— У тебя получится, — говорит Джордж убедительно. — Не разгоняйся, делай больше поворотов.

Сначала все идет нормально. Но перед первым трамплином я неожиданно испытываю сильный страх. Я останавливаюсь, от паники у меня кружится голова.

— Я не могу прыгнуть, — говорю я и делаю гримасу. — Может, лучше снять лыжи и сойти вниз пешком?

— Если ты так сделаешь, будешь выглядеть полнейшей трусихой, — говорит Джордж. — Давай, малыш. Я поеду впереди. Ты за мной, и повторяй все, что я буду делать. Все будет хорошо.

Джордж начинает спускаться. Я приседаю, представляя себе, как я буду выглядеть в гипсе на всем теле. Мимо проезжает молодая женщина. Я успеваю лишь мельком разглядеть ее профиль, но он кажется мне до странности знакомым. Я также отмечаю, что она очень хороша собой, у нее длинные прямые светлые волосы, на голове обруч, отороченный кроличьим мехом, и одета она в горнолыжный комбинезон, по бокам которого нашиты серебристые полосы. И не только я ее замечаю.

— Амалия! — кричит Джордж.

Красавица Амалия, которая легко могла бы стать лицом рекламной кампании какой-нибудь зубной пасты с натуральным вкусом, делает плавный вираж, останавливается, снимает очки и, просияв, восклицает в ответ:

— Джордж!

— Эй! — кричит Джордж и продолжает спуск вслед за ней.

Да уж, думаю я, вот тебе и «повторяй все, что я буду делать».

Джордж догоняет девушку, целует в обе щеки, обменивается с ней парой фраз и смотрит вдоль склона вверх.

— Кэрри! — кричит он и машет мне рукой. — Спускайся, я тебя с подругой познакомить хочу.

— Приятно познакомиться! — кричу я сверху.

— Спускайся! — отвечает Джордж.

— Мы не можем к тебе подъехать, так что тебе придется к нам спуститься, — добавляет эта Амалия, которая уже начинает меня раздражать тем, что у нее так все замечательно получается. Ясно, что она из тех, кто научился кататься на лыжах раньше, чем ходить. Ну где наша не пропадала! Я прижимаю колени друг к другу и отталкиваюсь палками. Фантастика, я качусь прямо к ним. Есть, правда, одна проблема: я не могу остановиться.

«Берегись!» — кричу я. Каким-то чудесным образом я миную Амалию, но проезжаю по кончикам ее лыж, ломая их. Я хватаю ее за руку, чтобы остановиться, и падаю, увлекая ее за собой, в результате чего она заваливается на меня. Упав, мы некоторое время лежим лицом к лицу, и у меня снова появляется неприятное ощущение, что я знаю Амалию, но не понимаю откуда. Может быть, она актриса или что-то в этом роде?

Очень быстро нас окружают лыжники. Никто вам этого не расскажет о горнолыжном спорте, но, если вы упадете, через несколько секунд вам на помощь придет множество людей, готовых дать самые разные советы. А еще через некоторое время появляется горнолыжный патруль с носилками.

«Со мной все в порядке, — пытаюсь я сказать несколько раз. — Это пустяки».

Амалия уже на ногах и может спуститься своим ходом, в конце концов, она просто опрокинулась, а вот со мной все не так хорошо. Я напугана одной только мыслью о том, что мне предстоит еще один безудержный полет вниз по спуску. Но мне говорят, что одна из моих лыж уже находится внизу. Она уехала туда сама по себе, врезалась в дерево, и теперь на ней образовалась трещина. Нельзя сказать, чтобы я была этим расстроена.

— Лучше уж лыжа, чем твоя голова, — повторяет Джордж снова и снова. В общем, опять изображать аэросани имени Кэрри Брэдшоу мне не придется.


К сожалению, оказывается, что иначе чем на носилках спуститься вниз я не могу. Это страшно, стыдно и чрезвычайно драматично.

Лежа на носилках, я поднимаю руку в варежке и печально машу Джорджу и Амалии. Они опускают очки, втыкают в снег палки и стремглав уносятся в бездну.

— Часто катаетесь? — спрашивает парень из патруля, затягивая ремень поперек моей груди.

— Не очень.

— Вам нужно кататься на склоне средней сложности, — распекает он меня. — Мы здесь придаем большое значение безопасности. Катающиеся должны выбирать склоны согласно своим возможностям.

— Главная причина травм — переоценка своих возможностей, — подхватывает второй парень. — На этот раз вам повезло. Попробуете еще раз — и принесете неприятности не только себе, но и другим лыжникам.

— Ну, прости-и-и-и-ите меня.

Теперь я чувствую себя полным ничтожеством.

Старина Джордж, добрый и преданный друг, ждет меня у подножия.

— С тобой правда все в порядке? — спрашивает он, наклоняясь над носилками.

— Все хорошо. Пострадало в основном мое эго. Тело, кажется, осталось неповрежденным.

И, по всей вероятности, готово к новым унижениям, думаю я про себя.

— Отлично, — отвечает Джордж и берет меня за руку. — Я сказал Амалии, что мы встретимся на базе за чашкой ирландского кофе. Она мой старый друг из Брауна. Не волнуйся, — добавляет он, неверно истолковав мое выражение лица. — Она тебе не соперница. Да она и на пару лет старше.

Мы вваливаемся на базу, где стоит пар и толпятся люди. Все очень довольны и громко хвастаются своими спортивными успехами. Амалия сидит возле камина, она уже сняла куртку, и теперь на ней облегающий серебристый топик. Она успела причесаться, подкрасила губы помадой и выглядит, как девушка из рекламы лака для волос.

— Амалия, это Кэрри, — говорит Джордж. — Кажется, у меня еще не было возможности представить вас друг другу как полагается.

— Да, верно, — отвечает Амалия, дружески пожимая мою руку. — Так или иначе, ты в этом сам виноват. Ему не стоило брать вас с собой на этот спуск. Такой уж Джордж человек, быть с ним рядом опасно.

— Да? — спрашиваю я, усаживаясь в кресло.

— Помнишь, как мы переправлялись через пороги на лодках? — обращается Амалия к Джорджу, а затем поясняет для меня, словно я понимаю, о чем речь: — В Колорадо.

— Тебе же не было страшно, — возражает Джордж.

— Еще как. До костей проняло.

— Теперь точно понятно, что ты шутишь.

Джордж показывает пальцем на Амалию, чтобы показать, что он достаточно проницателен, чтобы судить о том, кто шутит, а кто — нет. Другой рукой он нежно поглаживает мою руку.

— Амалия ничего не боится.

— Это неправда. Я боюсь не пройти на юридический факультет.

Ух ты. Эта Амалия не только красива, но и умна.

— Откуда ты, Кэрри? — спрашивает она, чтобы как-то вовлечь меня в разговор.

— Из Каслбери. Наверное, ты никогда о таком не слышала. Небольшой такой фермерский городишко у реки…

— О, да я все знаю о Каслбери, — прерывает меня Амалия с благожелательной улыбкой. — Я там выросла.

Меня неожиданно начинает мутить.

— Прости, не запомнила твою фамилию? — спрашивает Амалия с интересом.

— Брэдшоу, — отвечает за меня Джордж, подзывая официантку.

Брови Амалии ползут вверх, сигнализируя о том, что моя фамилия ей знакома.

— Меня зовут Амалия Кидд. А ты, насколько я понимаю, встречаешься с моим братом.

Мое лицо становится красным.

— А? — спрашивает Джордж, переводя взгляд с Амалии на меня.

— С Себастьяном? — каркаю я, как ворона. Помнится, Себастьян упоминал о старшей сестре и о том, какая она необыкновенная. Но по его словам выходило, что она учится в колледже в Калифорнии.

— Он о тебе все время рассказывает.

— О, правда? — бормочу я.

Украдкой бросив взгляд на Джорджа, я обнаруживаю, что его лицо сильно побледнело и только на щеках горят два красных пятна. Он определенно меня игнорирует.

— Расскажи мне подробно, чем ты занималась с тех пор, как мы виделись в последний раз, — просит он Амалию.

Я покрываюсь потом, жалея о том, что не сломала-таки ногу.

Большую часть пути домой мы проделываем в молчании.

Да, следовало рассказать Джорджу, что у меня есть парень. Надо было все ему объяснить еще в тот вечер, когда мы впервые вместе ужинали. Но тогда арестовали Доррит, и на разговоры времени просто не было. Я могла рассказать по телефону, но, если быть честной, он помогал мне со статьей, и я не хотела все испортить. А сегодня я бы рассказала ему, но мы столкнулись с Амалией, которая оказалась сестрой Себастьяна. Возможно, не вся вина лежит на мне, так как Джордж никогда не спрашивал, есть ли у меня парень. Может быть, и не стоит спрашивать, есть ли у девушки кто-нибудь еще, если она соглашается встретиться с тобой однажды и не прерывает отношений впоследствии. Вероятно, отношения между людьми регулируются моральным кодексом: если ты помолвлена с кем-то, немедленно рассказать об этом тому, кто хочет встречаться с тобой, — дело чести.

Проблема в том, что люди не всегда этот кодекс соблюдают.

Как мне объяснить это Джорджу? И как быть с Себастьяном? Половину времени я трачу на переживания, как бы Себастьян меня не обманул, хотя следовало бы в первую очередь думать о себе.

Я смотрю на Джорджа. Он так внимательно и хмуро смотрит на дорогу, словно для него это вопрос жизни и смерти.

— Джордж, — говорю я печально. — Я очень сожалею, честное слово. Я хотела рассказать тебе…

— На самом деле, я тоже встречаюсь с другими девушками, — отвечает он холодно.

— Замечательно.

— И мне не нравится, когда меня ставят в ситуацию, в которой я выгляжу идиотом.

— Ты не идиот. И ты мне очень, очень нравишься…

— Но Себастьян Кидд нравится тебе больше, — прерывает меня Джордж. — Не беспокойся, я понял тебя.

Мы поворачиваем в проезд, ведущий к моему дому.

— Можем мы хотя бы остаться друзьями? — умоляю я, делая последнюю отчаянную попытку исправить ситуацию. Джордж смотрит вперед, не отрываясь.

— Да, конечно, Кэрри Брэдшоу. Я вот что тебе скажу. Ты мне позвони, когда у тебя с Себастьяном все будет кончено. Ваши отношения с ним долго не продлятся, можешь мне поверить.