В то, что все это не дурацкий сон, от которого можно просто очнуться, Максимилиан окончательно поверил, когда его впервые поимели в задницу, естественно, порвав её. Но это был первый и единственный раз. После этого, когда была предпринята ещё одна попытка, Макс сломал потенциальному насильнику руку, отсидел в изоляторе и после этого к нему больше не цеплялись. В период изоляции он надеялся, что Гидеону было не так больно. Через три года он подал апелляцию, но права на досрочное освобождение смог добиться лишь ещё через два.

Максимилиан ждал дня освобождения, а когда вышел из ворот тюрьмы, идти ему было некуда. Идти к родителям смысла не было, к так называемым друзьям тоже. Отбывая наказание, Макс верил, что у него есть будущее, поэтому даже продолжил учёбу заочно и получил диплом, правда, конечно же, не столь престижного университета. Но с отбытым сроком в анамнезе его вряд ли возьмут учителем даже в самую крошечную школу далеко от столицы. Одолеваемый этими мыслями, он пошёл, куда глаза глядят, пока не добрел до какого-то паба. Больше пяти лет он не брал в рот алкоголя, да и не собирался, просто хотел где-то посидеть, подумать, как жить дальше.

Кое-какие мысли о том, кому мог перейти дорогу, у Макса все же были, но во время заключения сделать хоть что-то он просто не мог. Сейчас ему нужно было найти работу, чтобы начать зарабатывать деньги, а там, глядишь, что-то и выгорит. Зарабатывать он решил тем, что умел – знанием языков. А пока надо было найти ночлег.

Расплатившись за нехитрый ужин, он закинул сумку на мощное плечо – тренировки он не бросил и в тюрьме, и уже собирался уходить, когда в пабе завязалась потасовка. И все произошло слишком стремительно. Макс и ввязываться-то не собирался, просто чуть оттолкнул летящего на него парня, когда получил бутылкой по темечку.


За все это время Гидеон здорово изменился. Он стал хорошим врачом и много учился, постоянно совершенствуя свои навыки и знания. Он работал в клинике, в отделении травматологии, когда дело касалось головы или операций, связанных с нервами. Это было сложно, но именно этого Гидеон всю жизнь добивался. Он купил небольшую квартирку в хорошем районе недалеко от больницы и в один из дней случайно подобрал кота. Котенок прятался от снега под козырьком дома, черно-белый, как выяснилось в итоге. Гидеон сунул его себе за пазуху, тот трясся так, что на миг ему показалось, что трясется он сам. К лету котенок подрос и покруглел, обожал хозяина и тосковал без него, когда у него были дежурства, и спал исключительно у него на голове.

Гидеон собирался на ночное дежурство, заранее покомфортил Авиценну, его кота, оставил ему достаточно еды и направился в клинику. Его всегда это удивляло, все ехали домой с работы, а он наоборот. В клинике он принял смену у коллеги и успел даже пообщаться со своим курирующим врачом прежде чем тот ушел. Все было тихо, и он надеялся, что так ночь и пройдет. У него накопилось много бумажной работы, без нее никуда.

Все было тихо и спокойно, и Гидеон решил немного подремать, разобравшись с бумагами. Но едва он закрыл глаза, как его вызвали.

– Черепно-мозговая, везут на скорой, – пояснил врач. Гидеон кивнул, малая операционная была готова. Когда привезли пациента, тот был весь в крови и едва в сознании. Но его глаза он мог узнать где угодно.

– Документы? – все же спросил он у бригады, осматривая поступившего, проверяя реакцию зрачков и отправляя его на МРТ прежде чем смотреть рану и что-то с ней делать.

– Максимилиан Стэн, двадцать шесть лет, – отчитался парамедик, передавая пациента. – Драка в пабе, но в крови этого алкоголь отсутствует. Тут еще справка о том, что он только сегодня освободился. Видать, быстро соскучился по своим, – хмыкнул врач и, отсалютовав Гидеону, покинул больницу – дежурство только началось.

Ситуацию Макса немного усугубило то, что удар пришелся ровно на старую травму. Поэтому у него пока немного и двоилось в глазах.

– Черт возьми, – вздохнул Гидеон. Получив данные МРТ, он убедился, что травмированы только мягкие ткани и сотрясение мозга в придачу. Он справится с этим один и сделав обезболивающее, стал зашивать рану на голове. Как раз в это время Макс пришел в себя полностью.

– Не шевелись, пока я тебя зашиваю, – велел Гидеон, гадая, узнает ли Макс его в маске через столько лет.

Черт возьми, конечно же, он узнал. И глаза, и волосы, выбивающиеся из-под шапочки.

– Джи? – неверяще выдохнул он. Голос звучал хрипловато из-за того, что в горле пересохло.

– Ты стал врачом, – сказал он первое, что пришло в голову.

– Стал, – ответил он, аккуратно накладывая швы. – А ты вышел. Досрочно выпустили? – спросил Гидеон, посматривая на него, чтобы убедиться, что заморозка еще действует.

– Да, досрочно, – ответил он, стараясь не шевелиться. Все его мысли теперь были о том, чтобы Гидеон поскорее снял маску, чтобы увидеть его лицо полностью. Хотя, какой в этом смысл. Теперь они поменялись местами, и Максу в его мир хода нет.

– Что там с моей черепушкой? – спросил он.

– Ей неплохо досталось, но жить будешь, – ответил ему Гидеон. – Сотрясение и рваная рана. Ночь проведешь под наблюдением. Медсестра потом зайдет спросить номер страховки. Родителям сообщить, что ты здесь?

– У меня нет страховки, – ответил Максимилиан. – Пусть выпишут счёт, я все оплачу, – он прикинул, что ему должно хватить, но только собственно на медобслуживание. – Так что выписывай меня. И не надо никому сообщать, – он дернул плечом.

– Даже если у тебя нет страховки, я не имею права тебя выписать, – спокойно ответил Гидеон, понимая, что видимо, с семьей у него отношения совсем разладились.

– К тому же, ты все еще состоишь в системе национального здравоохранения, так что обойдемся без счетов, – он закончил шить и стал накладывать салфетку и бинт. – Как ощущения, не тошнит? Голова не кружится?

– Ты уверен, что у тебя не будет проблем, если ты меня оставишь? – у Макса были опасения, что Гидеон будет помогать ему по старой памяти. Хотя, если по справедливости, память эта была весьма неприятная, во всяком случае, для него. – Нет, чуть-чуть штормит, а так все в порядке! – заверил он, начиная садиться на кушетке.

– У меня будут проблемы если я тебя выпишу, – ответил он. – Подожди, не так резко, – он придержал его. – Нормально? – спросил он, придерживая его за плечи, – Посиди немного, я провожу тебя в палату, она уже должна быть готова, – заполнив медкарту и сняв с себя одноразовый халат, шапочку, маску и перчатки, он вывел его из малой операционной и повел в палату, – Переодевайся. Душ здесь, – он выдал ему больничную пижаму.

– Нормально, – кивнул Макс. Его немного штормило, но подняться он был в состоянии. Пока они шли к палате, он старался почти не опираться на Гидеона и украдкой его рассматривал.

– Хорошо. Спасибо, – кивнул он и тут же стал раздеваться, за годы в тюрьме отвыкнув смущаться. – Может, оно и к лучшему, – пробормотал он себе под нос

– Что к лучшему? – спросил Гидеон, взглянув на него краем глаза. Тюремных татуировок видно не было, и весь он как-то возмужал, не осталось ничего от прежнего парня. Совсем другой.

– А? – раздевшись до трусов, Макс выпрямился. – Да я думал, где переночевать, к тут так сложилось, – он хмыкнул без улыбки и, прихватив пижаму, направился в душ. Конечно, эта палата и близко не была похожа на ту, в которой они лежали пять лет назад. Но это не была камера, а это главное.

Его слова задели Гидеона, и он проводил его взглядом. Он попросил медсестру принести чай для Макса. Есть ему пока было нельзя, а вот пить можно. Дождавшись его возвращения, он помог ему лечь в постель и велел пить чай.

– Рассказывай, что с тобой случилось.

Выйдя из ванной в пижамных штанах, Максимилиан искренне удивился, увидев Гидеона в своей палате.

– В смысле? – он уселся в кровати и обхватил руками чашку. – Я попал в тюрьму, отсидел, вышел. Вот и вся история. Или ты имеешь ввиду сегодняшние события? Так это вообще глупость – ни за что, ни про что получил в пабе по башке, хотя не трогал никого.

– Нет, я хочу понять, как теперь складывается твоя жизнь, – ответил он. – Ты сказал, что не знаешь, куда идти и где ночевать.

– Да пока ничего еще не складывается, – он пожал плечами. – Я закончил образование. Думал попытаться найти работу, а пока переночевать в хостеле. Отец, еще до выдвижения обвинения сказал, что не хочет иметь со мной дела, так что рассчитывать мне не на что, – он не жаловался, просто говорил, как есть.

Гидеон жалеть его не собирался, просто понимал, что все случилось как случилось.

– Кем ты собираешься устроиться? – поинтересовался он, сидя возле его постели, как когда-то.

– Преподавать меня не возьмут, да это и не мое. Я думал переводами заняться, – ответил он. – В какую-нибудь редакцию ткнуться.

– Работать с детьми тебя не пустят, это так, но взрослые группы вполне, – ответил он, подумав.

– Репетиторство и все такое.

– Попробовать можно, но тоже вряд ли, – он сомневался, что кто-то захочет брать бывшего уголовника для работы с людьми. – Но я попробую узнать.

Гидеон не стал ему ничего обещать, но у него было несколько контактов, кого можно попросить о помощи. Он много делал одолжений людям, а сам за помощью не обращался почти никогда. Пришло время собрать долги.

– Ничего, как-нибудь все устроится, – ответил парень. – Ты завязал с наркотиками?

– Я не употреблял наркотики, – на миг в глазах Макса вспыхнула злость. Почему-то от Гидеона, который курил с ним травку, слушать это было особенно обидно. – Кроме травы никогда ничего не было, – ответил он и сполз на кровати, устроившись на боку.

– Даже если раньше было так, в тюрьмах часто усугубляют, – ответил он. – Но я рад, что ты чист. Отдыхай. Я зайду утром.

В ответ Макс только дернул плечом. Конечно, у Гидеона были все причины не верить ему, особенно, учитывая его прежний образ жизни. И все же, он почему-то надеялся на другое отношение. Не понятно, с чего. Он только кивнул в ответ, закрыл глаза и моментально отключился.