Кэт у нас начальник планового отдела в порту. Продолжать? Думаю, не стоит. Думаю, и так все всем ясно. Работа из серии «мало не покажется». Но похоже, Кэт это бодрит. Иначе почему бы она там долго торчала?

– Нет, – ответила мне Кэт. – Не буду.

Ну а что я вам говорила?

– Только не надо думать, что ты знаешь почему, – продолжала Кэт. – Совсем не из-за того, что я балдею от своей работы.

Черт, как у нее это получается? Просто чтец мыслей. Ей бы на сцену-денег бы загребала немерено.

– Ладно, – сказала я. – Глотаю свои догадки вместе с чаем. Рассказывай.

– Потому что та дура… – начала Кэт.

– Дура у нас сегодня кто? – уточнила я.

– Эйчар из той конторы, что предлагает мне работу, – буркнула Кэт. – Так вот эта дура, представляешь, подбирает кадры по гороскопу. Спрашивает: а вы кто по гороскопу? Я ей отвечаю: в смысле по знаку Зодиака? А она мне: ну да. Я ей: Лев. А она мне: о-о-о. Я ей: что «о»? – В голосе Кэт зазвучали злобные нотки.

Кэт на самом деле Лев. Причем такой, который двоих стоит.

– А она мне, – продолжала Кэт, – боюсь, ничего у нас не выйдет, потому что вы не будете совпадать с нашим директором.

– То есть сначала она предлагает работу, а потом говорит, что ничего у вас не выйдет?

Я и говорю: дура, – ответила Кэт.

– Прямо ей в лицо говоришь? – полюбопытствовала я.

– В общем, да. Только другими словами. Нелицеприятными. На что эта дура мне отвечает: мол, я же и говорю, что ничего у нас не выйдет.

А у меня все было по-прежнему. Сначала полдня сплошного безделья, а потом полдня-сплошного Бена.

Дня не проходит, чтобы он не заставил меня по-другому посмотреть на ту или иную грань английского языка. Вызывает сегодня и велит:

– Хочу встретиться с юристом.

– Угу, – киваю я. – С нашим?

– Нет, – морщится Бен. – С тем, который занимается моей рабочей визой.

Да? Я вот, например, не знала, что есть кто-то, кто занимается его рабочей визой.

Мила находит телефон, я звоню юристу, то бишь юристке, и договариваюсь на завтра, на вторую половину дня. В первой она не может, как я ни упрашиваю.

– У меня суд, – говорит она.

Я возвращаюсь к Бену и со скорбным лицом докладываю:

– Завтра в два.

– Что?! – вскидывается он. – Завтра? Почему так быстро?

Я вытаращиваю глаза на него.

– Я думал, где-нибудь в пятницу, – бурчит недовольно Бен, листая свой ежедневник.


28 октября, среда. Сегодня звонит Тим и говорит:

– Хочешь диалог из учебника финского языка?

– Конечно, хочу, – отвечаю я.

– Почему «конечно»? – интересуется Тим.

– Потому что у меня очередной простой, – объясняю я.

– Другие черной завистью тебе завидуют, – говорит Тим. – Работа не бей лежачего, зарплата приличная, сиди себе и радуйся, так нет, ты, Ларина, еще чего-то желаешь. Хоть знаешь, чего именно?

– Похоже, уже знаю, – отвечаю я. – Творчества. Ну, в смысле созидать что-нибудь, а не бегать за всякими придурками и подтирать им нос.

– Налицо экзистенциальный прогресс, – усмехается Тим. – Ладно, диалог слушать будешь? – И он начинает с чувством читать: «– Извините, эта молодая женщина Лена Талвити? – Нет. Эта молодая женщина не Лена Талвити. Это Анна-Майя. – Ага. А та красивая девушка не Лена Талвити? – Нет. Это Пяйве. – Тогда эта высокая девушка Лена Талвити. – Нет. Это Лена, но не Талвити, а Коскисаари. – Как жаль. А кто же тогда здесь Лена Талвити? – Я Лена Талвити. – Это так? – Да, это так».

Мы смеемся.

Я кладу трубку на стол и смотрю в окно. За окном дождь. Так, подождите-ка, а при чем тут финский??? Я хватаю трубку и набираю номер Тима.

– Эй, – торопливо говорю я, – а при чем тут финский?

– Я учу его, – зажато, после некоторой паузы отвечает Тим.

– Зачем? – инквизиторским тоном спрашиваю я.

И тут выясняется, что загадочная дама червей-финка.

– Где ты ее взял? – изумляюсь я.

– Где, где, – бормочет Тим. – Где все сейчас берут? В Сети.

– Не знала, что ты увлекаешься… – растерянно говорю я.

– Да не увлекаюсь я, – обрывает меня Тим. – Случайно. Смотрел что-то по работе, забрел на какой-то сайт, а там форум, ну и… А потом выясняется, что она финка, живет в Тампере, обрадовались-типа соседи, и давай болтать… Переписывались четыре месяца. Такая прикольная девчонка. И симпатичная. Совсем на финку не похожа. Брюнетка.

Брюнетки-Тимова слабость.

– А две недели назад она приезжала в Питер, – смущенно продолжает Тим.

– К тебе?

– Да ты чё! – возмущается Тим. – В гостиницу. Ну, то есть с тургруппой.

– И вы наконец-то встретились, – говорю я.

Понятно. Наверняка секс все-таки был. Просто ему неудобно нам все это вслух вываливать. Когда речь идет о других, он обычно в выражениях не стесняется, но о себе в нашем присутствии-воспитание не позволяет. Мы, впрочем, тоже стараемся свои интимные проблемы обсуждать без него.

– И что теперь? – интересуюсь я.

– Слушай, Ларина, – вдруг без всякого перехода спрашивает Тим, – а ты хочешь замуж?

Я думаю немного, потом говорю:

– Скорее нет, чем да. Натура у меня такая.

– А раньше хотела?

Я опять немного думаю.

– Не-а, – наконец отвечаю я. – А зачем тебе это?

– А она хочет, – со вздохом говорит Тим.

– Кто? Твоя финка? – уточняю я.

– Угу. И считает меня подходящим кандидатом для этого.

По коже мороз. Вот оно. Как же мы без Тима-то?

– А ты? – осторожно спрашиваю я.

– А я как ты, – отвечает он. – Ни разу до этого не хотел. И теперь никаких позывов не чувствую.

Молчит пару секунд, затем выдает:

– Почему нельзя просто, без этой ерунды? Почему женщины все время норовят затащить тебя в ЗАГС или куда там?

– Инстинкт самосохранения, – говорю я.

– Блин, ну какая дурь! – с чувством говорит Тим.

– И что, думаешь, бросит тебя, если ты того…

– Думаю, бросит, – вздыхает Тим. – А девчонка классная. Почему так? Вокруг меня три девчонки, которым на фиг не нужно замуж, но я к ним ничего сверхъестественного не питаю…

– Это ты про нас, что ли? – уточняю я.

– Ага, – говорит он. – А вот как только встречу кого-нибудь… так они меня сразу волокут куда-нибудь…

– Такова суровая правда жизни, – говорю я. – Держись.


29 октября, четверг. Вчера Бен мучил меня всю вторую половину дня своей дурацкой рабочей визой. Сбегай! Узнай! Объясни! Пострадай вместе со мной! По какому поводу страдать? Да по любому. Потому что все долго. Потому что все дорого. Потому что такие идиотские законы. Потому что он вообще мог работать совсем в другом месте и совсем на других условиях.

Вот и обнаружилась причина его вечного раздражения. Проболтался. Оказывается, он хотел ехать в Лондон, в наш головной офис. А его заткнули сюда. Потому что в Лондон хотят ехать все, а Бен слишком малая сошка, чтобы быть в первых рядах. Это здесь он пыжится и раздувается, а там он никто. Так что Милина теория о том, что он желает работать тут, фигня. Откуда она, интересно, это взяла?

И еще интересно мне: вот если он тут найдет себе девушку, то возьмет ли с собой в Лондон? Или бросит бедняжку на произвол судьбы на безбрежных просторах нашей нищей родины? Почему я решила, что он все-таки попадет в Лондон? Да не я-он так решил. Говорит, надо подождать.

А пока ждет, развалить все здесь хочет, что ли? Видимо, да. Такой у него способ выражать протест. И если ничего на этот счет в голову его не приходит, то, считай, день прожит зря.

Сегодня вот, например, он придумал сократить обеденный перерыв. До 48 минут.

– Это ж целый час экономии в неделю! – возвестил он, триумфально глядя на меня.

– Ну… – замычала я. Действительно, целый час.

– А 60 или 48 минут-разница небольшая, – продолжал напирать Бен.

– Ну… – опять замычала я. В общем, да, небольшая.

– Что думаешь? – вдруг спросил он.

Я вздрогнула. Черт. Совсем не ожидала. Обычно он никогда не спрашивает. Просто делает свое черное дело. Но видно, история с униформой кое-чему его научила.

Надо было что-то отвечать. Так, чтобы сделать всем хорошо. И народ не подвести, и с Беном отношения не испортить. Задачка та еще. Особенно ее вторая часть. Потому что Бен-непредсказуемый.

– Думаю, не стоит, – наконец выдавила я. – Вот кто будет отслеживать? И потом, а как насчет сорокачасовой рабочей недели по закону?

– Н-да, – задумался шеф. – Ладно. Придумаю что-нибудь другое.

Его бы изобретательность да в мирных целях…


31 октября, суббота. Читала сегодня про дзен.

Написано: есть три коренных яда, из которых возникают все страдания и заблуждения. Первое-неведение о своей природе. Второе-отвращение (жесткие взгляды). Третье-привязанность. Чтобы достичь просветления, надо успокоить ум, избавиться от жестких взглядов и привязанностей.

И тут я призадумалась. Как это-избавиться от привязанностей? От родителей? От друзей? От привычек, и не только вредных? Но что есть жизнь, как не коллекция таких привязанностей? И как это тогда понимать? Что просветленный-это полный пофигист, который сидит на берегу океана, денно и нощно медитируя, одинокий как перст, и т. д. и т. п.?

Конечно, ему спокойно, но хочу ли я такого спокойствия?

То есть сейчас Тим пойдет и женится на финке и отвалит навсегда в страну лесов и озер, а я должна буду спокойно взирать на это, растворившись в своем пофигизме? Не дождетесь!!!


2 ноября, понедельник. Вот так новости!

– Ты умеешь делать пироги? – вопрошает Бен, когда я в одиннадцать десять пересекаю порог его кабинета.

Я остолбенело смотрю на него, переспрашиваю.

Он думает, что когда я переспрашиваю, это значит, что я не понимаю его английский. На самом деле это значит, что я не понимаю его мозговой деятельности.