.

- Больше не отвлекаю, - робко улыбнулась она, почему-то смущаясь смотреть ему в глаза.

«Однако, – сама удивилась Золотарёва своей реакции. – После такого-то?»

Президент хлопнул её по ягодицам, когда она удалялась, и ответил на вызов. Таким леденящим душу тоном, что это не вязалось с тем, что только что произошло.

Как он мог так быстро переключаться? Быть настолько разным.

 Милена вернулась в гостиную и включила плазму. Она почти не смотрела телевидение. Предпочитала книги, пребывание на свежем воздухе, лошадей, имела хобби, ходила в тренажёрку. Если включала телик, то исключительно исторические, научные или натуралистические каналы. Иногда было настроение посмотреть какой-нибудь старый добрый культовый фильм времён Союзов.

Золотарёва листала каналы, в поисках нужного и наткнулась на новостной.

Происходящее на экране заставило её потрясённо замереть. В Штатах начались устрашающие беспорядки. Люди, которые изначально вышли на улицы со справедливым протестом, превратились в неконтролируемую толпу, которая грабила и крушила всё на своём пути. Беспредел продолжался уже пять дней. Сегодня на улицы вышли жители Лондона и Берлина.

«Этим-то что неймётся? - недоумевала она. - И всё это тогда, когда ещё толком не разобрались с пандемией. Вакцина так и не найдена. Похоже, вторая волна всё же будет…».

- Ну что, нравится твоя демократия? – заговорил позади неё Медведев.

В её прежней стране тоже всё начиналось с мирной демонстрации. А закончилось гражданской войной, которая расколола страну надвое, практически уничтожив экономику. Люди  стали жить хуже. И, тем не менее, Милена предпочла промолчать.

- Почему не сказала, что хочешь есть? – продолжал требовать ответы диктатор. – Я совсем потерял счёт времени с этим беспределом, - махнул он на экран рукой.

- Как это касается России? – спросила она, но президент удостоил её лишь тяжёлым взглядом и коротким «Собирайся».

Телефон опять зазвонил, призывая главу государства обратно на кухню.

Милена посмотрела на часы. 16.10.

«Ничего себе», - изумилась Золотарёва, только сейчас испытав чувство голода. Поднялась и отправилась в гардеробную собираться, как было велено.

Она выбрала вечерний туалет, не сомневаясь, что президент будет ужинать в очередном шикарном ресторане, нанесла косметику, расчесалась, оставив волосы свободно ниспадать на спину, обулась, взяла сумочку и появилась в проёме кухни, давая понять, что готова.

- Джинсы, - коротко бросил абсолютный правитель, скользнув по ней отсутствующим взглядом, не отнимая трубку от уха.

Милена поспешила отвернуться, чтобы скрыть горечь, которую испытала от того, что не произвела на него впечатления, и вернулась в гардеробную.

*

- Я хочу есть, - на этот раз громко заявила она, появившись в проёме уже в джинсах.

Её раздражение привлекло его внимание. Уголок суровой линии губ дрогнул. Мужской взгляд скользнул по её формам так, как и должен был. Ещё в первый раз.

Он что-то ответил собеседнику на незнакомом для неё языке и сбросил вызов.

- Отлично выглядишь, - слегка улыбаясь, произнёс он.

Понял, что её так задело?

- Есть будем? – проигнорировала она комплимент, который ждала в прошлый раз.

*

Милена сбилась с шага, когда обнаружила аппетитные задницы телохранителей в джинсах. Потрясённо скользя взглядом по невероятным рельефам литых тел безопасников, на которых едва ли не трещали модные шмотки.

- Слюни подбери, - грубо произнёс президент, мягко подтолкнув её в спину.

Милене стало стыдно. Она опустила взгляд и юркнула в бронированный Hummer.

Рядом сел Медведев, бросив враждебный взгляд на телохранителей, занявших места спереди. Его ладонь собственнически накрыла её колено, словно метя.

Золотарёва улыбнулась. Самцы всегда остаются самцами, неважно какое положение в обществе занимают. Её забавляло то, что он винит, в первую очередь, телохранителей в том, что она на них засмотрелась.

Милена накрыла ладонь президента на своём колене, привлекая его внимание.

- Извини, - тихо произнесла она. – Просто не каждый день такое видишь. Это ничего не значит.

- Знаю, - грубо ответил он и отвернулся  к окну.

Золотарёва удивилась, когда они оставили машины и достаточно много прошли пешком, странно петляя, прежде чем зайти во второсортную пивнушку, где было полно болельщиков футбола, смотревших матч по телевизору.